Альфред Аттанасио - Темный Берег

Им владела рептильная похоть, зов к постоянному и медленному соединению, скользкие быстрые глазки вперивались в неё, находя сладость в её горе. Целыми днями он владел ею, действуя со звериным бесстыдством, от которого мутило её душу и которое подорвало бы её здоровье, если бы не Чарм. В это утро в ней загорелась радость, когда она увидела, что обелиск зажёгся новостями от ветров Чарма, которых она послала искать герцога.

— Он не будет долго ждать в моём доминионе, повелитель. — Тилия взяла серые вуали одеяния ведьмы с ониксового кресла, куда бросил их Врэт, и завернулась. — Вы должны теперь поспешить и выполнить свою месть, пока он ещё в нашей досягаемости!

Врэт приподнялся на софе, чтобы лучше видеть, как вожделенная женщина заворачивает свою наготу в многие манящие слои ведьминой одежды. Он находил глубокое и неослабное удовольствие в том, чтобы утолять свой плотский жар женщиной, предназначенной для мудрецов — да ещё и королевой. Интересно, надоест ли ему когда-нибудь такое счастье?

— Да пусть с ним змеедемоны разберутся, — бросил он вяло. — Его смерть — мелочь по сравнению с тем, что я уже с ним сделал. Мне вполне хватает, что он теперь должен шнырять в лесах, как мышь, не знающая, когда её схватит сова.

— Вы можете заставить его страдать. — Её чёрные глаза блеснули. — Можете заставить его ощутить истинное страдание, такое, которое молит о небытии.

Врэт отмахнулся. Когда она оделась и стала завязывать платиновые пряди сеткой, он снова захотел, чтобы она была голая. Повалившись на спину, он рукой приподнял своё украшение.

— Лучшая месть — не страдание Дрива, а моё удовольствие. Иди, садись верхом.

Тилия скрестила руки на груди, но с места не сдвинулась.

— Как вы можете быть так равнодушны к человеку, который вас бросил в Бездну?

— Не сделай он этого, разве ты была бы сейчас моей игрушкой? — Он ухмыльнулся и помахал ей фаллосом. — Надо бы мне сказать ему спасибо за то, что он сделал. Но он слишком опасен.

— Разумеется, повелитель. — Королева озабоченно нахмурилась. — Вы сильно недооцениваете лорда Дрива. Он замечательный волшебник, может быть, лучший из живущих мастеров Ирта в школе практической магии Лазора. Он мог бы сделать амулет из камешка и соломинки.

— Хватит! — Врэт сел прямо, сощурив узкие глаза. — Его амулеты меня не пугают. Я — Властелин Тьмы! Чарм — всего лишь свет Извечной Звезды, а любой свет отбрасывает тень. Я собираю эту тьму — и сокрушаю Чарм!

Тилия уронила руки вдоль тела и покаянно склонила голову.

— Я не собиралась оскорблять ваше величие, мой повелитель. Но моя любовь к вам требует, чтобы я предупредила вас: с герцогом нельзя не считаться. Его необходимо убить тотчас же.

— Мои змеедемоны его уничтожат, — сказал он и снова лёг на спину, показывая своё вернувшееся желание. — Теперь иди и садись сверху.

Тилия неохотно приблизилась.

— Он уже убил трёх из ваших змеедемонов.

— Я пошлю двадцать. Сто.

— Но он теперь знает, как их убивать. — Она встала на колени среди взбитых подушек. — Вчера он нанёс вам первое поражение. А если он сегодня уйдёт? Сколько демонов придётся вам потерять завтра? И что вы будете делать, если он в конце концов явится к вам — если вы сначала его не найдёте?

— Твой страх мне надоел, Тилия. — Он перекатился набок и уставился на неё исподлобья. — Если бы ты не доставляла мне такого исключительного удовольствия, я бы мог захотеть тебе сделать больно.

