Алла Пинейру - Колыбель Героев

«Алата», — прочитала я по губам Ринхата, прежде чем они окрасились красным. Но оплакивать и вспоминать было некогда, потому что невозможное мгновение на грани двух миров закончилось, и я снова вывалилась во влажный серый день, в долину между Браккенских озер. В мир, где вокруг кровавой пеной кипела битва.

Прощай, наставник Ринхат.

Глава 53

Верховный Наставник Шетт был на пределе.

Сила Ригнальяра, еще не проявившегося, но уже готового снова родиться из недр материка Винней, наполняла его до краев. Здесь, не сходя с этого места, он был всемогущ. Скоро кровь семи чистокровных прольется на древний жертвенник, и тогда эта сила останется с ним навсегда. Он, Шетт, сможет унести это безграничное могущество с собой куда угодно так же просто, как серебряную монету в кармане.

Сила текла через его тело, расползаясь в пространстве прочной незримой паутиной. Нужно было держать в повиновении все вокруг — многочисленных воинов и магов Колыбели, защитный Купол, отделивший Шетта и Ригнальяр от всего прочего мира, семь жертв, которые безвольными куклами стояли рядом с местом появления камня. Силы хватало на все. Шетт чувствовал, как сплетаются в его руках тысячи нитей, ведущих к послушным марионеткам. Кажется, он видел таких кукол на ниточках в детстве, на базарной площади Магнамары… или Фаррайгэ? В каком королевстве и в какой жизни это было? Неважно.

Холодный серебристый туман заклубился под ногами Наставника Шетта, и маг почувствовал, как сердце в его груди отозвалось радостной дрожью. Он долгие столетия ждал этого момента, копил силы и мудрость, а теперь радуется, как несмышленый мальчишка. Шетт позволил себе улыбнуться. Ригнальяр все четче проявлялся всего в шаге от него — серая плита с черными вкраплениями. Семь символов, семь чаш для жертвенной крови. Семь шагов до вершины силы и власти. До венца нескольких веков стараний и ожидания.

Первый шаг. Маленький аккур. Второй шаг. Красавица темная. Третий. Суровый йон. Четвертый. Рыжий сайг. Пятый. Темнокожий феари.

— Ты следующая, — Шетт знал, что светловолосая эльфийка не ответит ему, но ему нравилось говорить вслух. Ему нравилось то, как звучал его голос в плотном, почти осязаемом Куполе, который не только защищал Ригнальяр от посягательств извне, но и скрывал происходящее рядом с жертвенником от посторонних. Есть те, кто в момент триумфа мечтает быть окруженным толпой восторженных почитателей. Шетт был не из подобных. Те, кто за пределами Купола, пусть выполняют свою роль до конца. Кажется, там какая-то заварушка — нити в его руках рвутся, но их несколько тысяч, так что это не имеет значения.

— А ну-ка отпустил ее, урод, — раздался голос за спиной.

«Урод?» — успела возмутиться какая-то часть Верховного Наставника. Он по праву считал себя красивым — нынешнее тело высокого статного мужчины с коротко стрижеными седыми волосами и жестким загорелым лицом ему нравилось больше всех прежних.

Чьи-то руки — красная кожа? Аларинские демоны? — попытались схватить Шетта сзади, но тот только повел рукой, и демон, взвизгнув, исчез.

Умница брат Шактаяра устроил прямо под Куполом Шетта портал, откуда то и дело вылезали из его мира демоны. По двое или по трое они безуспешно пытались обезвредить Шетта, но тот только отмахивался от них, как от назойливых мух, и зашвыривал обратно. На то, чтобы попытаться убить нас, его пока не хватало — или Верховный Наставник просто медлил? Шактаяр пытался растормошить эльфийку — одну из назначенных в жертву. Натэя и Эш трясли за плечи Марчиса. Кажется, магичка плакала — от боли или от злости, не знаю. Азаль с неожиданным воплем кинулась к одному из тех, кто уже лежал на жертвеннике — рыжеволосому сайг с перерезанным горлом.

Кровь. Ручейки крови по всему камню и серебристый туман под ногами.

Демоны. Двое. Еще двое. Шетт с рыком отмахивается от них. И еще трое. Я не магичка, но отчетливо вижу — его силы хватит, чтобы перекрыть портал. И тогда мы окажемся в капкане.

У нас вовсе не было цели героически сразиться с Верховным Наставником Шеттом за Ригнальяр. Нашим планом было ворваться под Купол и утащить как можно больше оставшихся в живых жертв, в мир Харгена. Ригнальяр исчезнет, не напившись всей положенной крови, и Шетту останется только рвать и метать над загубленной целью всей жизни. Где он найдет недостащие жертвы с чистой кровью? На поле боя, где смешались люди, йоны и сайг?

— Харген, вытаскивай нас отсюда! — попыталась докричаться до соседнего мира я. Но братишка Шактаяра, ждавший нас там, за гранью, вероятно замешкался — наверное, думал, что в живых осталось гораздо больше двух жертв. Наверное, он дал время нам добраться до них, прикоснуться, делая возможным перемещение за грань миров.

Не успели. Последний демон исчез, Шетт коротко хлопнул в ладоши, как будто запирая оконные ставни.

— Больше никаких демонов под моим Куполом, — хищно улыбнулся он.

Наставник Шетт смеялся нам в лицо. Нам, попавшим в западню, как мыши под стеклянный колпак. Шактаяр отпрянул от пытающейся сесть эльфийки и отчаянным движением выбросил вперед руку со шпагой, целясь Шетту в горло. Верховный даже не попытался защититься. Его смех не утих ни на мгновение, когда острие клинка чиркнуло по обнаженной коже. Кровь? Ничуть не бывало. Кожа Шетта будто бы превратилась в каменную скорлупу, а смех был похож на безумный хохот ветра в гулких галереях Колыбели. Ригнальяр, с которым Наставник был теперь связан пролитой кровью пяти жертв, дарил Шетту неуязвимость древнего камня-жертвенника.

Мы с Эшем зачем-то последовали примеру аларинца и попытались достать Верховного Наставника оружием. Крик Солнца возмущенно звякнул, отскочив от незащищенного плеча Шетта, и на Ригнальяр, на захлебывающуюся рыданиями рядом с мертвым соплеменником Азаль посыпались самые настоящие каменные осколки. Моя Стальная Молния имела не больше успеха — бок Верховного оказался ничуть не податливее плеча и горла.

Вскрикнула от бессильной ярости Натэя.

С тем же успехом мы могли долбить мечами по Ригнальяру.

Я глянула в глаза Шетта, ожидая увидеть там раздражение, ненависть или жажду быстрой расправы над надоедливыми питомцами Колыбели, заступившими Наставнику дорогу так невовремя. Но глаза, оставаясь живыми серо-зелеными человеческими глазами, выражали ничуть не больше камня. Я понимала, что Шетт не расправляется с нами не потому, что не может или не хочет. Серебристый туман под его ногами густел. Наставник просто выжидал тот самый единственно правильный момент, когда нужно будет шагнуть к оставшимся двум жертвам — Марчису и эльфийке. Шагнуть по нашим головам, через наши взметнувшиеся в попытке защитить тела. Отбрасывая нас, как легкие камешки с дороги. И напоить древний жертвенник, множество веков страдавший от кровавой жажды.