Анна Одувалова - Опасное притяжение

– Возьмите информаториум, – бросил Мертов своим помощникам и повернулся к выходу. – Нам нужно спешить, активировать повторно его будет сложнее.

Глава 13

В паутине древнего заклинания

Призрачно все в этом мире бушующем.

Есть только миг – за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим.

Именно он называется жизнь[17].

Картинки сменяли одна другую так быстро, что я не успевала за ними следить. Они мне отдаленно напоминали мелькающие с сумасшедшей скоростью игровые локации. Совсем близко взрывались снаряды, и над самой землей с ревом пронесся самолет. Захотелось упасть и закрыть голову руками, но мир вокруг дрогнул, по воздуху пробежала рябь, и поле боя сменилось весенним лугом и скачущими лошадьми. Секунда – и порыв ветра размазал лошадей, как будто плеснул коричневой краской. Передо мной возникло оскаленное лицо мужика с топором. Щека рассечена, рот открыт в яростном крике. Я шарахнулась в сторону и крепче ухватилась за руку Дамира.

Вокруг нас бушевал шторм, с темного неба били разряды молний. Они превращали в труху проплывающие мимо суда и заставляли вскипать волны. Поднявшееся цунами смыло с берега хлипкие хижины и пытающихся спастись людей, оставив на песчаном берегу лишь обломки кораблей, домов и переломанные тела жителей прибрежного поселка.

Возводились и рушились города, лилась реками кровь во время битв – словно вся история проносилась перед взором. Хотелось остановить картинку хоть на минуту, но бешеная пляска не прекращалась. Закружилась голова, и я, не выдержав, крикнула халдею:

– Прекрати это, пожалуйста!

– Если бы я мог! – Дамир прижал меня к себе, а я вцепилась руками в рукав его рубашки. Ураган начал немного стихать, картинки мелькали медленнее, и в некоторых локациях мы стали задерживаться чуть дольше.

Мы снова очутились в лесу. Деревья подступали так близко, словно хотели нас выжить со своей территории. На ветвях ближайшей ели секунду искрилась росой паутина, а потом растаяла вместе с деревом. На его месте осталась только засохшая коряга с дуплом.

Судя по всему, лес не был иллюзией, я чувствовала запах сырой травы, болотной гнили и прогретой солнцем грибницы. Слышала ненавязчивое стрекотание насекомых и птичьи переливы вдалеке, а еще тяжелое звериное дыхание.

Волк прыгнул неожиданно, ни я, ни Дамир не успели сориентироваться, казалось, зверь возник из ниоткуда. Я припала к земле, закрывая голову ладонями и прячась за пригнувшимся халдеем, в ожидании, что сейчас на руке сомкнутся волчьи клыки. Но в прыжке хищник претерпел метаморфозы. К нашим ногам приземлился неуклюжий маленький волчонок. Он шевельнул хвостом, неловко переступил, завалился на бок и начал расти, снова превращаясь в опасного хищника.

– Бежим! – подскочив, взвизгнула я и потянула за собой Дамира. Но убегать уже было не от кого. Молодой здоровый зверь стал стремительно стареть. Шерсть вылезала клоками, а шкура покрылась проплешинами, обнажая подгнившее мясо. Воздух наполнился трупным запахом, на который тут же налетели мухи. Я отпрянула, невольно наблюдая, как сморщилась кожа волка, через нее проступил скелет. Скоро на траве осталась лежать лишь груда костей, над которой непонимающе жужжали слетевшиеся на пир мухи.

– Невероятно! – прошептал Дамир. В его глазах появилось сначала недоверие, а потом восторг. – Это все-таки он…

– Кто он? – Я не понимала халдея. Мне было страшно и хотелось домой, тем более центрифуга из различных кусков пространства снова начала набирать обороты.

– Информаториум.

– Я в курсе.

– Нет, не в курсе. – В голосе Дамира звучало благоговение, а на лице появилось несвойственное халдею выражение безграничного восхищения. – Это не путь к артефакту братьев. Это он сам.

– Не путь к нему…

– Не путь, а сам артефакт. Влада, ты понимаешь?

– И как он работает? – Странно было видеть Дамира таким. Откуда столько детской радости? Мне вот совсем невесело. Нас занесло не пойми куда, и, как отсюда выбираться, неизвестно. А еще мы активировали старинную реликвию, с помощью которой можно играть судьбой мира. По крайней мере, Дамир говорил так. Чего же в этом радостного?

– Не знаю как, но работает. – Халдей, завороженно смотрел по сторонам и пытался остановить картинки, ухватив их руками. Хотелось верить, что Дамир не свихнулся от свалившегося на него счастья. – Похоже, мы вне времени и пространства.

– Я хочу обратно. Мне не нравится то, что здесь происходит.

Пока мы разговаривали, вихрь немного замедлился, и я вдруг поняла, что могу не лететь вслед за изменениями, а замереть, находясь в стороне от всего этого. Отрешенно наблюдать за тем, как рушатся города, высыхают моря или как прямо из-под земли вырастают дома и автотрассы, словно вокруг меня идет сразу несколько фильмов, могу повернуться и посмотреть один, могу – другой. Только уж очень быстро меняются сюжеты.

– Кажется, выходит немного стабилизировать это! – выкрикнул Дамир. – Помогай!

– Как? Не знаю, может, ты забыл, но я не халдейка!

– Сейчас это, по-моему, не имеет значения. Мы можем воздействовать на заклинание вместе. Если я правильно понимаю его природу.

– Что делать? – Я против воли ловила взглядом мелькающие кадры и пыталась собрать воедино разрозненный пазл.

– Мы должны выбрать один из кусков пространства-времени и попытаться за него зацепиться.

– Не понимаю, как это сделать? – Я разглядывала очередную локацию, какую-то эпическую битву, и мне совершенно не хотелось цепляться за нее.

– Пока просто помогай мне. Видишь Петровскую набережную? – переключил мое внимание Дамир.

– Да. – Я послушно повернула голову в указанную халдеем сторону.

– Смотри на нее внимательно, старайся не перескакивать на другие куски и не отвлекаться.

Я послушно уставилась на высеченных из гранита мифологических существ Ши-цза, привезенных из Маньчжурии, стараясь ни на что больше не отвлекаться. Статуи установили в 1907 году – это я помнила из экскурсий по городу, а значит, есть шанс, что мы попадем в наше время. Скоро повеяло свежим питерским воздухом, я слышала, как ударяется вода о борт канала, и видела, что картина набережной приобретает четкость, становится совсем реальной. Удивительно, но метод Дамира работал. Сначала маленький, бешено мельтешащий кусочек Петровской набережной начал двигаться чуть медленнее, и я смогла рассмотреть его в деталях, потом он стал расти и постепенно заполнил собой все окружающее пространство. Мы оказались в музее восковых фигур. Настоящий кусочек Питера начала двадцатого века с застывшими людьми. Казалось, они внезапно замерзли, не завершив начатого движения: кто-то приподнял ногу, чтобы сделать шаг, кто-то поворачивал голову, да так и застыл, превратившись в куклу.