Роджер Желязны - Бог света

Яма схватил обеими руками лезвие, когда острие было в нескольких дюймах от его тела. Оно продвигалось вперед, и кровь из ладоней Ямы капала на землю.

Брама обратил смертельный взгляд на Властелина Адского Колодца, и этот взгляд вытягивал из Тараки саму силу жизни.

Острие коснулось груди Ямы. Яма рванулся в сторону, и лезвие прошло от грудной кости к плечу.

Глаза Ямы стали как два копья. Ракша потерял свою человеческую форму и обратился в дым. Голова Брамы упала на грудь.

Тарака завизжал, когда Сиддхарта подскакал к нему на белой лошади, а в воздухе слышался треск и запах озона.

— Нет, Связующий! Удержи свою силу! Моя смерть принадлежит Яме…

— О, глупый демон! — сказал Сэм. — Не надо было…

Но Тарака больше не существовал.

Яма упал на колени рядом с Брамой и стал затягивать жгут на остатке левой руки Брамы.

— Кали! — говорил он. — Не умирай! Поговори со мной, Кали!

Брама задыхался. Глаза его открылись, но тут же закрылись снова.

— Слишком поздно, — пробормотал Ниррити, повернул голову и взглянул на Яму. — Или, вернее сказать, как раз вовремя. Ведь ты Азраил? Ангел Смерти?

Яма хлестнул его, и кровь на его руке размазалась по лицу Ниррити.

— «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное, — сказал Ниррити. — Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю…»

Яма снова хлестнул его.

— «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо и они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят…»

— «И блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими», — сказал Яма. — Входишь ты в этот кадр, Черный? Чей ты сын по той работе, что ты сделал?

Ниррити улыбнулся.

— «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное».

— Ты сумасшедший, — сказал Яма, — и только поэтому я не возьму твою жизнь. Отдай ее сам, когда будешь готов, а это произойдет скоро.

Он поднял Браму на руки и пошел обратно к городу.

— «Блаженны вы, когда будут поносить вас и всячески неправедно злословить за Меня…»

— Воды? — спросил Сэм, откупоривая фляжку и поднимая голову Ниррити.

Ниррити взглянул на него, облизнул губы и слегка кивнул. Тонкая струйка воды медленно полилась ему в рот.

— Кто ты? — спросил Ниррити.

— Сэм.

— Ты? Ты снова возродился?

— Это не в счет, — сказал Сэм. — Мне это не составило труда.

Слезы брызнули из глаз Черного.

— Однако это означает, что ты победил. — Он задохнулся. — Я не понимаю, почему Он допустил это…

— Это только один мир, Рэнфри. Кто знает, что делается на других? И я желал выиграть, в сущности, не сражение. Ты это знаешь. Мне жаль тебя и жаль все. Я согласен со всем, что ты говорил Яме, и с этим так же согласны последователи того, кого они называли Буддой. Я уж не помню теперь, я ли был Буддой, или им был другой. Но теперь я отошел от этого. Я снова буду человеком и позволю людям хранить того Будду, который живет в их сердцах. Каков бы ни был источник, послание было чистым, поверь мне. Только по этой причине оно пустило корни и стало расти.

Рэнфри проглотил еще немного воды.

— «Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые», — сказал он. — Воля более сильная, чем моя, определила мне умереть на руках Будды, избравшего этот Путь для этого мира… Дай мне свое благословение, о Гаутама. Я умираю…

Сэм наклонил голову.

— «Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после…»

Затем Сэм накрыл Черного его белым плащом, потому что Ниррити умер.

Ян Ольвигг был принесен на носилках в город. Сэм послал за Куберой и Нарадой, чтобы они встретили его в Зале Кармы, потому что Ольвигг явно не мог остаться живым в его теперешнем теле.

Когда они вошли в Зал, Кубера споткнулся о мертвое тело человека, лежавшее в проходе.

— Кто это? — спросил он.

— Мастер.

Еще трое носителей желтого колеса лежали в коридоре, ведущем в их передаточные комнаты. Все трое были вооружены.

Возле аппаратуры они нашли еще одного. Удар меча поразил его точно в центр желтого круга, и человек казался хорошо использованной мишенью. Рот его был открыт для крика, который он так и не издал.

— Не могли ли это сделать горожане? — спросил Нарада. — В последние годы Мастера Кармы стали очень непопулярны.

— Нет, — сказал Кубера, когда приподнял запятнанную простыню, покрывавшую тело на операционном столе, заглянул под нее и снова опустил. — Нет, не горожане.

— А кто же?

Кубера бросил взгляд на стол.

— Там Брама, — сказал он.

— Ох!

— Видимо, кто-то сказал Яме, что он не может пользоваться оборудованием, чтобы делать пересадку.

— Тогда где же Яма?

— Не имею представления. Но нам лучше побыстрее заняться делом, если мы хотим помочь Ольвиггу.

— Да, давай!

Высокий молодой человек вошел во Дворец Камы и спросил Лорда Куберу. Он нес на плече длинное сверкающее копье и, пока ждал, без устали ходил взад и вперед.

Кубера вошел, глянул на копье, на юношу и сказал только одно слово.

— Да, это Тэк, — подтвердил копьеносец. — Новое копье, новый Тэк. Теперь уже нет надобности оставаться обезьяной, вот я и не остался. Близится время отъезда, и я зашел проститься с тобой и Ратри…

— Куда ты едешь, Тэк?

— Хочу посмотреть остальной мир, Кубера, прежде чем ваши механизмы отнимут у него всю магию.

— Этот день близок, Тэк. Не могу ли я уговорить тебя остаться здесь подольше?

— Нет, Кубера, спасибо, но капитан Ольвигг торопится идти. Мы идем вместе.

— Куда же вы хотите идти?

— На запад, на восток… кто знает? В какую-нибудь из четырех сторон… Скажи, Кубера, кто сейчас владеет громовой колесницей?

— Первоначально она принадлежала Шиве. Но Шивы больше нет. Долгое время ею пользовался Брама…

— Но Брамы больше нет. В первый раз Небо без Брамы — правит Вишну, охранитель. Так что…

— Колесницу построил Яма. Если она принадлежит кому-нибудь, то, конечно, ему…

— И он не пользуется ей, — закончил Тэк. — Вот я и думаю, не могли бы мы с Ольвиггом позаимствовать ее для нашего путешествия?

— Что ты имеешь в виду, говоря, что Яма не пользуется ею? За эти три дня, прошедшие после битвы, его никто не видел…

— Привет, Ратри, — сказал Тэк, и в комнату вошла богиня Ночи. — «Храни нас от волка и волчицы, оберегай нас от вора, о Ночь, и будь добра к нам на нашем пути».