Сергей Лукьяненко - Холодные берега

– Если желаете пройти умыться… – начала Хелен. Сестра Луиза покосилась на летунью и резко ответила:

– Оставьте любезности, Ночная Ведьма. Я не в вашем замке в Богемии, и у нас не светская беседа.

– Как будет угодно… сестра Луиза. – Хелен пожала плечами. – Прошу вас, садитесь… Принц Маркус, простите, я действительно не узнала вас.

Мальчишка слабо улыбнулся, вновь набрасывая платок:

– Наверное, очень трудно представить, что сын Владетеля унижается до подобного? Ужасный вид, да?

– Да нет, тебе даже вдет, – насмешливо ответила летунья. – Как вы нас нашли? Мальчик-актер?

Сестра Луиза подтолкнула Марка к дивану, опустилась рядом, сложив руки на коленях:

– Да. Маркус почему-то был убежден, что Ильмар попытается его найти. Я… поставила несколько ловушек. Честно говоря, не ожидала, что сработает именно эта, в театре.

– И кто же попал в ловушку? – поинтересовалась Хелен. Мне показалось, что между женщинами мгновенно и беспричинно возникла неприязнь. Это было плохо, но вмешиваться в таких случаях бессмысленно. Только масла в огонь подливать.

– Мы все. – Сестра Луиза игнорировала колкость. – Позвольте мне рассказать вам кое-что.

Ох не нравилось мне это.

Раз уж мы собираемся схватить и выдать Марка – ничего нам слушать нельзя. Связать паренька, заткнуть рот кляпом, да и доставить на планёре прямо в Версаль или Урбис. Даже на местную Стражу нельзя полагаться, всю честь поимки себе отберут.

А уж слушать разговоры – точно не время…

– Ильмар, вы человек не пропащий, прошу, выслушайте мои слова…

Сестра Луиза глядела мне в глаза, будто мысли читала.

– Говорите, – сказал я. – Только я буду честен до конца. Маркус, мы с тобой вроде как друзья…

Мальчик насторожился.

– Только выхода у меня нет. Ты мне вначале врал, потом в своих целях использовал. А под конец бросил, ушел. Так что – мы квиты. Сейчас я из-за твоих дел по всей Державе в розыске, затравлен как собака. У меня иного выхода нет…

– Кроме как меня выдать?

– Да.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Будь ты изначально честен со мной, Марк, я бы так не поступил. А теперь – извини.

– Выслушайте меня, Ильмар! – Сестра Луиза говорила по-прежнему тихо, но властно.

Я замолчал, развел руками. Все, я предупредил, моя совесть чиста.

– Маркус, младший принц, мне знаком уже почти три года. Когда делегация Дома на Капри приехала, мне было поручено за ним приглядывать…

Настоятельница глянула на Марка – то ли мне почудилась в ее взгляде теплота, то ли и впрямь на миг из скорлупы гладенькой ее душа показалась…

– Жаль, что младшим принцам не дано наследовать власть. Хоть раз встал бы добрый человек во главе Державы.

Хелен на подобную крамолу не отреагировала, мне все равно было. Одернул Луизу Марк:

– Сестра, не говорите так.

– Прости, мальчик… Графиня, граф, я хочу сказать, что укрывала бы Маркуса в любом случае. Будь он даже и впрямь в чем-то виновен. Но…

Они опять переглянулись с Марком, и я понял, что между ними идет незримый диалог, что настоятельница знает куда больше, чем младший принц мне, например, доверил.

– То, что мальчик взял в Версале, не принадлежит Владетелю. Это… это общее.

– Что в этой книге? – резко спросил я. Сестра-настоятельница вздрогнула.

– Я не говорил! – быстро произнес Марк.

– Что в ней? – повторил я. – Святая сестра, ты к Господу ближе, тебе за себя решать легче. Но если хочешь меня переубедить…

Хелен по-прежнему разминала пальцы на здоровой руке, чертила ими в воздухе, и я вдруг резко, будто холодной волной окатило, понял – ее-то уж точно не переубедить.

А я… неужели я готов отказаться от поимки Марка и вместо того – помогать ему?

Что это со мной?

– Книга, которая попала к Маркусу… – сказала Луиза, и прозвучало это совершенно однозначно: не мальчик нашел книгу, а та позволила ему себя найти, – написана рукой Сестры.

У меня морозом спину свело, а к лицу кровь прихлынула. Не может быть…

Или может?

Летунья вздохнула – в тишине вздох прозвучал слишком отчетливо, чтобы его игнорировать.

– Добрая сестра наша… я всем сердцем радуюсь столь чудесной находке. Любой гражданин Державы готов поздравить принца Маркуса и вознести молитву за его здравие. Но… добрая сестра… я не могу понять, к чему было скрывать эту божественную книгу. И более того… – Хелен на миг замолчала. – Я считаю, что принц Маркус действительно виновен, если посмел скрыть от святой Церкви и Дома драгоценную реликвию.

Ко мне вернулось самообладание. Хелен была права, безусловно права.

– Маркус… – Сестра Луиза посмотрела на мальчика. – Покажи им книгу, дитя.

Это было даже слишком просто!

Немыслимо легко.

То, за чем гонялась вся Держава, что пытались вытрясти святые паладины и сам Владетель!

Марк медленно приподнялся. Бросил на Хелен быстрый настороженный взгляд – и потянулся в Холод. Я видел, что летунья впилась в него напряженным взглядом, явно пытаясь уследить, понять, запомнить Слово. А я даже не пытался. Куда мне, дураку, до высшей мудрости.

Дохнуло ледяным ветром, расступилось Ничто, повинуясь Божьему Слову. И в руках Марка, затравленного паренька, безмерно нелепого сейчас в женской одежде, никому не нужного младшего принца, оказался маленький томик в темной коже.

Книга, самой Сестрой писанная!

Той, что Искупителю вровень стала, и не по велению Господа, что себе приемного сына среди людей пять тысяч лет выбирал, а исключительно собственными достоинствами и добродетелями.

Самой Сестрой…

Покровительницей грешников, заступницей униженных…

Я и не заметил, как встал, протянул руку – и наткнулся на бешеный взгляд Марка.

– Стой… – прошептал младший принц, и я понял: сейчас уберет книгу обратно на Слово.

– Не надо, – быстро сказал я. – Покажи хоть издали. Дай на почерк Сестры глянуть! Прочти хоть слово, хоть два! Марк!

Наверное, в моем взгляде было слишком много мольбы – Марк чуть остыл. Осторожно поднял томик, раскрыл – страницы были из желтоватого, плотного пергамента, чернила ничуть не выцвели, и строки, на незнакомом языке написанные, были отчетливыми.

– Я бы не сказала, что этой книге почти две тысячи лет, – сказала Хелен. Она оставалась в кресле, не сделала даже попытки подойти.

– Ее хранили на Слове, – спокойно ответил Марк. – Тут есть записи, в конце. Каждый, кто берег ее, оставлял свое имя. От отца к сыну, больше полутора тысяч лет, почти без перерывов. Тридцать пять имен. Последний хранитель не нашел, кому передать святую книгу… и спрятал ее среди манускриптов.

– Ты хочешь сказать, что это почерк Сестры?