Артем Михайлов - Изобретатель чудовищ

— Ушел! — потряс железным кулаком Седоус — Надо было сразу выпустить из него кишки.

— Куда он нас заманил? — волновался Тим.

Вокруг была тишина.

— Найдите слугу Магога! — бросила клич Орхидея. — Если он улизнет, то предупредит о нас своего господина.

Орхидея была права. Разыскать беглеца, пожалуй, стало первоочередным делом. Тайное вторжение в убежище Магога было главным преимуществом маленького отряда. Отныне они рисковали лишиться этого преимущества, и тогда им предстоит играть с Магогом на его поле, в его древнем логове, где они — чужаки, а он — хозяин.

В поисках спрятавшегося беглеца или лазейки, куда он нырнул, путники наткнулись на громадные чугунные ванны, где вяло плескалась уже порядком загустевшая жидкость.

— Черт, — выругался Тим, неосторожно схватившийся за край ванны и испачкавший себе в точно такой же жидкости ладонь.

Он брезгливо вытер ее о собственный плащ.

Исидор принюхался:

— Чуете?..

— Из этих ванн еще и воняет, — покрутил носом часовщик.

— Нет, не из ванн. Раньше так не пахло, — заспорила Орхидея.

Исидор закашлялся.

— Не хочу показаться мнительным. Только у меня кружится голова?

Феликс промолчал: ему было скверно, но он уже привык, что ему нездоровится, и не считал свое состояние подходящей меркой для остальных. Зато Орхидея призналась:

— Мне тоже… что-то нехорошо.

— Нас травят! — безапелляционно возвестил Седоус

Теперь путникам было не до сбежавшего Рахнеша.

— Господи! — дошло до Исидора. — Я понял: мы на скотобойне. Для оглушения скота применяется особый газ — под его действием скот засыпает. А потом туши животных обескровливают — вскрывают артерии и вены. Как раз над этими ваннами! Взгляните, даже вдоль пола тянутся желоба для стока крови! Мы уснем, и нас выпотрошат, как домашний скот.

— К двери! — скомандовал Феликс.

Они ринулись обратно на ферму. Но сумбурные попытки вышибить дверь ни к чему не вели — она явно была рассчитана на то, чтобы удерживать даже вырывающихся животных.

— Как же быть! — простонала Орхидея.

Путники чувствовали, что их сознание меркнет, словно при тяжелой стадии опьянения. Им все труднее становилось контролировать себя, к горлу подкатывала тошнота.

— Нужно найти способ перекрыть газ, — распорядился Феликс. — Если у нас получится, мы выгадаем время, чтобы взломать дверь или найти другой выход. А пока закройте одеждой рот.

Вместо респираторов зажимая рот и нос краями плащей, путники вновь огляделись.

— Безнадежно! — всплеснул руками Исидор. — Здесь ничего не видно.

— Седоус, ты еще не доломал свой прожектор? Он будет работать? — Тим толкнул в бок часовщика.

— Прожектор! — спохватился тот. — Само собой, он работает.

Часовщик сбросил с плеча дорожный мешок и поспешно вытащил осветительный прибор. Луч прожектора прорезал беспросветную мглу.

— Что мы ищем? — Седоус шарил прожектором по стенам.

— Какую-нибудь отдушину, откуда может поступать газ, — предположил Исидор.

Путники жадно следили за пучком света. Острый взгляд разведчицы Орхидеи различил выступающую из-под самого потолка трубу.

— Там! Наверху!

Седоус навел прожектор точнее. Из трубы валили клубы белого дыма.

— Проклятье, нам ее не достать, — заскрипел зубами тяжеловесный часовщик.

В своем металлическом корсете он меньше других был приспособлен лазать на верхотуру.

— Мне тоже туда не подняться, — растерянно произнес Исидор.

Головокружение и слабость, одолевавшие путников, оставляли им совсем мало шансов добраться до спасительной трубы.

Тим скинул плащ:

— Сверните его, чтобы получилась затычка.

Вор ловко развязал веревку, которую всегда носил с собой обмотанной вокруг пояса.

— Карабкаться по стенам мне не привыкать.

Феликс вспомнил, как еще в Огненном городе с помощью этой самой веревки Тим сумел проникнуть в особняк Гедеона.

— На тебя вся надежда, Тим.

— Братишка, сорвешься оттуда — костей не соберешь, — задрал голову Седоус.

— Ничего, — храбрился вор. — Ты смастеришь мне железные.

Тим завязал на веревке скользящую петлю.

— Свети хорошенько, Седоус, — уверенным жестом он метнул импровизированное лассо.

Вор не потерял былой сноровки. Петля обвилась вокруг торчащей из стены трубы. Тим затянул веревку покрепче и полез. У самой трубы, глотнув вытекающий из нее беловатый дым, вор чуть было не лишился сознания. Все поплыло перед ним, точно от крепкого удара по голове. Но, преодолевая себя, Тим одной рукой вцепился в веревку, другой вытащил свернутый плащ, который еще внизу засунул себе за пояс, и стал яростно заталкивать его в отверстие. Болтаясь под потолком, Тим забил трубу тканью как можно плотнее и, полностью обессиленный, соскользнул так быстро, что обжег ладони.

Внизу у Тима подогнулись колени, но Седоус поддержал его, и вор, чтобы не упасть, схватился за часовщика, как за столб.

— Порядок… — пошевелил губами Тим.

Воздух, однако, еще сохранял свое дурманящее действие. Друзья понимали, что лишь ненадолго отсрочили развязку, если им не удастся вырваться со скотобойни. Феликс, взяв у часовщика прожектор, кинулся вперед. На бойне мог быть и другой выход, запертый менее прочно.

— Феликс! — вскрикнула Орхидея, толкнув его изо всех сил.

Оба рухнули на пол. Над головой Феликса громко лязгнуло. На том месте, где он только что стоял, мотался на цепи длинный гарпун, сорвавшийся откуда-то с потолка. Зазубренное острие покачивалось в полуметре от пола.

Исидору тоже пришлось отскочить. Тим и Седоус вдвоем отпрянули назад. Лязганье раздавалось вновь и вновь, и каждый раз из темного пространства над головой выстреливало гарпуном. Прижавшись к стенам, путники не смели пошевелиться. Только когда все прекратилось, Исидор сказал:

— Эти штуки должны были пронзить нас… На них развешивают животных над ваннами, чтобы пустить кровь.

Действительно, глядя на висевшие в ряд гарпуны, легко было вообразить, как на них насажены туши.

Феликс быстро вскочил с пола и помог встать Орхидее.

— У тебя потрясающая реакция, спасибо, — промолвил он.

Девушка едва заметно улыбнулась.

— Лавр всегда говорил, что у меня глаза на затылке…

Все были невредимы. Тим опирался на плечо Седоуса, но так или иначе, они держались на ногах и были способны идти. Феликс поднял прожектор, который, на счастье, не разбился.

Поток света, направленный Феликсом, коснулся стены скотобойни. Там оказалась небольшая дверь, — через нее входил свежеватель после того, как животные были усыплены, а их туши развешены на зазубренных гарпунах.