Дарья Снежная - Артефактика. От теории к практике

А если о плюсах?

Я перееду в этот огромный красивый дом и буду спускаться на завтрак в столовую справа от лестницы. Чтобы погулять по саду, мне больше не придется скатываться с пятого этажа и преодолевать три квартала до городского парка. И готова поспорить на свои кудряшки, у Макса здесь есть личная мастерская…

— Нинон, если хочешь умыться, я нашел запасную зубную щетку. Гребень там есть, но если он тебе не подойдет, попросим другой у матушки.

Мужчина приблизился, обнял со спины, прижался к моей щеке своей — только что побритой. Мне ужасно нравилось прикасаться к ней в такие мгновения, целовать прохладную, гладкую-гладкую кожу, вкусно пахнущую дорогим одеколоном.

…Если я выйду за него замуж, то смогу это делать каждое утро. И каждый вечер засыпать вместе. И вместе гулять по любимому городу, держаться за руки и не бояться, что кто-нибудь нас увидит.

— О чем ты так задумалась, Кудряшка?

Губы расплылись в улыбке. «Тебе бы наверняка понравилось то, о чем я думаю. Но, прости, мой хороший, этими мыслями я делиться пока не готова».

— Всякая ерунда. Я — умываться! — И, мимолетно коснувшись губами его щеки, я поспешила в ванную.

Пригоршня холодной воды оказалась очень кстати, а вот мужской гребень с короткими частыми зубцами безнадежно завяз в кудряшках, поэтому я кое-как распутала их мокрыми пальцами и на том успокоилась. В мастерской есть несколько запасных шпилек, а до мастерской и так сойдет.

Вот только на лестнице, при спуске в столовую, страх снова холодной клешней сжал сердце. И захотелось спрятаться за спиной Макса и не высовываться, благо птичье телосложение это прекрасно позволяло. Я знала, мой мастер не даст меня в обиду, но мне до смерти не хотелось видеть разочарование и неодобрение в глазах его матери, прикрытое налетом светской вежливости.

Госпожа Шантей, стоило нам зайти в столовую, улыбнулась мне так приветливо, словно я была долгожданной гостьей, а не безродной девицей, которую сын притащил посреди ночи в совершенно неадекватном состоянии. Она подставила Максу щеку для поцелуя и приглашающе указала мне рукой на стул по правую руку от себя.

— Как вы себя чувствуете, Нинон? Слабости нет, голова не болит?

— Все в порядке, спасибо. — От откровенно дружелюбного, располагающего тона мне даже стало стыдно за мысли, роившиеся в голове несколько мгновений назад.

— Это славно, но я бы посоветовала вам выпить очень крепкого чая, — произнесла она, этот самый чай мне наливая. — И, я полагаю, сегодня вы хорошенько отдохнете. Наш дом в вашем полном распоряжении. Без лишнего хвастовства замечу, что здесь имеется превосходная библиотека.

— Это очень любезно с вашей стороны, — открестилась я. — Но в мастерской очень много работы и…

— Какая работа после всего случившегося?.. — искренне возмутилась госпожа Шантей. — Макс!

Мастер вскинул голову, отрываясь от тарелки, перевел взгляд с матушки на меня, потом обратно. Хмыкнул, ухмыльнулся — нашли крайнего! — и с независимым видом вернулся к еде.

Я вновь встретилась взглядом с такими знакомыми глазами на еще пока мало знакомом лице. Госпожа Шантей вздохнула, недовольно покачала головой, но больше ничего не сказала, только непререкаемо подложила мне еще одну свежую булочку с абрикосовым вареньем.

На это у меня возражений не нашлось. Булочки и впрямь были выше всяких похвал.

Покидала я особняк Шантеев в глубокой задумчивости. После завтрака с госпожой Эдорой, принявшей меня как родную, все сомнения и страхи перед высшим светом улетучились, будто их и не было. Одобрение человека, чье мнение было действительно важно, получено. А все остальное не имело значения. Да и вообще, в Городе Мастеров жене мужчины вроде Макса куда охотнее простят неумение быть леди, чем неумение быть мастером. А мастером хорошим я обязательно стану.

— Нинон. — Я вынырнула из размышлений и оторвалась от созерцания городских красот, сменяющих друг друга за бортиком пролетки. — Пока все не уляжется, мы поживем в моей городской квартире.

Это явно был не вопрос, но я все равно кивнула. И только спустя несколько мгновений озадачилась:

— У тебя есть квартира?

— Родители выставили меня из дома на совершеннолетие. — Макс по-мальчишески усмехнулся. — Воспитывали самостоятельность. Я там жил до смерти отца. Сразу предупреждаю, там может быть пыльно.

— Ты меня туда жить зовешь или уборку делать? — Я подозрительно сощурилась.

— Одно другому не мешает, — развел руками мастер. — К тому же у тебя это превосходно получается, даже несмотря на то, что окно кое-кто так и не домыл.

Мне оставалось только ткнуть вредителя локтем в бок.

Разговоры-разговоры… Вокруг сплошные разговоры. Сегодня утром, только придя на работу, Макс поднялся на третий этаж к О’Туллу, прихватив по пути Дейдрэ. В кабинете у Горшечника после краткого пересказа ночных событий объявил, что я ночевала сегодня в доме у Шантеев. И пожалуй, пока домой не вернусь — у него будет безопаснее. Слушатели ошарашенно молчали. А потом заговорили все разом, костеря на все корки обнаглевших бандитов, стражей-бездельников, возмущаясь бездействием городских властей…

Итог подвел О’Тулл, морщась как от зубной боли и нервно дымя трубкой:

— Все хорошо, что хорошо кончается! Идите работать все…

К обеду в мастерскую к Максу заявился Вольфгер Лейт. Предъявил мне составленный магами-криминалистами портрет вчерашнего злоумышленника, которого я, кстати, не опознала. Потратил десять минут на допрос — не вспомнила ли я со вчерашней ночи чего-либо важного? А не знала ли я некоего Енгорса Шальфа? Точно не знала? Уверена, что не знала? А если подумать? Все равно не знала? Ну что ж, пока у нас больше нет к вам вопросов, но если вдруг что-нибудь вспомните, обязательно сообщите!

А потом он повернулся к Максу:

— Я бы хотел поговорить с вами о ваших вчерашних показаниях…

Макс мазнул по мне взглядом, и я демонстративно повернулась к своему рабочему месту, взялась за чертежные принадлежности. Даже по моей спине было видно: чертежи сами себя не подготовят! Макс укоризненно вздохнул. Если он пытался воззвать к моей совести, то совершенно напрасно — совесть тоже считала, что нам хорошо бы послушать, о чем будет идти речь.

Потому что Макс, судя по выражению его лица, очень даже в курсе.

Вольфгер Лейт поудобнее устроился на стуле:

— Вчера вы сказали, что в квартиру по улице Зеленщиков, № 37, вы были вызваны запиской от потерпевшей.

— Сказал, — согласился Макс. — И еще вчера мы выяснили, что Нинон этой записки не писала. И что записки у меня нет, мы тоже выяснили еще вчера. Она пропала, так что подтвердить свои слова мне нечем. Вольфгер, прекрати выкать и изображать любезность и переходи сразу к делу.