Анатолий Бочаров - Легенда о Вращающемся Замке

Набравшись решимости, стараясь выглядеть искушенной в подобных вопросах и абсолютно уверенной в себе, Кэран изложила Гилмору тот самый свой план, в возможности осуществить который она вовсе не была столь уж однозначно уверена сама. Заманить каким-либо способом короля Хендрика в Каэр Сейнт (благо, он все равно собрался на очередную свою войну) и убить его там. В промежуток между Самайном и Йолем — в те полтора в году месяца, когда заклинания черной магии делаются как никогда эффективны. Кэран собиралась присутствовать при этом и надеялась перехватить и завязать на себя нити, позволяющие распоряжаться древними силами.

Девушка думала, что Гилмор станет ей возражать. Спорить. Пошлет ее ко всем чертям, наконец. Все же, не такое это и благородное дело — подлым обманом заманить на смерть собственного кузена.

Гилмор в самом деле поспорил. Немного. Почти для вида. А потом, скрепя сердце и грозно хмурясь, согласился.

Кэран испытала разочарование.

«Мой рыцарь оказался с каким-то неправильным душком, — подумала она мрачно. — Лучше бы он заклеймил меня мерзавкой и проклял».

Тем не менее, теперь наследника Фэринтайнов и наследницу семьи Кэйвен объединяло общее дело, которое следовало непременно исполнить. Из Таэрверна Гилмор, вместе со своим кузеном и государем, отправился на войну, а Кэран, раздобыв в городе лошадь и припасы, поехала в Каэр Сейнт. Остановилась там и стала ждать появления Фэринтайна. Гилмор явился достаточно быстро, девушка даже соскучиться не успела. Вот только, притащив с собой толпу своих боевых товарищей и прочих приятелей, он так и не смог привести Хендрика. Король погиб — сложил голову где-то в мельтешении битвы, которую сам и затеял. Следовало, конечно, ожидать, что нечто пойдет наперекосяк. Наперекосяк пошло все.

С выражением лица, настолько невозмутимым, насколько это вообще в данной ситуации оставалось возможным, Гилмор Фэринтайн заявил ей, что привел своего собственного брата, Эдварда, на заклание заместо так невовремя упокоившегося Хендрика. И правда, чем одна древняя кровь хуже другой? План, задуманный молодой чародейкой, пугал ее саму своей хладнокровной безжалостностью — но ее любовник и верный слуга, кажется, по части безжалостно был готов оставить юную леди Кэйвен далеко позади себя.

Вот только загвоздка оставалась в том, что для задуманного ритуала Эдвард Фэринтайн был полностью бесполезен. У него не было власти над силами Вращающегося Замка. Власть эта принадлежала лишь законному королю Эринланда, а им сейчас являлся, как старший в роду, Гилмор.

Кэран убила его. Не сказать, что с легким сердцем.

Но ей почему-то при этом казалось, что поступает она правильно.

Гилмор Фэринтайн привел собственного родного брата на смерть. Брата, который не сделал ему ничего дурного. Одно дело — Хендрик, из-за которого Гилмор едва не погиб. Совсем другое — Эдвард.

Кэран не знала доподлинно точно, как называется чувство, ей тогда овладевшее.

Должно быть, это было отвращение.

Товарищи Гилмора попытались ей помешать. Сам его брат, и незнакомый седовласый воин в черных доспехах, и два мальчишки, один из которых оказался как-то особенно уж нахален и нагл. Очень сложно было удерживать заклинаниями их всех сразу. Силы Кэран таяли, и давила усталость. Тем не менее, преимущество в бою оказалось на ее стороне. Кажется, своим противникам чародейка показалась ужасно могущественной, почти непобедимой.

Это льстило.

Тем не менее, победа не принесла ей желанного результата. Гилмор лежал на холодных камнях, бездыханный и мертвый, а до могущества, которым он должен был владеть, все никак не получалось дотронуться. Может быть, место и время оказались все же неподходящими. Может быть, не хватило сил — ведь волшебницу изрядно утомил бой. Может быть, она просто в чем-то ошиблась.

Впору было испытать отчаяние. Но маг не имеет права на слабость. Потомок Катрионы Кэйвен, одержавшей победу в самой великой битве в истории мира, не может показать неуверенности перед лицом врага.

Кэран сказала спутникам Фэринтайна — «ждите меня на Йоль», и набросила на себя вуаль теней, скрываясь с их глаз. Хотелось просто сказать что-то, соответствующее драматизму момента. Хотелось уйти красиво. Она ведь в самом деле обожала красивые жесты. Ей казалось, легендарные герои Войны Пламени разговаривали именно так. Ну или как-то наподобие, по крайней мере.

Йоль — еще одна мистическая дата. Самая важная, быть может, отметина на колесе года. День зимнего солнцестояния, когда умирает старый год и рождается новый. Когда день короток, а ночь длинна. Когда тьма почти всесильна, но отступает в конечном итоге перед натиском света.

Это показалось ей подходящим моментом. Нужно ведь было попробовать что-то сделать. Придти на этот раз уже в сам Каэр Сиди, раз близость к древним гробницам не помогла, и попытаться еще раз. Убить для этого Эдварда Фэринтайна, если понадобится. Он ведь теперь уж точно был королем Эринланда.

Вся сложность заключалась в том, что волшебница отнюдь не желала его убивать.

Эдвард был благородным и храбрым. Перед лицом смертельной опасности вел себя бесстрашно. С Кэран разговаривал без страха и без дерзости, как равный с равной. И проявил себя не таким уж невеждой при этом — понимал кое-то в основах колдовства, пусть и самых простейших. А еще Эдвард без колебаний сражался за человека, который его предал.

Очень сложно не уважать такого врага. Еще сложнее считать его врагом.

Но ведь надо же что-то делать. Долг взывает к этому, имена предков взывают.

Эдвард Фэринтайн и его спутники беспрепятственно скрылись, пока Кэран осталась в тенях Каэр Сейнта, пытаясь совладать с обуявшим ее смятением. Она не знала, какие хитроумные планы вынашивали в ночи ее противники. Нужно было, конечно, неузнанной отправиться вслед за ними, проследить, подслушать. Кэран смотрела во тьму за окном и не могла сдвинуться с места. Когда наступил бледный рассвет, девушка незаметно отправилась домой. Нужно было собраться с мыслями и ждать до зимы.

Ждать в спокойствии не получилось.

Спустя несколько дней вспышка Силы разбудила ее в ночи. Кто-то творил магию в Таэрверне — и творил так, что можно было ощутить, даже пребывая здесь. Заспанная, Кэран вскочила с постели. Очистила свой разум от лишних суетных образов, раскрывая его для беспредельности окружающего пространства. Постаралась прислушаться к тонким струнам миропорядка, что сейчас встревожено дрожали. Может быть, Кэран была, на самом-то деле, не таким уж и сильным боевым магом. И значительно уступала могуществу своих великих предков. Тем не менее, к пониманию теоретических принципов волшебства у нее был настоящий дар. Она могла прислушиваться к беспокойному эху Силы, явственно видя, какие заклятия эту Силу потревожили.