Алексей Егоров - Вор Города. Ренегат

Галент направился налево, поглядывая по сторонам. Качество жизни росло по мере приближения к покоям епископа — драный ковер на полу постепенно сменился ворсистым произведением искусства, оформление стен стало богаче: появились драпировки, созданные умелыми мастерицами; потолочные панели недавно заменили. В общем, аскезой тут и не пахло. Галент усмехнулся и ножом изуродовал одну из картин, изображающую слащавое безумие религии. Ну, не мог вор пройти мимо ненавистных ему образов.

Вскоре коридор привел вора к хорошо охраняемым покоям главы храма. Двери в епископские хоромы походили на ворота в рай — большие, массивные с резными изображениями святых ликов и благих символов. Резчик не скупился на детали, он сумел изобразить большинство сюжетов, которые фигурировали в писании.

"Не устроить ли и тут пожар?" — промелькнула у Галента мысль.

Но это было бы неумно, он же не поджигатель, он теперь вор. А воры работают тихо, либо знакомятся с палачами.

Важнее всего было то, что двери охраняла пятерка вооруженных воинов. Принять их за монахов мог бы только самый наивный прихожанин. Конечно, они, скорее всего, числились послушниками, но наружность выдавала в них строевую выучку. Пятеро стражей наверняка прошли армейскую школу и теперь сторожили покой церковника. Справиться с ними Галент не мог при всем желании. Он не был таким уж умелым фехтовальщиком, да и габаритами был раза в два меньше каждого охранника…

У вора были бомбы и маленькая баночка с усыпляющим газом, но ни то, ни другое не могло помочь. Охранники стояли цепью вдоль стены, а не кучей, как те идиоты на воротах.

Галент присел на корточки, чтобы его не заметили, и задумался.

Стоило благодарить жадного епископа за то, что он создал столь много теней на этаже. Вору было где скрыться. Сами же ворота к цели освещались электрическими светильниками с плафонами из толстого стекла.

От такого света у охранников наверняка болят глаза после дежурства.

Стоило учесть и то, что у епископа в запасе могли быть еще козыри. Например, полк стрелков. Если это было так, то, скорее всего, воины отдыхали где-то поблизости. Прикормленных бойцовых псов обычно держат под рукой, иначе зачем их вообще содержать.

Галенту не оставалось ничего другого, кроме как поискать иной путь к епископу. Можно было вообще плюнуть и сразу же отправиться на поиски Фернаса, но вор не хотел отступать. Кроме сдержанности и хладнокровия он обладал еще невиданным упрямством. Поэтому ему удалось выжить в монастыре.

К епископу можно было пробраться иным путем, стоило всего лишь отыскать его.

Галент осмотрел потолок, но там не оказалось никаких удобных для него лазов или вентиляционных отдушин. Зачем бы они вообще тут нужны были? Ни в стенах, ни в полу тоже не было ничего подобного. Это здание строили для жилья, а не для тренировки воровских навыков. Оставалась только крыша — самый очевидный вариант. Галент припомнил, что примерно над покоями епископа находился дымоход. Но вот незадача — из него шел дым, значит, в камине разожгли огонь. Небольшая мелочь, но Галент не горел желанием сунуть задницу в пламя.

"Но есть же снег" — подумал он, но все же решил обследовать этаж.

Направо от лестницы располагалась канцелярия епископства. Галент потратил с полчаса на изучение бумаг и писем. Пустая трата времени… Кое-что он все же нашел, например, упоминание о том, где хранились пожертвования. А что такое пожертвования храму, который располагался в богатом районе? Само собой это означало твердую, легко конвертируемую в товары добычу! И располагалась казна где-то поблизости, за епископскими покоями.

И наверняка сундук с добром охраняла толпа вооруженных до зубов стражей. Старый епископ показал себя неплохим параноиком, в письмах Галент вычитал, что он недавно решил увеличить штат охраны. Не скупясь на оплату, конечно же.

— Они тебе не помогут, — уверенно прошептал Галент.

Чтобы пробраться в покои епископа, он решился пойти на риск и забраться в дымоход. Смешно будет, если он там застрянет или обгорит.

Галент не пришлось искать путь на чердак, достаточно было выбраться в окно, смотрящее на стену. Водосток находился рядом, оставалось только подтянуться, чтобы оказаться на крыше. Руки в перчатках ужасно скользили, вору пришлось их снять и, обжигая пальцы об ледяной металл, уже так лезть на крышу. Сапоги он снимать не решился, это было бы слишком.

Опоры практически не было, но Галент, балансируя буквально на волоске — водосток под его весом прогибался — все же ступил на черепичное покрытие крыши. Шум, похоже, никто не заметил. Стоять было невозможно, Галент лежал на животе, соображая, как поступить дальше. Как бы вор не пытался найти подход к этой поверхности, он его не видел. Кругом лед, покрывающий черепицу, и только. Казалось, сама надежда не способна пробраться тут.

Галент вбил клинок впереди, чтобы использовать его как опору. Если нельзя было идти, он вполне мог ползти, помогая себе оружием. Лед не так прочен, как металл, а черепицу легко оторвать и сделать удобную выемку-опору. Это занимало много времени. Галент следил, чтобы вниз ничего не падало, и полз дальше. Лишний шум мог привлечь внимание охраны, как это уже случилось.

Нужная труба была по левую руку, ниже конька. Галент отчаянно работал руками и ногами, холодная поверхность обжигала. Одежда мало защищала, но вор терпел, иначе его предприятие было обречено на провал. Тем более эта прогулка по замерзшей крыше ничем не отличалась от жизни в ледяной башне. Галент не любил холод, так как от него невозможно было отвязаться. Эта стихия так и норовила добраться до человека, она буквально навязывала ему свою "дружбу". Галент особенно страдал от внимания морозов. Если бы не природная выносливость, он давно бы зачах от постоянных простуд.

Не случайно, что среди братьев-монахов так распространена чахотка.

В промозглом воздухе Города, отравляемом морским дыханием и испражнениями фабрик, человек особенно подвержен угрозам внешней среды. Весной и летом это постоянные вспышки эпидемий, а осенью и зимой — он самый — холод.

Галент полз и ругался сквозь зубы. Ругань чуть отвлекала от тяжелых ударов ветра, от впивающихся в кожу зубов льда. Вору казалось, что его насилует какой-то огромный, тяжелый ледяной как адовы пустоши демон. Это существо из бездны норовило утащить человечишку в свои покои, сотворенные из вмерзших в лед мертвецов: из их костей был фундамент, из их волос — ткани, из кожи — ковры и занавеси. Куда девались остальные части человеческого тела, автор "Демонологии" умалчивал, наверное, сам не знал точно.