Шаги Пришествия (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна

До арраса оставалось еще много времени, но Лейт переоделась заранее — ей нужно было привыкнуть к новой одежде и помочь Кианейт с туалетом. Откровенное платье, распущенные волосы, обнаженные лодыжки и плечи — здешние порядки изрядно шокировали, Лейт стоило невероятных усилий преодолеть вбитую воспитанием сдержанность. И все же отражение в зеркале ей нравилось, несмотря ни на что. Она поправила талисман, для которого Аррейн подарил ей изящную серебряную цепочку. Тогда, в день знакомства, он был на ней и принес ей удачу. Она теперь всегда носила его на шее, не снимая даже ночью. Поначалу ей было очень страшно — ей казалось, что истинные намерения отражаются у нее на лице, но дни текли, полные забот, и она постепенно успокоилась, убедившись, что никому в голову не приходит ее подозревать. И все же… Даже с Аррейном она старалась не откровенничать, хотя ей очень хотелось ему довериться.

Вздохнув, она покинула свою крохотную каморку и торопливо, почти через весь дворец, направилась в покои Кианейт — необходимо было помочь ей одеться перед аррасом.

Комнаты ее высочества носили следы жалких попыток переделать обстановку по образу и подобию агвалларской, но гордая островитянка быстро сдалась. Холодные серые и бледные голубые тона занавесей все равно превращались в огненные, поскольку солнце, рвущееся в большие стрельчатые окна, заливало их расплавленным золотом. Яркие ахтамарские ковры на полу и стенах не имели ни одного серого оттенка, зато изобиловали зелеными, синими, золотыми — ярчайшими красками живой природы. Даже спальня ее высочества, ее личный островок, ее убежище, устроенная поначалу на чуждый манер, теперь носила следы смешения культур. Богато расшитое покрывало и роскошный ахтамарский ковер, множество больших и маленьких подушек с разноцветными кистями уже вытеснили белый кружевной покров, хотя обтянутые серой кисеей стены и плотно зашторенные от солнечных лучей окна все еще напоминали об истинном происхождении хозяйки спальни. Лейт уже знала, что ее высочество не любит ни темноты, ни яркого солнца, и магические светильники на стенах, делающие комнату очень светлой, прямо-таки белой, тоже давно не вызывали удивления.

Еще у дверей она услышала жалобные всхлипывания. Несомненно, гордая островитянка плакала… Лейт постучала, и, не дождавшись ответа, решительно вошла в комнату. На Кианейт было больно смотреть — покрасневшие глаза, припухший нос, дрожащие губы сделали надменную красавицу несчастной и жалкой.

Лейт не была жестокосердной, и даже всеобщее осуждение не могло удержать ее от сочувствия. Заставив островитянку выпить воды, она на свой страх и риск выбрала ей одежду и вежливо попросила:

— Примерьте, госпожа. Аррас вот-вот начнется.

— Не хочу, — всхлипнула та.

— Они придут за вами, — напомнила Лейт мягко. — И заставят.

Та неохотно переоделась. К ее пепельным волосам, белой коже и серым глазам изумительно подходили голубые и сиреневые одежды, но Кианейт, казалось, было все равно, как она выглядит. Лейт вздохнула, силой усадила ее в кресло и причесала, как умела, на свой лад, по ард-элларски: гладко убрала волосы назад, заколола узел, обвязала лентами.

— Спасибо, — прошептала та.

Лейт поклонилась.

— В городе говорят, что мой муж Джерхейн собрал войско, чтобы захватить Эргалон, — сказала она медленно. — Ты ничего … не слышала?

— Я редко бываю в городе, госпожа. У меня там никого нет. Но о войске я тоже слышала, — ответила она почтительно.

Кианейт рывком поднялась и подошла к зеркалу.

— Он не посмеет напасть на собственный дом. Если он попытается… Риан Ал Джар рухнет!

— Замок очень крепкий, госпожа, — сказала Лейт терпеливо, словно ребенка успокаивала. — Джерхейн это знает. Риан Ал Джар просто так не взять, — повторила она то, что неоднократно слышала еще в Дарнейте.

— Не в этом дело, — прошептала та. — Отец хочет укрепить стены боевыми шайолами, — и, видя удивленный взгляд девушки, пояснила. — Очень сильной магией разрушения, знакомой только алареям.

