Гарри Тёртлдав - Крисп Видесский

Наконец Трокунд решительно кивнул.

— Так это возможно? — уточнил Крисп.

— Полагаю, да, ваше величество. Это несложные чары, но основываются они как на законе сродства, так и на законе подобия. Полагаю, уединение не помешает в их наложении?

— Что? О да, конечно. — Крисп откинул полог шатра, пропуская Трокунда вперед.

— Не найдется ли у вас пергамента? — спросил чародей. Крисп, посмеиваясь, указал на складной столик, на котором только что писал ответ Яковизию. Там еще валялись несколько кусков пергамента.

— Превосходно, — кивнул Трокунд.

Он выбрал кусочек, свернул в трубку примерно того же размера, что и письмо Ризульфа, сложил оба свитка вместе и вгляделся.

— Я использую закон подобия в двух аспектах, — пояснил он. — С одной стороны, пергамент подобен пергаменту, с другой — оба куска одинаково свернуты. Теперь чуть-чуть клея, чтобы свиток держался, — лентой, как вы знаете, я не могу воспользоваться, она не ляжет в нужное место.

Крисп понятия не имел, чем можно пользоваться, а чем нельзя, зато прекрасно помнил, что Трокунд во время работы любит давать пояснения. Чародей установил новый свиток на столе.

— По закону сродства, единожды соприкоснувшись, предметы остаются связаны навечно. Потому… — Он поднял письмо и медленно провел им над пустым свитком, произнося заклинание.

Внезапно печать исчезла с письма. Трокунд указал на новый свиток, носивший теперь весь воск до последнего пятнышка.

— Удалось! — воскликнул Крисп.

— Именно, — подтвердил Трокунд самодовольно. — Главным было удостовериться, что мой свиток не толще свернутого письма. Иначе воск мог потрескаться, пытаясь налезть на слишком широкий торец.

Он продолжал объяснять что-то, но Крисп не слушал. Император протянул руку, и Трокунд отдал письмо. Крисп стянул ленточку, развернул пергамент и прочел:

— «От Ризульфа пресвятому вселенскому патриарху Гнатию привет. Как я указывал в последнем письме, мне кажется очевидным, что Видессу было бы лучше находиться под управлением человека благородной крови, а не выскочки, пусть весьма энергичного… «— Он прервался. — Что он хочет сказать — «выскочка»?

— Человек, который сам пришел из деревни, вместо того чтобы позволить это сделать своему прапрадедушке, — пояснил Трокунд.

— А… — Крисп продолжил:

— «Без сомнения, вы, пресвятой отец, как потомок благороднейшего рода, не сочтете за труд изложить народу сей тезис, если в том появится нужда. А в условиях начатой Криспом опасной кампании этот момент может наступить в любое время». — Он снова замолк.

— Пока ничего противозаконного, — заметил Трокунд. — Может быть, он беспокоится насчет судьбы империи, если вы погибнете в бою.

— Да, но следующими пятью словами он обрекает себя на вечный лед, — ответил Крисп. — Вот: «Приход его можно даже ускорить».

— Да, это измена, — бесстрастно констатировал Трокунд. — Что вы станете делать?

Крисп размышлял над этим с той минуты, как услышал, что Ризульф переписывается с Гнатием.

— Во-первых, запечатай письмо наново, — распорядился он, возвращая пергамент Трокунду.

— Конечно, ваше величество. — Трокунд свернул письмо, снова завязал ленточкой, сделал короткий жест левой рукой и прошептал что-то. Ленточка чуть сдвинулась. — Я вернул ее в прежнее положение, ваше величество, — пояснил он, — чтобы воск лег на нее ровно.

Не ожидая кивка императора, чародей поставил свиток на торец. Ленточка не шевельнулась; видимо, чары удерживали ее на месте. Трокунд завел распевное заклинание, то же самое, каким снял печать с письма, но теперь его пальцы в пассах больше двигались вниз, чем к потолку.

И снова Крисп не уловил момента перемещения. В одно мгновение печать находилась на пустом свитке, а в следующее уже скрепляла письмо Ризульфа. Трокунд с поклоном вернул письмо императору.

— Спасибо. — Крисп вышел наружу. Гонец ждал, не выказывая нетерпения: вряд ли чародейство отняло много времени. Крисп отдал письмо ему.

— Все в порядке, — сказал он. — Передай письмо патриарху. Он, без сомнения, будет рад получить его.

Гонец отдал честь.

— Как скажете, ваше величество. — Он щелкнул языком, дал коню шпор и ускакал во тьму.

Крисп повернулся к Вагну:

— Подберешь мне с полдюжины твоих соотечественников? Тех, кто может ходить неслышно и держать язык за зубами?

— Я приведу, твое величество, — не раздумывая, ответил Вагн.

Трокунд с любопытством глянул на Криспа, но император не стал объяснять. Через пару минут Вагн привел еще шестерых могучих светловолосых северян. Несмотря на сложение, двигались они с кошачьей легкостью.

— Заходите, отважные воины, — Крисп распахнул вход в шатер. — У меня есть для вас задание…

Вставал Крисп всегда с рассветом. «Может быть, если бы из деревни пришел мой дедушка, я мог бы спать до полудня», — подумал он, слезая с лежанки и прислушиваясь, как оживает лагерь.

Он как раз застегивал перевязь меча, когда сквозь суматошный утренний шум болтовни, железный звон и бульканье котлов прорвались тревожные крики. Он высунулся наружу, с наслаждением втягивая прохладный утренний воздух, — скоро наступит дневная духота.

— В чем дело? — спросил он стоящего на страже Нарвикку.

— Твое величество, кажется, благородный Ризульф пропал, — ответил халогай.

— Исчез? Что значит — исчез?

— В шатре его нет, твое величество, и в лагере тоже, — терпеливо объяснил Нарвикка.

— Какая ужасная новость! Что могло с ним случиться?

Нарвикка только пожал плечами, музыкально позвенев кольчугой. Крисп поспешил к шатру Ризульфа. Бежать было недалеко. Вокруг шатра бурлила толпа офицеров и солдат.

— Что случилось, превосходный Богорад? — осведомился Крисп, подходя к заместителю Ризульфа.

— Ваше величество! — Богорад отдал честь. То был невысокий толстячок, больше похожий на портного, чем на солдата. Сколько было известно Криспу, он входил в число трех лучших фехтовальщиков в императорской армии. Это, однако, не мешало ему теперь заламывать ручки. — Отца вашей супруги, госпожи императрицы, украли — хитростью или черным чародейством, мне неизвестно.

— Неужели чары Арваша заплели и наш лагерь? Оборони нас Фос! — Крисп очертил над сердцем солнечный круг.

Богорад последовал его примеру.

— Надеюсь, что нет, ваше величество. Я склоняюсь к этому ответу, поскольку часового, стоявшего на посту в шатра генерала, нашли утром без сознания. Чародейство могло уничтожить генерала, но разве пришлось бы ему оглушать охранника? Больше смахивает на людских рук дело.