Хорхе Борхес - «Если», 1994 № 02

— Да. Мне показалось, я узнал образ, но утверждать наверняка не решался*

— Образ в Камне, — пробормотал Й'озуи К'рели Рейр. — Как я молил, чтобы он возвратился — и принес его кто-либо из королевского рода!

— И что все это значит?

Хмурник вмешался:

— Этот человек поможет нам бежать, Элрик?

— Подожди, — ответил принц. — Я все расскажу тебе, но позже.

— Образ в Камне поможет мне освободиться, — сказал Обреченный на Жизнь. — Если им владеет член королевского рода, тогда он может приказать Яшмовому Гиганту.

— Но почему ты сам не использовал его?

— Из-за моего проклятия. Я могу приказывать, но не имею сил призвать духа. Вот так Вышние Владыки подшутили надо мной.

— Что я должен сделать? — спросил Элрик.

— Призвать Эриоха, приказать ему снова войти в статую и поднять глаза, чтобы он мог видеть, как ему уйти из Р'лин К'рен А'а.

— И что будет, когда он уйдет?

— Проклятье спадет с меня.

Элрик задумался. Если он призовет Эриоха, который явно не желает этого, и прикажет ему выполнить то, чего тот не хочет делать, то принц рискует нажить себе могущественного врага. С другой стороны, у них нет никакой возможности отбиться от Олабов. Если Яшмовый Гигант тронется с места, Олабы почти наверняка убегут, и появится шанс добраться до корабля и уплыть к морю. Элрик все объяснил товарищам. И Хмурник, и Эван засомневались, а матрос мало что соображал от страха.

— Я должен сделать это, — решил Элрик, — ради Обреченного на Жизнь. Я должен призвать Эриоха и снять проклятие с Р'лин К'рен А'а.

— И навлечь проклятие на нас! — воскликнул герцог Эван, механически положив ладонь на рукоять меча. — Нет. Мне кажется, надо пробиваться через Олабов Оставь этого человека, он безумен, он бредит. Пойдем отсюда.

— Или, если хочешь, — отозвался Элрик. — А я останусь с ним.

— Ты должен пойти с нами. Твой клинок поможет нам. Без тебя нам не справиться с Олабами.

— Ты же видел, что с Олабами от Бурезова толку мало.

— Мало, но есть. Не бросай меня, Элрик!

— Я не собираюсь тебя бросать. Я должен призвать Эриоха. Так я помогу нам всем.

Эван отступил. Его пугали не только Олабы и не только дух, которого собирались призывать. Он как будто прочел что-то н^ лице Элрика, нечто такое, о чем не подозревал и сам Элрик.

— Нужно выйти наружу, — сказал Й'озуи К'рели Рейр. — Надо встать под Яшмовым Гигантом.

— Когда все это произойдет, — спросил Элрик вдруг, — как мы покинем Р'лин К'рен А'а?

— У меня есть лодка. В ней часть сокровищ города. Она находится на западном побережье острова.

Они выбрались на площадь. Наступила ночь; в небе сияла огромная луна. Элрик вынул из сумки на поясе Образ в Камне и зажал его в руке. В правую руку он взял Бурезов. Эван, Хмурник и матрос отступили. Элрик поднял голову, посмотрел на громадные яшмовые ноги, на торс, руки, голову; потом он обеими руками воздел меч в воздух и прокричал:

— ЭРИОХ!

Голос Бурезова почти заглушил голос человека. Клинок пульсировал в руках Элрика, угрожая выскользнуть.

— ЭРИОХ!

Его товарищи теперь видели сверкающий и раскачивающийся меч, белые руки, лицо и глаза принца, сверлящие темноту.

— ЭРИОХ!

В ушах у Элрика зазвучал голос, который не принадлежал ЭрТюху; принцу даже показалось, что это говорит его меч.

— Элрик! Эриоху нужны кровь и души! Помни, кровь и души.

— Нет, эти люди мои друзья; а Олабам Бурезов вреда не причинит. Эриох должен прийти без крови и без душ.

— Только так можно призвать его наверняка! — произнес голос, на этот раз отчетливее. Было такое впечатление, что он исходит из-за спины Элрика. Он повернулся, но никого не увидел. Никого и ничего, кроме встревоженного лица герцога Эвана. Глаза Элрика остановились на лице вилмирианца, и в этот момент меч вырвался из его рук и двинулся в направлении герцога.

— Нет! — закричал Элрик. — Стой!

Но Бурезов не остановился до тех пор, пока не вошел глубоко в сердце герцога Эвана и не утолил свою жажду. Матрос в оцепенении смотрел, как умирает его хозяин.

Герцог Эван дернулся:

— Элрик! Какую измену ты… — Он вскрикнул: — О, нет!

Он дернулся:

— Пожалуйста…

Он вздрогнул:

— Моя душа…

Он затих.

Элрик схватил меч и, не думая, зарубил матроса.

— Теперь у Эриоха есть кровь и души, — сказал он холодно. Да придет он!

Хмурник и Обреченный на Жизнь отступили, с ужасом глядя на одержимого Элрика.

— ДА ПРИДЕТ ЭРИОХ!

— Я здесь, Элрик.

Элрик обернулся и увидел темный силуэт в тени ног статуи — тень в тени.

— Эриох, ты должен вернуться в эту статую и заставить ее навсегда покинуть Р'лин К'рен А'а.

— Мне бы этого не хотелось, Элрик.

— Тогдв я тебе прикажу сделать это, князь Эриох!

— Прикажешь? Только тот, кто владеет Образом в Камне, может сделать это, и лишь один раз.

— Я владею Образом в Камне! — Элрик поднял рубин. — Гляди!

Тень в тени шевельнулась, словно в гневе.

— Если я исполню твое приказание, это приведет к цепи событий, которые могут быть нежелательны для тебя, — Эриох вдруг заговорил на Нижнем Мелнибонэйском, как будто хотел этим подчеркнуть серьезность своих слов.

— Пусть. Я приказываю тебе войти в Яшмового Гиганта и подобрать его глаза, чтобы он мог уйти отсюда. Затем я приказываю тебе уйти и забрать с собой проклятие Вышних.

— Когда Яшмовый Гигант перестанет стеречь место, где некогда встретились Вышние, начнется великая битва в Верхних Мирах.

— Я приказываю тебе, Эриох. Ступай же!

— А ты упрям, Элрик.

— Ступай! — Элрик поднял Бурезов. Грозной была песиь меча, и в тот миг клинок казался более могущественным, чем Эриох.

Земля содрогнулась. Огромную статую охватило пламя. Тень в тени исчезла.

Яшмовый Гигант наклонился. Тело его перегнулось, руки подобрали кристаллы, лежащие на земле, обшарив почти всю площадь. Потом Гигант выпрямился, сжимая по кристаллу в каждой ладони.

Элрик бросился к дальнему углу площади, где уже стояли Хмурник и Й'озуи К'релн Рейр, дрожа от страха.

Из глаз статуи полыхнуло пламя; яшмовые губы раздвинулись.

— Дело сделано, Элрик, — раскатился над площадью громовой голос.

Й'озуи К'релн Рейр зарыдал.

— Уходи, Эриох.

— Я ухожу. Проклятье снимается с Р'лин К'рен А'а и с Й'озуи К'релн Рейра, но более великое проклятье налагается теперь на всю вашу плоскость! Я иду в Пэн-Тэнг, чтобы ответить наконец на обращенные ко мне призывы Теократа!