Василий Сахаров - Империя Оствер. Трилогия

Со временем появился ценнейший опыт обращения с источником. Использование чистой энергетики, которая при извлечении из капсул быстро рассеивалась, отошло на второй план, и маги‑воители разработали свои собственные приёмы, и процесс единения кмитов и человека проходил уже с предварительной подготовкой. Сначала камни становились полноценными талисманами, в каждый из которых вливался слепок уже готового заклинания. А только затем они соединялись с воином. Так что когда воитель высвобождал энергию одной из своих внутренних энергокапсул, то использовал уже не просто чистую силу, а специализированное мощное заклинание, и таким образом, не изучая магию и не коверкая свою человеческую суть общением с дольним миром, он мог её использовать. В правой руке — меч, а левая, без всякой дополнительной подготовки, швыряет в противника магические заклинания. Круто!

В общих чертах такие вот дела, если объяснять всё просто. Ну а сложности ни мне, ни умирающему жрецу были не нужны.

Старик прервался и вновь закашлялся. Я опять его напоил и продолжил свои расспросы:

— Значит, количество магов‑воителей обусловлено не силой и подготовкой кадетов, а кмитами, которые имелись в запасе?

— Да, — согласился Саир. — Практически любой, у кого есть способности к магии и работе с энергетиками дольнего мира — а это почти все дворяне из старых имперских родов, — может принять в себя кмит и, не тратя годы на обучение в Академии магии, научиться использовать чародейскую силу. Поэтому в «Шайгер» набиралось так мало учеников, а выпускалось столько, сколько жрецы Ярина Воина могли закупить камней. Но если сначала дари продавали кмиты сотнями, то с каждым годом объём продаж падал, а цена каждого камня возрастала. А потом погиб Иллир, его преемники не понимали всей сути источника, и уже третий император после великого властителя ничего о нём не знал. Эта информация, которая и раньше‑то была секретной, стала достоянием всего нескольких человек и самих выпускников «Шайгера».

— Всё ясно. Но скажи мне, Саир, почему в таком случае вы хранили сведения об источнике столько лет и никому их не предоставили или не продали?

— Не хранили, а хранил. После гибели магов‑воителей всегда был только один человек, который знал истинную подоплёку событий, это кто‑то из жрецов местного храма. Только он ведал, где находится источник и хранится запас уже заклятых кмитов, которые можно использовать. И не раз у меня возникал соблазн продать свои знания или один из камней и жить на эти деньги долго и счастливо. Но я поклялся прошлому жрецу, который посвятил меня в тайну, что дождусь посланца, а если нет, то передам знания следующему служителю Ярина Воина.

— Что за посланец?

— Последний маг‑воитель сказал, что в случае его гибели и смерти императора рано или поздно, но обязательно придёт человек, который назовёт кодовое слово и получит доступ к источнику, книге и последним кмитам.

— И что это за слово?

— Сейчас уже не важно. — Старик сильно поморщился. — Моя смерть близка, я уже вижу её бледный лик и понимаю, что никто не придёт. Сотни лет мы ждали, а посланца так и не было.

— А сам почему не захотел в источник окунуться и камень в себя вживить?

— Способности слабые, да и здоровье не то. Все хранители были одинокими стариками, которые жили только молитвами и не могли принять в себя кмиты.

Неожиданно жрец задёргался всем телом, и из уголка его дряблого рта пошла пена, а я, понимая, что он умирает, встряхнул его и спросил:

— Где источник и камни? Как мне их найти?

— Бор знает, — захлёбываясь, прохрипел Саир. — Камни под ногами Кама‑Нио. Прощай…

Захрипев, главный жрец ещё раз сильно дёрнулся всем телом и затих. Навсегда.

Я закрыл веки старика. Затем приподнял его рубаху и вытащил из‑под неё старую потрёпанную книгу в некогда красной обложке из воловьей кожи. В ней было листов пятьдесят, не больше, и, как бы мне ни хотелось прямо сейчас начать её изучение, были иные, более важные дела, наипервейшее из которых — похороны старика. Потом надо дождаться Бора, который проводит меня к источнику. И только тогда можно будет посмотреть на кмиты и чудесный родник, почитать книгу и подумать над тем, стоит ли становиться магом‑воителем и не повлечёт ли это за собой беду.

Выйдя из шалаша, я посмотрел на восходящее солнце, удостоверился, что вокруг по‑прежнему тихо, и кинжалами начал срезать травяной покров и папоротники вблизи последнего пристанища бывшего военного лекаря и главного жреца храма Ярина деда Саира. Работа была тяжёлая, корневища можжевельника пронизали всё вокруг, а тут ещё и камни, которые во время весеннего паводка каждый год выкидывало на берег бурное речное течение. Однако за полтора часа я выкопал вполне приемлемую ямку, вытащил тело Саира из шалаша, закутал его в одеяло и похоронил. Небольшой холмик вновь покрыл дерном, а лишние камни и землю бросил в воду. Вроде бы всё, что мог, я сделал, совесть моя чиста, и оставалось только дождаться парнишку Бора.

Час проходил за часом. Солнце перевалило за полдень, и, когда я уже начал переживать, Бор появился. Я увидел его белую голову среди папоротников за пятьдесят метров, и вскоре он заполз в убежище. Взгляд у парня был испуганный и затравленный, но он держал себя в руках, известие о смерти жреца воспринял как‑то безучастно, и я спросил его:

— Рассказывай, что видел?

Парень тяжко и протяжно вздохнул:

— Нет моей деревни больше. Сожгли её. Люди наши сбежать успели, а от домов и амбаров только головешки остались. Беда! Теперь всем плохо будет.

— Это понятно, — сказал я и, кивнув на еле заметный холмик, добавил: — Жрец сказал, что ты знаешь дорогу к источнику.

— Источников вокруг много, не меньше трёх десятков. Какой именно интересует?

— Тот, где статуя.

— А‑а‑а, — протянул парень, — странное место, знаю, где оно, вместе с дедом Саиром туда полтора года назад ходили.

— Проведёшь к нему?

— Можно. — Парень мотнул растрёпанной головой. — Но нехорошее это место, там всякая чертовщина грезится и с людьми не пойми что творится. Так что отведу, но сам там не останусь.

— А далеко оно?

— Сутки хода в гору, пешком. На лошади туда не попасть, склоны сильно крутые.

Через полчаса, отпустив на волю рассёдланную исанийскую полукровку, я взвалил на себя рюкзак и вместе с Бором пересёк тропу между храмом и пасекой, вышел на открытое луговое пространство и двинулся в гору. И только я подумал о том, что пока всё идёт неплохо, как позади нас на тропе появились три всадника, которые сначала увидели мою лошадь, мирно пасущуюся на небольшой полянке между папоротников, справа от себя, а потом кинули взгляд влево и засекли нас.