Александр Прозоров - Креститель

— Смотрите! Эй, вы все!

Ближние холопы, слыша его возглас, действительно смотрели на варягов, пожимали плечами. Ну и что? Да, действительно, там тоже идет сеча. На то и битва.

А легион уже наполовину зашел за полосу русской конницы, выдавливая варягов к пустому воинскому лагерю.

— Туда, туда бить надо! — бесполезно надрывался Середин, пока не понял, что посылать людей на смерть бесполезно. Их нужно вести.

Отъехав чуть назад и набрав как можно больше воздуха, он громко завопил:

— Что застыли, трусливые бездельники?! Не посрамим земли русской! Не пожалеем живота своего за Отечество! В атаку! За мной, за мной! В атаку, в атаку! Ура-а-а! На-аших бьют!!! В атаку! Ур-ра-а-а! За мной! Вперед, паршивцы!

Он поскакал вдоль задних рядов, пока еще не очень быстро. Отчаянные воинственные вопли привлекали к себе внимание, ратники оборачивались, видели, что кто-то куда-то атакует, и отворачивали следом. За спиной у Середина стал слышаться все более плотный топот, и ведун уже увереннее послал гнедую в галоп, продолжая кричать и опустив копье.

«Ну, Свароги и Даждьбоги, отцы русские, не отвернитесь…»

— Ур-ра-а-а!

Крайние левые ряды легиона начали поворачивать головы. Глаза греков мгновенно округлялись от ужаса, они останавливались, пытались выставить щиты навстречу новому врагу, и уже от одного этого в плотном до того строю начали образовываться пустоты и неровности. Да еще дальние ряды продолжали давить вперед, да еще мечи у всех были в правой руке — а ведун нападал на них слева.

— Ур-ра-а-а!!!

Ближних легионеров Олег колоть не стал — гнедая врезалась нагрудником в щит, опрокинув его вместе с пехотинцем на второго, в следующем ряду. Меч третьего ведун принял на щит и распластался на шее кобылки, выбрасывая копье как можно дальше, до пятого или шестого врага, пока еще даже не подозревающего об опасности. Наконечник вошел тому под ухо, в шею, легко ее пробил и заскользил дальше, вонзаясь в бок идущего в еще более дальнем ряду. Олег понял, что выдернуть копье всё равно уже не удастся, бросил его, рванул саблю, с оттягом рубанул над щитом растерявшегося справа бедолагу.

Впереди падали люди, и ведун продолжал скакать по освободившемуся пространству, выбивая окантовкой щита шейные позвонки грекам слева, стоящим к нему спиной, и отмахиваясь саблей от клинков тех легионеров, что пытались достать его справа. Между тем, там тоже пробивались сквозь вражеский строй воины, которые вспарывали легион, как потертые паруса по швам.

Удар пришелся во фланг и в тыл с левой стороны — и легион начал рассыпаться на крупинки, таять, как попавший в кипяток кусочек рафинада. Первые ряды греков, уже не имея сильного подпора сзади, выдавливать варягов дальше уже не могли. Они перестали быть единым целым, и тот, у кого противник оказывался чуть слабее, выступал вперед, тот, у кого сильнее — пятился назад. В ровной стене щитов зазияли огромные прорехи, давление ослабло.

Бой легиона против толпы стремительно превращался в тысячи отдельных схваток — и тут огромный и тяжелый, неповоротливый византийский щит из надежной защиты превращался в обузу. Легионеры не успевали поворачиваться с ним, когда быстрые нурманы, рубанув слева, внезапно атаковали с правой стороны, придерживая вражеские щиты своими — круглыми, быстрыми и легкими, — заходя вперед и нанося смертельные удары. Впрочем те, что бросали щиты, жили еще меньше. При первом же выпаде их клинок принимали на деревянный диск, а потом безжалостно рубили беззащитное тело.

Правый фланг легиона, до которого еще не дошли варяги и не прорвались всадники, не выдержал наступления смерти — и побежал, в панике бросая щиты, мечи и шлемы. Холопы помчались следом, на всем скаку азартно рубя открытые спины, но Середин придержал коня:

— Куда! Назад! Ко мне, русские!!! Ко мне!

Часть ратников отозвались на зов, опустив мечи и разворачиваясь, но большинство ничего не слышали, уносясь в степь. Между тем, Фока уже выводил остатки второй линии на ту же позицию, с какой начинала атаку первая, — и имел неплохой шанс окружить-таки русскую конницу. Ведь варяжский отряд довольно сильно поредел и отступил на сотню саженей назад, чтобы не стоять среди трупов и крови, а конный отряд рассыпался сам собой, опьяненный успехом — возле ведуна осталось от силы сотни полторы всадников.

— Скачите к своим, сюда ведите! — гаркнул Олег на холопов. — Всё одно в тылу от них проку нет. А здесь мы греков сейчас опять разлохматим. И быстрее, быстрее, пока они нашим за спину попасть не успели!

Византийцы остановились, повернули. Некоторое время топтались на месте, ровняя ряды, потом все одновременно опустили копья и тронулись на варягов. К счастью, как и положено пехоте, двигались они медленно, а потому, не успели греки дойти до первой линии своих легионов, а вокруг Середина уже начали собираться холопы. Олег оглянулся, тихо выругался: людей наскребалось не больше полутора тысяч. Атаковать такой силой пятнадцатитысячный, выстроенный в плотную фалангу, легион — даже не безрассудство, а бесполезная дурь.

— Луки есть?! — во всю глотку спросил Олег.

Разумеется, они были почти у всех — ратники потянулись к колчанам, и вскоре защелкали тетивы, воздух наполнился шелестом стрел. Увы, с таким же успехом стая комаров могла бы атаковать черепаху. Ведун, лихорадочно ища выход, оглядывал наступающий легион, ровный прямоугольник варягов, поле битвы.

— Отставить! — поднялся в стременах Середин, высоко вскинув руку. — Задние ряды и те, кто еще подходит, — луки готовьте, сейчас цели появятся! Ближе к грекам держитесь! Остальные — делай, как я!

Он дал шпоры гнедой, направляя ее к кровавому месиву, перегораживающему поле, широким шагом проехал через него, вглядываясь в землю, заметил воткнувшийся глубоко в почву пилум, наклонился, подхватил, проскакал дальше, подобрал еще один, подсунул под ногу, прижимая к седлу, подцепил третий. На длинном и тонком, с мизинец, острие болтался нурманский щит. Достав нож, Олег несколькими ударами доломал деревяшку, освобождая оружие, перекинул его в правую руку, оглянулся. За ведуном пошли около тысячи холопов. По пилуму нашли почти все, а некоторые — и по два. Судя по тому, как они перехватывали оружие — не под мышку, словно рогатину, а над головой, — мысль невольного предводителя была понятна всем.

— Пошли! — Олег натянул левый повод, поворачивая влево и описывая широкий круг.

Так было нужно: атаковать сподручнее слева, под правую руку. Его отряд промчался перед варягами, потом перед держащими луки с наложенными стрелами ратниками. Ведун хорошенько пнул гнедую пятками, посылая в галоп: