Анна Завгородняя - Утес Бьёрна (СИ)

— За мной, — ведьма махнула Йорвану, и они побежали. Меня подбрасывало на его спине, но вырваться не было возможности, слишком силен был державший меня мужчина.

— Если нас поймают, убьешь ее, — прошипела Хельга. От быстрого бега ее дыхание сбилось. Я увидела, что она постоянно оглядывается и по взволнованному виду поняла, что нас преследуют. Мы бежали в лес. Йорван ломился вперед, словно огромный медведь, снося все препятствия. Ведьма теперь замыкала шествие. Она старалась идти след в след за мужем, но снег был слишком глубоким, и это значительно снизило их скорость. Я чувствовала, что Йорвану просто не терпится сбросить меня с плеча и, швырнув на снег, пригвоздить мое тело к промерзлой земле.

— Не отставай, — крикнул он, на мгновение, обернувшись к Хельге, и в этот момент я увидела тех, кто преследовал нас. Они были совсем близко, и я не смогла сдержать радостного возгласа, узнав среди преследователей своего мужа. Это словно придало мне сил. Я приподнялась и впилась зубами в открытую шею Йорвана. Не ожидавший от меня такой прыти, тот взвыл от боли и сбросил меня в снег. Кувыркнувшись в воздухе, я приземлилась в сугроб, значительно смягчивший падение. Йорван в мгновение ока выхватил меч и хотел шагнуть, было, ко мне, но оглянувшись, махнул рукой и рванул в лес, оставив меня лежать на снегу. Хельга побежала за ним.

Я приподнялась. Лес впереди был густой. Я вспомнила, что именно там лежала тропинка к домику на утесе, где я когда-то, казалось, вечность назад встретила Бьерна. Переплетенные ветви, засыпанные снегом, через секунду укрыли Йорвана и Хельгу. А еще через мгновение я оказалась в руках Хаки. Он поднял меня с земли, я взглянула ему в глаза. Мой муж ничего не сказал, только сильнее прижал меня к своей груди. Я почувствовала, как бьется его сердце, сильно, удар за ударом, отзываясь в моем собственном теле. И тут за его спиной возник Йорван. Я услышала крик подбегающего Атли, я почему-то совсем не удивилась, когда следом за ним возник Бьерн, но они не успевали. Йорван в прыжке вонзил свой меч в спину Хаки, причем сделал это таким изощренным образом, что лезвие прошло через лопатки параллельно груди. Я слышала только свой крик полный ужаса, когда подоспевший Атли ударом ноги опрокинул Йорвана в снег. Подхватив Хаки, я начала вместе с ним оседать на землю. Слезы заливали мое лицо. Я увидела Бьерна, он помог мне уложить мужа на снег. Я с отчаянием посмотрела в глаза оборотню, но он, не выдержав моего взгляда, отвернулся. Я вытерла слезы и склонилась к мужу, ненавидя и проклиная себя за бессилие и понимая, что он умирает.

— Хаки, — прошептала я.

Он посмотрел на меня. Мои такие любимые синие глаза затянула пелена, и я с ужасом осознала, что он меня уже не видит. Его грудь еще раз поднялась и опала в последнем вздохе.

Я услышала свой крик. Жуткий, полный боли, разрывающий сердце. Потом я увидела себя словно со стороны. Я встала и подошла к лежащему на снегу мужчине. Йорван равнодушно смотрел на меня холодными глазами. Я не увидела в них ни страха, ни сожаления, только сплошной лед. Он криво усмехнулся и ничего не сказал. Я медленно подняла руку и прикрыла глаза. Внезапно я увидела его, каким он был внутри. Приподняв пальцы, начала методично разрывать его органы. Атли в страхе воззрился на меня. Йорван закричал от боли и скорчился на снегу, выплевывая кровь, а я продолжала его убивать, медленно и расчетливо, в то же время понимая, что отдаю на эту жестокую расправу свои последние силы. Я медленно села в снег, все еще не опуская руку. Я едва дышала, когда Бьерн упал рядом со мной на колени, схватил меня за плечи и встряхнул так сильно, что моя голова откинулась назад и я очнулась.

— Дура, — только и сказал Бьерн и, поднявшись на ноги, достал короткий кинжал из голенища сапога и медленно перерезал горло Йорвану.

Я подползла к телу Хаки и легла ему на грудь. Единственное, чего мне хотелось в данный момент — это умереть. Но кто-то оторвал меня от тела мужа и, подняв на руки, понес в сторону Харанйлоя. Мои руки безвольно болтались, словно плети, запрокинутыми вверх глазами я смотрела на небо. Потом я помню, как оказалась в большой натопленной комнате, на широкой кровати. Я проснулась от собственного крика, вся в холодном поту. В комнате горел неяркий свет от нескольких свечей над камином. Подошедший ко мне человек обнял меня и прошептал что-то успокаивающее, но как я могла успокоиться, если снова и снова видела перед собой мертвые глаза Хаки? Я оттолкнула мужчину и бросила на него злой взгляд.

— Уходи, — произнесла я, узнав Бьерна, — Я не хочу никого видеть.

Он положил мне ладонь на лоб и что-то зашептал. Я, было, хотела отстраниться, но внезапная сонливость сделала мои веки невыносимо тяжелыми, и я провалилась в забытье. Когда я очнулась в следующий раз, у мой постели сидел Атли. Увидев, что я открыла глаза, он как-то неловко улыбнулся.

— Тебе надо вставать, — сказал он, — Мы сегодня будем прощаться с Хаки…

Я не дала ему договорить, отбросила одеяло и поднялась на ноги. Меня зашатало, и Атли подхватил меня под руки, но я оттолкнула его.

— Я сама, — сказала я погасшим голосом. Он молча кивнул и показал мне рукой на темное теплое платье, лежащее на лавке. Я оделась, как могла быстро, а затем вместе с Атли вышла из покоев Харальда. Только теперь я узнала комнату, в которой когда-то умер его отец.

Мы прошли узкий коридор и, миновав пустой зал, оказались во дворе. Попадавшиеся нам на пути рабы старались как можно быстрее исчезнуть из моего поля зрения. Мы прошли двор, миновали дома крестьян и вышли в ворота, ведущие на берег. Я шла как неживая, тупо переставляя ноги, словно машинально и почти не гладя себе под ноги, отчего постоянно спотыкалась и только благодаря Атли я ни разу не упала, но мне было все равно.

На берегу столпились люди. Воины Хаки и дружинники Бьерна, они смотрели на меня сочувствующими глазами, а меня охватывала странная злость от того, что они все были живы, а мой любимый, самый лучший на свете мужчина сейчас лежал мертвый в погребальной лодке.

Я не плакала. Мои глаза были красными и сухими, когда я подошла в последний раз посмотреть на лицо своего мужа. Хаки лежал словно живой, сложив руки на груди, сжимающие меч. На какое-то мгновение мне показалось, что он сейчас встанет и, улыбнувшись мне, скажет, что это все шутка, что с ним все в порядке…

Атли почти оторвал меня от лодки. Я и не заметила, как вцепилась пальцами в борт.

— Пора, — сказал он и мы отошли. Лодку спустили на воду. Альрик и Бьерн взяли луки. Когда она отплыла на достаточное расстояние от берега, наконечники стрел, смоченные в масле, подожгли. Красные языки пламени взметнулись над палубой. Загорелся полосатый, расшитый золотом парус, а затем взялась и сама лодка. Я отвернулась и оказалась в объятиях Атли. Он прижал меня к себе и погладил по волосам и лишь тогда я заплакала.