— Значит, никакое войско нам не страшно. Пойдемте, госпожа, без вас не начнут

— Мы все погибнем, Лейт, — в глазах Кианейт было неподдельное отчаяние. — Они не пощадят никого! Холгойн нападет на замок и тем самым активирует все, что они на него повесят. Стены этого не выдержат… И люди тоже. Нам будет некуда бежать. Мы погибнем здесь, все до одного. Отец не даст Холгойну прорваться, он скорее уничтожит Риан Ал Джар, чем уступит хоть пядь.

— Пойдемте, госпожа, — твердо сказала Лейт, чуть ли не силой заставляя ее подняться. — Нас ждут. Если Холгойн придет, это случится не скоро.

Гостей действительно собралось много. Лейт с откровенным любопытством разглядывала незнакомые лица, однако особо глазеть было некогда — приходилось бегать разве что не вприпрыжку, чтобы поспевать за всеми указаниями чьянши. Когда же отзвучали благодарственные и приветственные речи, гости разбрелись по углам и диванам, самостоятельно выбирая угощение и наливая вино, она и еще несколько девушек остались в зале, чтобы при необходимости прислуживать Кианейт и другим гостьям. Жены высокопоставленных лиц, глав больших карн и дочери знатных родов, красивые чисто риалларской, яркой, броской красотой, чувствовали себя на этом оживленном сборище гораздо свободнее, чем его хозяйка.

Лейт пристально следила за Кианейт, пытаясь разглядеть на лице островитянки следы недавних слез, но та лишь слабо улыбалась, превратившись обратно в надменную красавицу. Серый и синий шелк и серебро украшений выделяли ее из золотисто-красно-зеленой массы гостей холодным пятном на фоне изобилия сочных радостных оттенков. Лейт два раза подавала ей кубок сахди, и оба раза убеждалась, что та не отпила ни глоточка, только пригубила с теми, кто подходил с приветствиями. Ей кланялись, расточали комплименты, заверяли в верности, клялись в преданности, пряча за натянутыми улыбками умело сдерживаемую ненависть.

Ее в очередной раз позвали, она подала кувшин, разлила сахди по кубкам, поклонилась и отошла к окну, откуда весь аррас был виден как на ладони. Дым ал-за клубами вился под потолком, аромат его немного кружил ей голову. На мгновение Лейт захотелось поменяться местами с какой-нибудь веселой и хорошенькой гостьей, потягивавшей сладкое вино и развлекавшейся пустыми разговорами, но она вспомнила Кианейт и передумала. Море врагов и ни одного друга — нет, она не смогла бы жить в столь враждебной обстановке. Может быть, несмотря на столь неудачное начало самостоятельной жизни, она еще сможет подарить и пламя Койе, и нежность Тармил любимому человеку. А вот что ждет на этом пути Кианейт… страшно даже представить.

Аррейн появился, когда Ночное Солнце уже заглядывало в наполовину завешенные окна. Глядя, как он раскланивается с другими гостями, она удивилась той легкости, с которой он, простой иллар, общается со здешней знатью. Ард Элларские служители Кэлленара вели менее светский образ жизни, проводя в святилищах почти все свое время. Хотя… она так мало знала об их жизни. Считай, почти ничего.

Он обменялся с Кианейт несколькими фразами, судя по выражению ее лица, вполне дружелюбными, и присоединился к Лейт, которая, пользуясь временным затишьем, присела передохнуть на ближайшую от островитянки софу. Место Аррейна занял какой-то агвалларец, судя по вычурной одежде — не принадлежавший к касте жрецов. Лейт не помнила его лица — видимо, один из тех гостей или помощников, что время от времени появлялись в Риан Ал Джаре на короткий срок и потом возвращались к себе на Остров. Кианейт явно оживилась и они завели непринужденную беседу, изредка поглядывая на Кимра, который вскоре поднялся и, кивнув остальным со скучающе-усталым выражением, покинул зал.

— Ты слышал что-нибудь о войске Холгойна? — спросила она, вспомнив панику Кианейт. — Говорят, он идет на город.

— Слышал, — кивнул тот невесело. Островитянин рядом с Кианейт заозирался в поисках прислуги, но Аррейн удержал ее за руку, не позволяя встать. Через несколько мгновений кто-то из девушек уже нес им поднос с напитками. — Слухи летят быстрее ветра. К счастью, пока это всего лишь ветер. До бури еще далеко.