Она положила руку ему на колено.

— Неужели вы не боитесь потерять всё, что приобрели победой?

— Боюсь? — Он сбросил её руку и поднялся на колени. — Я? — Заострённое лицо задёргалось. — Ведьма, я был брошен в Бездну. Я стоял на Тёмном Берегу. Ты представляешь себе, что это такое? Нет. Ты долгую жизнь прожила в Чарме. Так вот, в холодных мирах Чарма нет. Тёмный Берег — клоака вселенной. Всё, что изгоняет Извечная Звезда, плывёт в это проклятое место — все болезни, все уродства. И я там жил. Я выжил! Погруженный в болезни и слабости, окружённый искажёнными и изуродованными, я выжил! В этих чужих краях, где люди так отуплены страданием, что треть жизни проводят без сознания, спящими, не рождёнными, я выжил! Я ушёл в тёмный мир и вернулся сильным. Я не боюсь ничего на Ирте!

Тилия не отступила под этим яростным взрывом, благородные черты её лица не дрогнули, не выдали отвращения, которое она испытывала к этому сгустку уродства, случайно обретшему власть.

— Очень хорошо, мой повелитель. Я говорила из любви. Теперь я буду хранить молчание.

— Из любви! — Он тряхнул головой, и жидкие рыжеватые волосы упали ему на глаза. — Ты дважды сказала мне это слово, ведьма. Ты и в самом деле веришь, будто то, что я тебе навязываю, и есть любовь? Я вижу омерзение в твоих глазах. Ты не любишь меня, ты выносишь меня, как болезнь, потому что иначе ты бы страдала куда сильнее.

Безмятежное лицо Тилии не выдало тошноты, которая скрутила ей живот от усилий сдержать отвращение и проклятия, рвущиеся наружу.

— Мой повелитель, я уважаю вас за то, какой вы есть — победитель, единственный, кто смог вернуться с Тёмного Берега. Когда я говорю, что люблю вас, что я могу выражать, кроме уважения, благоговения и покорности? «Любовь — это вопрос». Вы — мой ответ.

— Не цитируй мне Висельные Свитки! — Он оттолкнул её с такой силой, что она упала спиной на окаменевший деревянный пол. — Когда я был презренным мусорщиком, Свитки утешали меня, но теперь я — владыка Ирта.

Она поднялась и поглядела ему в глаза без злобы и страха, хотя оба эти чувства переполняли её.

— Я никогда в этом не сомневалась, мой повелитель.

— Уж конечно. — Он сел среди ярких подушек, скрестив руки на груди, и верхняя губа вздёрнулась, обнажив мокрые коричневые зубы. — Так покажи мне твою любовь, королева ведьм. Иди и принеси мне голову лорда Дрива. Я воткну её на шесте возле нашего ложа, и когда я залезу на тебя в следующий раз, буду смотреть в его безжизненные глаза и наслаждаться величайшим соединением — страсти и смерти.

— Мой повелитель! — У Тилии вытянулось лицо, и она отступила на шаг. — Мой Чарм не сравнится с Чармом герцога!

— Возьми сколько захочешь змеедемонов. Но иди! — У него на впалой щеке ящерицей задёргался тик. — Принеси мне его голову. И быстрее. Мне придётся забавляться тем временем с твоими фрейлинами, а они с истинной королевой не сравнятся.

Тилия выбежала из спальни, испытывая облегчение, что освободилась на время от этого развратника, но беспокоясь из-за смертельно опасного задания, которое он ей дал.

«Могу ли я убить герцога?» — спросила она себя, гадая, хватит ли у неё хитрости, чтобы одолеть Чарм врага.

Древние коридоры тёсаного камня с мрачными статуями предков мало успокаивали. Предки были врагами Дома Дорзена со времён Одноглазого Герцога, прадеда Дрива. Он сразил их вождей и заставил Горы Мальпаиса покориться своему владычеству.