Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров

Несмотря на всеобщее внимание и жадные мужские взгляды никто из посетителей трактира не осмелился подойти к незнакомке с повадками истинной леди высшего света. От всей ее изящной фигуры так и веяло высокомерным холодом. Рассеяно поворачивая кончиками пальцев принесённый стакан с водой, она скучающе смотрела в окно и не замечала, что от неимоверной скорости вращения жидкость сильно взвихрилась. Ожидание длилось недолго. Рядом с ней появилась невзрачная женщина и опустилась на краешек стула напротив. Наклонившись вперёд, она что-то долго говорила тихим голосом, к концу своей речи совсем перейдя на шепот. Дама внимательно слушала собеседницу и, задав несколько кратких вопросов, отпустила ее повелительным взмахом изящной руки затянутой в перчатку. Униженно кланяясь, женщина попятилась и, развернувшись, поспешно бросилась прочь.

— Вот и пришла пора нам встретиться, дорогой, — произнесла незнакомка. Очнувшись от глубокой задумчивости, она насмешливо покосилась в сторону полупьяного парня, не спускающего с нее восторженных глаз. «Гляди-ка, великовозрастный менталист. Нужно пожурить Михаэля за плохую работу патрулей по отлову фениксов. Хотя здесь такая глушь».

Легко поднявшись, дама двинулась к выходу. Когда она исчезла за дверью, восхищенный воздыхатель вскочил на ноги. Неотрывно глядя вслед прекрасной незнакомке, он стал нараспев выкрикивать рифмованные строчки:

И каждый вечер, в час назначенный(Иль это только снится мне?),Девичий стан, шелками схваченный,В туманном движется окне.И медленно, пройдя меж пьяными,Всегда без спутников, одна,Дыша духами и туманами,Она садится у окна.И веют древними поверьямиЕё упругие шелка,И шляпа с траурными перьями,И в кольцах узкая рука.И странной близостью закованный,Смотрю за темную вуаль,И вижу берег очарованныйИ очарованную даль.Глухие тайны мне поручены,Мне чьё-то солнце вручено,И все души моей излучиныПронзило терпкое вино.И перья страуса склонённыеВ моём качаются мозгу,И очи синие бездонныеЦветут на дальнем берегу.

Замолчав на полуслове, он рухнул на стул и, положив голову на стол, громко зарыдал. Завсегдатаи трактира засмеялись, показывая на него пальцами. Незадачливый рифмоплет поднял голову и с яростью глядя на довольные красные рожи простолюдинов, плавающих в сизом дыму, громко во всеуслышание выкрикнул:

— Твари безмозглые! Да что б вы понимали в тонкой душе поэта! Только что олицетворенная мечта прошла мимо вас, а вы все также тупо жрёте и пьёте. Скоты, одним словом, — он обреченно махнул рукой и снова уронил буйную красивую голову на изгвазданный стол.

И невдомек чудаку, что его глазам предстала не мечта, а экзотическая красавица-гадюка, обряженная его фантазией в туманные голубые крылья.

А настоящая Прекрасная Дама в городе Великого Петра появится еще не скоро. Белыми ночами она будет неспешно гулять вдоль берегов Невы и, стоя на высоком ажурном мосту, будет заворожено всматриваться в её холодные темные воды.

О, нет! Прекрасная Дама не склонна к суициду! Просто ее завораживает изменчивая прелесть воды и розовые блики восходящего солнца на реке. Отражения древних зданий кажутся ей одновременно и сказочно-красивыми, и мрачновато-жутковатыми, и она готова вечно любоваться прекрасным городом, опрокинутым в текучие тёмные воды.

Бледное личико осветилось счастливой улыбкой. «Желязны. Утонувшее сердце сказочного мира, Тир-на-Ног. Жаль, что по нему нельзя прогуляться, не будучи русалкой. Хотя глядя на то, что извлекается со дна реки, бедняжке не позавидуешь».

Легкий смешок, а затем радость растаяла, уступив место выражению привычной печали, но в темных глазах вспыхнуло нечто, говорящее об упрямстве и недюжинной силе характера.

И невдомек мечтательной чудачке, что и для нее однажды вспыхнут на горизонте Алые Паруса.

«Но зачем же ждать? Тебе что-то нужно? Сделай все сама, не полагаясь на каприз изменчивой фортуны. Вперед! Не получится, соберем осыпавшиеся перья и снова к солнцу! Никуда оно от нас не денется!»

Мягко отворилась дверь, и недовольный Михаэль обернулся. Прекрасная девушка в длинном синем платье необычного фасона замерла, не сводя с него тревожных глаз.

— Кажется, я опоздала, — тихо сказала она, глядя на молчащего короля вампиров, и медленно повернулась к выходу. — Прости, что нарушила твой покой. Это в последний раз.

Мгновенно оказавшись у двери, Михаэль обнял девушку и уткнулся в ее волосы, с неизъяснимым наслаждением вдыхая знакомую и такую родную смесь их запаха и духов.

— Эльжи! Как ты смела? Ведь я просил, не пропадать надолго. Родная, где ты скрывалась все эти годы? Я уж и не чаял тебя найти!

Сияя счастьем, девушка полезла в ридикюль и вынула пачку бумаг.

— Крейд! Я работала как проклятая, чтобы вернуться не с пустыми руками. Посмотри, это акции самых перспективных предприятий и банков. С ними ты можешь купить ещё ни одно правительство в мире людей и тем укрепить своё влияние.

— К черту деньги! Их и так более чем достаточно. А вот ты — совсем другое дело, таких больше в мире нет.

— Ты прав, — пробормотала девушка и, улыбнувшись, добавила: — Уникальность редкостей заключается в том, что они существуют только в единственном экземпляре.

Безмерно счастливый Михаэль только со временем осознал смертельно-горький смысл двусмысленной фразы.

Вернувшись, Эльжбета немедленно объявила себя его женой, хотя у вампиров в то время еще не существовало узаконенного института брака. Но она быстро исправила досадное упущение их нарождающейся бюрократии. Она ни на шаг не отпускала мужа не только в постели, но и в делах государства. Всё чаще давая ценные советы по управлению, она всегда держалась в его тени, несмотря на предложение официально занять пост одного из первых советников. Михаэль быстро понял, что его красавица-королева отличается острым умом и умением взглянуть на проблему под неожиданным ракурсом, дающим возможность принять самое оптимальное решение. Вскоре её недюжинный ум вызывал у него восхищение, граничащее с преклонением.

Долгие годы жена оставалась для него верной спутницей и союзницей во всех делах. Их взгляды настолько совпадали, что порой Михаэлю казалось, что она читает его мысли, хотя он считал такое невозможным. Как ученый-генетик, он доподлинно знал, что у любящих людей в спокойной обстановке почти не работает телепатический обмен мыслями, ограничиваясь эмоциональным фоном.