Елена Хаецкая - Хелот из Лангедока

Почему Народ так высокомерен? Потому что он первым появился в мире Аррой, когда здесь не было еще ни одной разумной души. Потому Народ и стал хозяином леса, что Морган Мэган вызвал его из небытия, желая отвести душу в разговорах.

И они появились. Низкорослые, дружные между собой, враждебные всем остальным, воинственные, обуянные гордыней. Ох, как славно было ругаться с ними! Демиург упоенно бранился со своим творением день и ночь. Он мог переорать все племя, но предпочитал схватки один на один. И так продолжалось много дней, покуда весь Народ не сорвал себе глотку, пытаясь переспорить творца. Порой кое-кому это стало удаваться. И вдруг Морган Мэган понял, что его это раздражает.

– Как вы смеете побеждать меня в спорах? Я вас сотворил, обормоты! – закричал он как-то раз.

Но племя, лишенное чувства благодарности, в ответ лишь заулюлюкало и начало потрясать дротиками.

И проклял Морган Мэган свою глупость, благодаря которой создал Народ высокомерным, хитроумным и неуступчивым.

Долго бродил он по лесу, слушал, как шумят ветви деревьев, но все никак не мог успокоиться. Понял он тогда, что не на шутку разобиделся на собственное творение. И решил Демиург отомстить. Но не просто так отомстить, а по-настоящему. Месть его была воистину местью демиурговой: он создал второе племя – гномов.

Эти оказались настолько зловредными и коварными, что на короткое время Морган Мэган примирился с Народом и помог ему вытеснить гномов в горы. Недолго, однако, продолжался союз Демиурга и Народа; они снова разругались. И тогда Демиург сотворил третье племя: великанов. Эти были огромны, добродушны и на свой, довольно грубый и варварский лад, миролюбивы.

И столкнул Морган Мэган свой Народ с великанами, а сам сел в сторонке и начал смотреть: что будет.

Народ собирался большим войском, вооружался, исполнял ритуальные пляски, дабы обеспечить себе победу. Это нравилось Моргану. Это его забавляло. Он даже пришел в селение, чтобы увидеть все как можно лучше.

И увидел, на свою голову. Посреди селения воздвигли идолище и вовсю поклонялись. Этого Морган Мэган уже вынести не мог. Он выскочил в разгар идолопоклонства и заорал:

– Эй вы, мерзавцы! Что творите, паскудники? Зачем озоруете? Кому это вы тут поклоняетесь?

– Отойди, Морган Мэган, и не богохульствуй, – строго сказали ему. – Мы поклоняемся нашему богу.

– Я ваш бог! – гаркнул Мэган. – Вы что, с ума сошли? Забыли, кто вас сотворил? О неблагодарные!

И он горько зарыдал.

Но без всякого сострадания взирал Народ на слезы своего Демиурга.

– Сотворил – спасибо, – сказали ему еще строже. – Низкий тебе поклон за то, что сотворил. А теперь не мешайся не в свое дело. Мы сами знаем, кому молиться.

– И кому же вы молитесь?

– Великому Хорсу, солнечному диску, – был ответ. – Не тебе же, озорнику и шалопаю, молиться? К тому же хоть ты и Демиург, а прошел слух, будто с каторги ты бежал. Что сие значит, мы не очень понимаем, но, говорят, каторга – это наказание за дурные поступки.

– Самый дурной мой поступок – это то, что я вас сотворил, – сказал Морган Мэган, утер слезы и плюнул. – Разбирайтесь как хотите. Будете меня поносить, сотворю драконов.

И ушел он в слезах и расстройстве. Потому что Народ распустился и стал богов творить, а это было уже паскудство.

Ну вот, Народ долго сшибался с великанами. Накатит волной, ушибется о великаньи колени (а кто повыше – и о бедра) – и откатит, откатит… Морган Мэган потешался, наблюдая, и злобные словеса говорил, обижал Народ свой. А потом и вовсе из мира Аррой ушел.

И не вспоминал о своей первой неудаче много-много лет, пока не возникла нужда в богине. Попросили его по-хорошему пристроить молодую девушку так, чтобы сочли ее богиней, на худой конец полубогиней, и обид не чинили, а, напротив, всячески почитали. Тут-то и пришел на память Моргану его первый мир – Аррой. Старым стал уже тогда Аррой, но не забылся: первая Вселенная для Демиурга все равно что первая любовь для потаскухи.

Лаймерик возился со щенками горностая. Они недавно появились на свет и копошились в ящике, норовя забраться друг другу на голову. Малыши были похожи на крысят – с тонкими хвостиками, круглыми головами, длинными телами. Но когда они пригибались к земле, распластываясь и растопыривая пальцы на широких черных лапах, становилось заметно: это детеныши хищника. Беспомощные сейчас, они будут опасны потом.

– Хорошо, что они размером не с дога, – задумчиво сказал Хелот, наблюдая за парой горностаев, рвущих острыми зубами кусок сырого мяса. – Иначе страшнее зверя не придумать.

Лаймерик выпрямился и посмотрел на рыцаря с неудовольствием.

– Ходят всякие, бездельничают, с разговорами дурацкими пристают, – проворчал он.

– Извини. Я просто хотел посмотреть на щенков.

Лаймерик вытащил одного из них за шиворот и бережно положил на ладонь.

– Смотри, только не сильно трогай. Они очень хрупкие.

Хелот осторожно провел пальцем по выгнувшейся спинке щенка.

– Скажи, Лаймерик, зачем барону столько горностаев?

– Господин барон любит их, – отрезал Лаймерик. – А когда господин барон что-то любит, ему нужно, чтобы этого было как можно больше. Неужели ты думаешь, что такому великому барону, как Теленн Гвад, требуются еще какие-то причины?

Хелот пожал плечами.

– Имлах разрешила мне задавать любые вопросы, – сказал он. – Вот я и спросил.

Выражение лица Лаймерика мгновенно изменилось. Только что маленький человечек поглядывал на Хелота с нескрываемым раздражением, норовил нагрубить и наговорить гадостей – и вдруг расплылся в улыбке.

– Ах, это госпожа Имлах позволила… Тогда конечно. Спрашивать – твое право, и ты можешь им пользоваться. Что еще тебе хотелось бы узнать?

– Прости, мой вопрос может показаться тебе бестактным. Я хотел узнать, ведь ты принадлежишь к Народу, Лаймерик?

– Во всяком случае, по праву рождения – да. – Лаймерик гордо выпрямился. – И знай, дакини, что это большая честь – принадлежать к Народу.

– Могу я также узнать почему?

– Можешь, иначе будешь все время попадать впросак. Когда Демиург творил наш мир, первым он создал наш Народ, а потом все остальные племена, в том числе и народ великанов. – Лаймерик невольно понизил голос и огляделся по сторонам – не слышат ли хозяева замка.

– Ваш Демиург? Вы что, лично знаете того, кто сотворил мир?

– Еще бы не знать! Время от времени он навещает нас… И каждый раз выходит какая-нибудь неприятность. То драконов к нам подселит, то поругается с кем-нибудь… Постой-ка, дакини, а ваш Демиург разве не возвращается к вам поглядеть, как вы без него живете-можете?