Валерий Теоли - Ловец духов

Добраться до сердечка совсем непросто. Рёбра оборотня в его звериной и полузвериной форме срастаются в некое подобие внутреннего пластинчатого доспеха, пробить который ой как нелегко. Ран-Джакал с Гвардом однажды попробовали, в результате оба чуть не погибли. Оборотня, терроризировавшего поместье их тогдашнего нанимателя, дворянчика восточного королевства, правда, завалили, совместив магию и серебряное оружие.

Дверь разлетелась в щепки, усеявшие комнату и отвлёкшие меня от размышлений. Узнаю стиль волколака, из моих знакомых у него привычка входить, раскурочив дверной проём. Бесшумно ступает по ковру. Думает, не услышу. Правильно, после грохочущего вхождения я его совершенно не слышу. Зато вижу тень на алом бархате, крадущуюся к креслу, и отползаю ближе к столу. Заблаговременно взятой свечой поджигаю штору на кинжале, обнаруживая себя. Простите, матушка Альда, но, видимо, вашей роскошной приёмной близится конец. Искренне сожалею вашему будущему горю относительно сгоревшей обстановки.

Оборотень атаковал молниеносно. Прыгнул, очутившись справа от меня, и тут же рванулся, раскрыв пасть. В тот миг в морду ему угодила горящая штора, я кинулся за ней. Огонь ненадолго ослепит и дезориентирует перевёртыша, подарив мне шанс закончить бой точным ударом. Только бы длины клинка хватило до сердца. Волколак взвыл, врезался в стол и кресло, ничего не видя. Я же проскользнул у него под носом, оказавшись позади сбоку, и вонзил кинжал под рёбра снизу вверх. Провернул лезвие, нанося больший урон.

Оборотень распрямился, откинулся назад, размахивая лапами в попытке избавиться от болезненной колючки, испустил полурёв-полувой, закрутился. Из-за проклятого клинка, застрявшего в ране, меня подбрасывало и било о пол, стены и хребет перевёртыша. Я отчётливо услышал хруст костей, когда рука с кинжалом вывернулась, ощутил треск ломающихся под тушей волколака рёбер и новую боль, полосующую внутренности огненным хлыстом. Наконец, меня отшвырнуло.

Я лежал под обломками стола не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Тело превратилось в сплошной комок боли. С удовольствием проглочу весь пузырёк обезболивающей вытяжки, плевать на последствия передозировки. Да вот не дотягиваюсь до кармана с лекарством. Самое обидное, до сердца не достал и не прикончил приходящего в норму желтоглазого.

Он прекратил кататься по полу и вставал на четвереньки, сверля мою персону ненавидящим взором. В глазищах угадывалось неистовое желание отомстить за причинённые неудобства вроде воткнутого в башку и под рёбра клинка. Как же я хочу убить тебя. За пожирающую моё тело адскую боль, за зверомастера, за сестрёнку. Возможно, ты непричастен к поражению Гварда, и ты никогда не будешь выслеживать Лильку, однако, я ненавижу тебя за саму возможность нанесения им вреда твоими союзниками и нанимателями.

Оборотень неторопливо подходит ко мне. Осторожничает. Боится, вновь устрою неприятный для него сюрприз. Пасть оскалена, с желтоватых клыков стекает вязкая слюна. Никак, схарчить удумал, скотина бесхвостая.

В комнате темнеет. Что это? Смерть?

"Какая сильная добыча, - говорит на краю сознания еле различимый голос, сочащийся жаждой крови. - Я съем тебя и силу, бурлящую внутри твоего сердца. Я очень, очень голоден, и ты насытишь меня".

Нечеловеческий голод накатил внезапной волной, захлёстнувшей меня целиком. Убить, поглотить. Багровая пелена окутывает мой разум, я падаю в пропасть, разверзшуюся подо мной, и не чувствую боли...

Глава двадцатая. Цепи

Темнота может быть приятной. Тёплой, уютной, внушающей спокойствие. В ней ощущаешь себя сытым, здоровым, сливаешься с нею в единое целое. Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Понятие времени теряет смысл. Ты есть всеобъемлющая вселенная, и категории смертных не соотносимы с тобой, ибо смертные живут краткий миг и не в состоянии постичь единство мира.

Темноту разорвал хаос. Холод, расплывчатые образы, шум хлынули, разрушив целостность, и я очнулся.

На меня вылили ведро ледяной воды. Волосы, изрядно отросшие за время пребывания в Лантаре, и одежда мгновенно облепили тело мокрым покровом, я едва не задохнулся от неожиданного холодного душа. Инстинктивно попытался вскочить. В запястья врезались твёрдые браслеты оков, прикованных к каменному полу, присыпанному соломой. Короткие цепи не позволяли встать. Подтянул ноги и обнаружил сковывающие лодыжки кольца, замурованные в пол.

- Ну-ну, не двигайтесь, навредите себе, - раздался хрипловатый низкий голос.

Передо мной на стуле сидел худющий бородатый дед, седой как лунь, в светлой одежде наподобие сутаны. По бокам от него возвышались двое мужиков в чёрных колпаках, закрывающих лица, с прорезями на месте глаз. Оба жилистые, высокие, в кожаных безрукавках и серых замызганных штанах, заправленных в башмаки. Направляют в меня похожие на двузубые вилы штуковины. Судя по тупым концам зубьев, ими не колют, а удерживают на расстоянии, точь-в-точь змееловы, раздвоенными палочками прижимающие к земле змей.

- Чего вам нужно? - задал я вполне естественный вопрос.

Стоящий слева от старика подручный двинулся к моей распластанной персоне. Дед остановил его властным жестом.

- Для начала, познакомимся, - устало потёр переносицу старикан. - Моё имя Бодер, Марн Бодер. Некоторые величают Извергом, совершенно незаслуженно, кстати говоря. Называйте меня мессир Бодер. Наслышаны, возможно?

Конечно, наслышан. Ты-то мне и нужен, Гвард о тебе инструктировал.

- Если вас зовут Марн Изверг, то мы, надо полагать, находимся в подземных казематах крепости Шершня, - предположил я вслух. - Вы глава дознавателей форта, насколько мне известно.

- Тем лучше, - маг разума убрал руку от лица и пристально взглянул мне в глаза. - Не нужно долго и нудно разглагольствовать о моей личности.

Видок у него усталый, чтобы не сказать измождённый. Бледный, осунувшийся. Но взгляд пронзительный, точно видит насквозь.

- Ваша очередь назваться. Кто вы такой?

Стоп. Разве Гвард не писал обо мне? Да и необычно как-то, магистр магии разума, и не знает допрашиваемого. Несомненно, нахожусь на допросе. С гостями и сотрудниками по-другому разговаривают. Хочет устроить проверку? Не доверяет, настоящий чекист.

- Александр Валерьевич Стрельцов. Гвард Зверолов дал имя Сандэр Валирио. Он написал обо мне капитану Гарену. Вы должны быть в курсе.

- Возможно, - загадочно промолвил дед. - Откуда вы родом, кто обучил вас общеимперскому языку?

- Знаете, беседа протекала бы в более правильном русле, по-моему, сними вы с меня цепи. И против перевода более подходящую комнату с мебелью также ничего не имею, - не сдержался я.