Галина Гончарова - Некромант. Рабочие будни

— Деньги в моем номере в гостинице.

— Где именно? Я пошлю за ними.

— Под половицей. Под ковриком.

Таши бросил взгляд на призрака, который парил так, чтобы Рисальва его не видела. Фирт кивнул и унесся с такой скоростью, что превратился в смазанную полосу воздуха.

— Хорошо. Подождем немного. А пока расскажи — давно этим занимаешься?

— Твое какое дело?

Некромант покачал в воздухе тем самым ножом.

— Если спрашиваю — мне есть дело. Итак?

— Шестьдесят два года.

— И как часто?

— Раньше было реже. Сейчас чаще…

Ну это понятно. Тело стареет, сил надо больше…

— А этот? Твой арошша?

— Он со мной с самого начала.

— Не от него ли ты плод травила?

Рисальва оскалилась, и Таши понял — угадал.

— Что я тогда знала? Сопля, только что голос хорош…

— А он из-за голоса и повелся…

— Добавил меня к своим победам — и бросил. Первый мужчина, — Рисальва смотрела тоскливо. — Тогда я первый раз… ну ты понял.

— Откуда знание?

— Мать передала. Сказала, чтобы только на крайний случай.

— А что можешь душеедкой стать — не сказала?

— Она и сама не знала.

— Ясненько… а второй раз?

— А чего я с тобой откровенничать буду?

— А почему бы и нет? Не так уж часто тебе это выпадает, не с жертвами же твоими? Так от него второй ребенок?

Арайо ношша явно решила не сопротивляться расспросам. Не убудет. Да и… с кем разговариваешь, того убивать сложнее.

— А тоже от него. Я тогда из родного города уехала, думала — забыла, а прошлое… встретились в столице. Я думала — вот такой мной он увлечется… я ему все расскажу — он меня даже не узнал.

— Но ребенка сделал.

Голубые глаза были печальны.

— Тогда я второй раз прошла обряд. Думала — оставить или нет, но уж очень тогда мне бы дитя помешало. И решилась. Было даже не больно, просто холодно очень.

— Странно, что третий раз…

— Третий был не от него. Я же стала знаменитой певицей, меня короли приглашали… вот и случилось. Один знатный негодяй затащил — а дальше, кричи, не кричи…

— Ты третий раз вытравила плод. Но не умерла. Стала арайо ношша…

— Я тогда не знала, что это такое. Просто вытравила. А потом тот подонок опять встретился со мной. И попробовал… а я его выпила. Даже сама не поняла, как.

— Но и останавливаться не стала.

— Приехала на родину, узнавала что-то об этом обряде…

— Узнала?

— Не обрадовалась, ну так не головой же в воду? Жить вечно, не стареть, привлекать всех мужчин — разве мало? Шамир мне на родине встретился. Он к тому времени постарел, но меня узнал. Сама Рисальва…

Восхищался, приглашал в гости… я пришла. Хотела его выпить, но сердце дрогнуло. И я ему предложила сделку. Он станет моим спутником. Будет холить меня и лелеять, а я его буду подпитывать. Он проживет долго, очень долго.

— И он согласился.

— Почему нет? Ты бы отказался?

Таши даже не задумался.

— Я бы побрезговал.

— А он — нет. Ему больше всего в жизни хотелось жить вечно.

— Ну и дурак. И ты — дура. С магией играть не стоило. Даже в юности. Травы же есть…

— Тебя бы ими отравить…

— Меня и тобой отравить не получится…

Фирт возник рядом.

— Хозяин, не соврала. Деньги и драгоценности под половицей, там же гшкатулка с какими-то магическими вещицами.

Таши кивнул.

— Вот и отлично. Погуляй… а то здесь сейчас начнется, тебе повредить может…

Фирт понятливо исчез.

Рисальва смотрела с ужасом.

— Ты… кто?

Таши улыбнулся по-настоящему. Выпустил игольно-острые клыки.

— Некромант.

Рисальва вскрикнула.

Забилась в цепях… некромант. Самый большой страх любой нечисти. Не хоши всех сортов, нет. Но некроманты…

— Ты же обещал меня отпустить за выкуп…

— Я солгал.

Таши не ощущал угрызений совести. Это же его совесть — неужели она укусит своего хозяина?

Смешно…

— Шаас арайше ноошшаа…

Заклинание медленно полилось речитативом, теряясь в обилии шипящих звуков.

Вспыхнула пентаграмма, легко прожигая простыню. Забилась в цепях женщина, заорала, только вот дом пустой, квартал плохой, ори, не ори…

Она пыталась вырваться. Минуты три пыталась. А потом наконец начало действовать.

Пентаграмма светилась все ярче и ярче. И свободно лилась сила.

Все, что было у душеедки, забирал Таши. А саму ее изгонял из мира.

Нечего таким тварям здесь делать! Поживилась — и хватит.

Ему удавалось поглотить не все. Но многое, очень многое. Брезгливость?

Помилуйте! Он некромант, а не истеричная девица.

Хрипел и корчился на полу арошша. Но Таши было плевать на всех. Он сейчас купался в потоке силы, пил его, как дорогое вино… теперь — не пропустить момент. И когда арайо ношша закричала так, что чуть не вылетели стекла — подался вперед — и ударил. Кинжалом в сердце.

Крик оборвался. И на простыню упало…

Кто бы связал Это с Рисальвой Ларенсьон?

Певица была молода, прекрасна и обаятельна. Это же…

На простыне лежало тело мертвой старухи. Причем такой, что ночью в переулке увидишь — бежать бросишься. С Раш перепутаешь.

Скрюченные руки-ноги, впалые щеки, злобные мертвые глаза…

Таши пожал плечами.

Такая работа…

Арайо ношша можно убить только одним способом. Вытянуть из нее всю силу, которую она накопила. Иначе — рану она заживит. А вот хоронить…

— Фирт…

Негромко. Но призрак услышит.

— Хозяин?

— Метнись к Хоши, скажи, чтобы пару ребят прислал, да покрепче. Похоронить эту падаль.

— Слушаюсь.

Призрак исчез.

Таши спустился с кровати, посмотрел на арошша…

Животное. Полубезумное животное. Убить его будет милосердием.

О чем думал мужчина, привязывая себя к душеедке?

Уже не спросишь… да и не надо. Ни к чему.

А вот забрать этой ночью деньги хорошо бы. На бедность некромант не жаловался, так ведь и лишними не будут?

Ладно, до утра еще далеко. Дождемся людей Хоши, дадим им указания — а потом уже…

А пока — обшарить тела. Кольца снять, серьги оставить, карманы навыворот… ага, вот они, ключики. Их к себе, потом выкину…

Хоши явился сам. Да еще и Свина прихватил. И аж четырех мужиков в свиту. Все не хуже покойного арошша.

Таши тихо порадовался, что шалотта — двусторонняя. Вывернуть наизнанку, черной стороной, капюшон на голову, мазь на руки и лицо — в карманах и не то отыскать можно… сойдет. Как раз времени и хватило впритык. Замаскировался, а тут уже в дверь долбятся.

— Ты в порядке?

Ни привета, ни ответа… беспокоился? О некроманте?