Олег Авраменко - Власть молнии

— А впрочем, и без того кое-что ясно.

Он слегка тронул поводья, подъехал поближе к Карсидару и тихо сказал:

— Он до смерти боится тебя, Хорсадар. Ответь, что ты сделал ночью с этими… со всей проклятой татарвой?

Но как объяснить то, о чём Карсидар и сам не имел ни малейшего понятия? Каким образом он сумел выдавить Менке глаза и свести с неба ветер? Почему голубоватый огонь поджигал не только шатры, но и людей?.. Вдобавок здесь вопит и беснуется этот плосколицый, а ненависть… ненависть…

Карсидар зажмурился, изо всех сил зажал ладонями уши, лишь бы не видеть и не слышать этих диких воплей. Только бы он перестал орать… Ну, хоть как-нибудь можно заткнуть ему рот?!

Когда же Карсидар наконец открыл глаза, татарин безжизненным мешком падал к ногам лошади Ипатия, который от изумления расцепил пальцы.

— Посмотри, — велел ему Михайло.

Ипатий спешился, присел над плосколицым, потрогал его, затем вырвал из выбившейся из-под шлёма пряди один волосок и поднёс его к приоткрытому рту татарина. Медленно встал, выпрямился и дрожащим голосом сообщил:

— Михайло, а ведь он мёртвый! Подох, собака…

— Та-ак! — Предводитель с ещё большим подозрением уставился на Карсидара. — Это ты его сейчас?.. Ну-у…

Он тщетно пытался подыскать нужное слово. Карсидар чувствовал, что Михайло хотел спросить: «Не ты ли убил татарина?» Вот только как убил, когда и пальцем к нему не прикасался, а лишь подумал…

Эге-ге, да это почище искусства хайен-эрец, которым владел Читрадрива! Тут даже смотреть на противника незачем. «Вот каким могучим колдуном ты оказался, брат Карсидар… Даже не взглядом убиваешь — мыслью! Это не шутка», — сказал сам себе Карсидар и, чтобы хоть как-то оборвать некстати возникшую неловкую паузу, слегка пнул Ристо в бок носком левой ноги.

Конь звякнул сбруей и слабо заржал. Замерший в выжидательной позе Михайло встрепенулся.

— Так, так, так. Ну и подарочек послал нам Хорс, нечего сказать! — проворчал он и, направив коня мимо Карсидара, произнёс демонстративно громко:

— Что ж, едем дальше. Наверное, можно никого не опасаться. Хорсадар всю татарву спалил. А которых не спалил, тех сейчас убьёт.

Наконец они доехали до центра сгоревшего лагеря. Тут Карсидар указал на остатки огромного шатра и коротко пояснил:

— Менке.

— Что-что?! Как ты сказал?

Михайло выглядел изумлённым, и удивление его с каждой секундой возрастало.

— Менке, — повторил Карсидар.

Предводитель шепнул побелевшими губами:

— Ипатий…

Тот спешился, пошёл к пепелищу, разбросал ногами обуглившиеся палки, золу и всё ещё тлеющие головешки.

Под слоем этого мусора открылось обуглившееся тело, обезображенное огнём до неузнаваемости. Впрочем, было видно, что покойник при жизни был довольно толстым…

Карсидар отвернулся. Вспомнился кривой меч, нацеленный на его ухо. Почти на голову… Вот если бы Менке зарубил его, а уже потом завладел серьгой? Или тут не обошлось без вмешательства амулета, который в критический момент заставил татарина оттяпать у Карсидара полуха с серьгой? То, что он остался в живых, — случайность или закономерность?..

— А это ещё что? — послышался удивлённый голос Ипатия.

Взглянув на него, Карсидар увидел, что бородач держит в руке кривой татарский меч, с конца которого свисала застывшая капля металла. Ипатий нагнулся, пошарил в золе и поднял ещё несколько таких капель.

— Какой же это жар был, что железо текло!.. — изумлённо протянул чернявый воин.

— В общем так, — сказал наконец Михайло. — Делать нам здесь больше нечего, возвращаемся, ребятушки. — И спросил зачем-то Карсидара:

— А ты, Хорсадар, с нами поедешь или как?

Карсидар кивнул. Ему было всё равно. Сейчас бы приехать хоть куда — в дом ли к кому, в трактир или просто в лесок под сень деревьев, — упасть хоть на постель, хоть на землю, да выспаться хорошенько… Ведь столько необычного обрушилось на него в течение нескольких последних часов!

— Вот и ладно, вот и ладно, — обрадовался предводитель, а сам сделал едва заметный знак своим людям, думая, что Карсидар не заметил этого. — Поедем, приютим тебя. Рану как следует перевяжем. Да и с палёной кожей надобно что-то делать. Заодно отдохнёшь. Чай, нелегко было справиться с татарвой?

Последняя фраза, должно быть, являлась шуткой, но в ней было больше настороженности, чем веселья. Михайло и сам почувствовал это, а потому сказал торопливо:

— Ну, тогда вперёд, — и повернул обратно.

За ним последовали остальные.

Однако в пути их ждала ещё одна неожиданная встреча, но на этот раз приятная. Едва они выехали за пределы сгоревшего лагеря, как из поредевшего к тому времени тумана вынырнула одинокая фигура пешего человека, который пошатываясь брёл к ним. В руках у бородачей тут же оказались дротики, младшие воины вскинули луки и потянулись за стрелами. Зато Карсидар аж подпрыгнул в седле и заорал не своим голосом:

— Читрадрива!

Действительно, то был гандзак собственной персоной. Целый и невредимый. Завидев Карсидара, он встрепенулся, на миг замер, а затем бросился ему навстречу. В мгновение ока Карсидар соскочил на землю и устремился к тому, кого считал погибшим.

— Так ты его знаешь? — подозрительно спросил предводитель. — Это твой друг? А отчего же ты сказал, что один был у татар? Зачем врал?

Но Карсидар и Читрадрива не слушали недоверчивого Михайла и только крепко тискали друг друга, звонко хлопали по плечам, несильно ударяли в грудь и повторяли:

— Живой… А я думал, тебя разорвало на куски в пещере.

— Жив, жив, как видишь. Я тоже собственными глазами видел, как тебя скрутило.

Михайло с ворчанием спрятал дротик и сварливо произнёс:

— Ну, смотри мне, Хорсадар! Не то угостил бы твоего друга сулицею.

Столь неожиданно встретившиеся приятели не обращали на Михайла ни малейшего внимания и продолжали обмениваться впечатлениями:

— Я-то цел, а вот ты?..

— Да и я ничего…

Первым опомнился от радостного изумления Читрадрива:

— Постой-ка, ты говоришь, цел? А что у тебя с головой?

Карсидар сразу помрачнел, отвернулся. Как назло, его взгляд упал на лежащий неподалёку обгоревший труп татарина.

— Твоя работа? — прошептал Читрадрива.

Карсидар почувствовал, что гандзак весь напрягся… Точно — он проверял его способности. Карсидар боязливо глянул на вновь обретённого товарища и увидел, как постепенно меняется выражение лица Читрадривы. А вслед за этим мысленно уловил восхищённое: «Вот это да-а-а!..»

— Что… я сильно изменился? — осторожно спросил он гандзака.