Василий Сахаров - Ходок

Питбультерьер собака в принципе хорошая, но если его не обучать, не выгуливать или бить, он становится очень опасным, а челюсти у него мощные. Размышлять некогда, нужно было что-то сделать, и я поступил по наитию. Нащупал рукоять ПСС, который с недавних пор всегда таскал под одеждой вместо массивного «стечкина», но сразу же опустил пистолет и выхватил узкий стилет. После чего подскочил к собакам и вонзил клинок в башку питбультерьера. Ударил сильно и пробил череп, моментальная смерть.

Ротвейлер под тяжестью мертвого пса, который не разжимал челюстей, истекая кровью, завалился на бок, а девушка бросилась к нему и закричала:

— Вольтер, только не умирай! Меня хозяйка убьет! Вольтер!

В этот момент на сцене появился еще один персонаж, хозяин питбультерьера, крепкий накачанный мужик, который тоже стал кричать:

— Робби! Что вы, суки, сделали с моим псом?! Козлы! Вы хоть знаете, сколько он стоит?! Хрен вы за него расплатитесь!

Я подошел к нему и открытой ладонью оттолкнул его:

— Почему собака без намордника и ошейника?

— А ты кто такой? — Он раскинул пальцы веером. — У меня брат полковник полиции! Сейчас звонок сделаю, и отправишься на кичу!

По-хорошему не получалось, и оставаться на месте побоища не следовало. Знаю, что дальше будет. Разборки. Приедет полиция, и начнется составление протоколов, а потом возможные неприятности с хозяином питбультерьера. А оно мне надо? Конечно нет. Значит, необходимо уходить. Но прежде придется успокоить мужика, который продолжал кричать:

— Тебе конец! Да я тебя…

Договорить я ему не дал. Снизу вверх резко ударил с правой в челюсть, и послышался треск кости, а затем он отлетел в кусты, упал на спину и затих.

Девушка перестала кричать, испуганно посмотрела на меня и спросила, кивнув в сторону мужика:

— Вы его убили?

Отметив, что у девушки красивые глаза и сама она очень даже привлекательная, я покачал головой и ответил:

— Нет.

Она помедлила и задала новый вопрос:

— А что же теперь делать?

— Ветеринара надо вызвать и полицию. Тебя, кстати, как зовут?

— Катя.

— Меня Олег. Телефон у тебя есть?

— Конечно.

— Давай звони в полицию и собачьему доктору.

— А вы?

— А я, пожалуй, пойду. Мне с полицейскими встречаться не интересно. Номер своего телефона продиктуй.

— Зачем?

— Проконтролирую, чтобы тебя этот бугай не напрягал. — Я кивнул в сторону потерявшего пару зубов и сознание хозяина питбультерьера.

Девушка продиктовала свой номерок, и мы расстались. Она осталась, а я, на ходу обтерев травой клинок стилета, вышел из парка и нырнул в ближайшую подворотню.

37

Сразу после того как покинул место конфликта, я вызвал на связь Челбаса и приказал отправить в парк, где все произошло, пару разведчиков. Потом вернулся на квартиру и занялся своими делами.

До полудня все как обычно, а после обеда, когда я выходил из кафе, поступил доклад наблюдателей, и прорисовалась следующая картина. Домработница известной в московских кругах светской львицы, по-простому богатой столичной проститутки, вывела в парк ротвейлера по кличке Вольтер. Пес чрезвычайно дорогой, с длинной родословной, медалист, призер многих международных выставок и элитный производитель. Как говорится, ничто не предвещало беды, и в этот момент в парке появился другой собаковод с американским питбультерьером. Он отпустил его погулять, питбультерьер набросился на ротвейлера, и случайный прохожий, который скрылся с места происшествия, убил агрессивного пса ножом, а потом в двух местах сломал его хозяину челюсть и вышиб несколько зубов. Ротвейлер выжил и находится в ветеринарной клинике, а домработницу, которую звали Екатерина Архипова, разгневанная хозяйка, примчавшаяся на место происшествия, выгоняет.

В общем-то это не мое дело. Но девчонка мне понравилась, и почему-то я почувствовал себя ответственным за ее дальнейшую судьбу. Видимо, это какой-то психологический синдром, когда спаситель продолжает покровительствовать спасенному. Поэтому недолго думая я сел в купленный по случаю черный «Volkswagen Touareg» 2008 года и подкатил к парку. Полиция уже уехала, а разведчики Челбаса неподалеку. Один из них подсел ко мне, повторил доклад, а затем указал на подъезд элитного дома напротив и сказал:

— Командир, вон девчонка, которой ты интересовался.

В самом деле, из подъезда вышла Катя. Растрепанная, заплаканная и с большой сумкой в руках. Я велел разведчикам возвращаться на базу, а сам подъехал к девушке, которая медленно шла по тротуару, сбавил скорость и опустил боковое окно.

— Дэвушка, — копируя кавказский акцент, басом обратился я к ней, — садысь ко мнэ, красавыца, покатаемся.

Катя шарахнулась в сторону и посмотрела на меня с испугом, а я улыбнулся и махнул ей рукой:

— Привет! Не узнала?

— Да-а… — Она была ошарашена моим появлением и растерянно кивнула.

— Тебе куда сейчас?

Она пожала плечами, и в глазах появились слезы:

— Не знаю…

Остановившись, я вышел из машины, перехватил у девушки сумку и открыл дверь:

— Садись. По дороге все расскажешь.

— Я не знаю… — промямлила она.

Закинув сумку на заднее сиденье, я придержал Катю за спину и осторожно подтолкнул к автомобилю:

— Поехали-поехали. Ничего не бойся, я добрый.

Она не устояла, села в машину, и мы помчались по московским улицам, без цели и конкретного маршрута. Пока ехали, разговаривали, и вскоре я знал о Кате Архиповой почти все.

Девушке девятнадцать лет. Родилась в Подольске. Семья большая. Отец — рабочий. Мать — продавщица. Есть две младшие сестры и три брата. Жили небогато, но училась Катя хорошо, тяготела к гуманитарным наукам и после окончания школы поехала в Москву поступать на исторический факультет МГУ. Ничто не мешало ей стать студенткой. Однако случилась беда: серьезно заболел отец. Поэтому экзаменов она не сдала. Все деньги, какие были отложены на учебу, отправила родным, а сама стала домработницей. Проработала почти год и ничего не скопила. Планировала поступить в этом году, но опять ничего не вышло. Проблемы не оставляли семью Архиповых, у отца начались осложнения, и требовалась повторная операция, а теперь она еще и работу потеряла. Хозяйка Вольтера позвонила в фирму, которая предоставила Кате работу, и ее моментально уволили.

Такая вот история отдельно взятого человека, и что делать дальше, девушка не знала. Денег нет, зарплату уже не выплатят, и занять не у кого. Проблем по-прежнему много. Квартиры нет, а в общежитие не пустят. Работу потеряла, и нет никаких перспектив. Остались только документы и сумка с пожитками.