Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович
— Ему удалось бежать? — напрямую спросила Наташа.
— Да, прекрасная принцесса… Моя его упустила. Я лишь на секунду отвлекся, маленькие дети играли с моим хвостом, хотели цветную чешуйку на память. Пока я отцеплял, он выскочил в окно и совсем убежал. Я очень виновата…
— Не печальтесь, мой достойный друг. Конфуций учит нас, что даже самая великая победа не стоит и одной слезы ребенка. Негодяю просто невероятно везет.
— Я дунула огнем ему вслед, сильно обжег, но он успела прыгнуть в трамвай. Мне надо было сжечь всех?
— Конечно нет! Вы вели себя честно и благородно, а теперь не окажете ли мне услугу довезти нас с женой до дома?
— О, простите, что не успела сам предложить вам это! «Кто другу в помощи откажет — да будет проклят под луною. А кто просить заставит друга — тот вовсе зря на свет родился!»
— Прекрасные строки, — решили мы, усаживаясь в чудесным образом появившуюся беседку. — Кто это написал?
— Я… — скромно потупился Боцю. Мы поаплодировали.
Во время короткого полета Наташа прижалась к моему плечу и ничего не говорила. Я обнял ее, как-то особенно остро предчувствуя, что все еще далеко не кончено, что, оправившись, Сыч начнет откровенно беспощадную борьбу и нас ждут самые суровые испытания. В эти минуты Наташа действительно представлялась мне маленькой покинутой девочкой, слабой и беззащитной… Кроме меня, у нее никого не было, если бы я мог, то, наверное, укрыл бы ее в своих ладонях и никогда больше не выпускал в этот жестокий мир… Упыри и оборотни, кровь и железо, жертвы и злодеи, извечное противоборство сил Света и Тьмы — как интересно следить за всем этим со стороны на страницах книг или телеэкрана. Как же бывает тяжело и страшно, когда оно становится для тебя реальностью. Я не герой и никогда не буду героем, жизнь не должна складываться из постоянной борьбы, и я сейчас многое бы отдал за несколько дней нормального человеческого счастья. Тихого, бытового, мещанского… которое нам, судя по всему, еще долго не светит. Главный сюрприз ждал меня, когда я вошел на кухню. На столе, на табуретках, на подоконнике, на полу — везде стояли плетеные корзины, полные помидоров. Я только ахнул… Моя жена, почти с порога отправившаяся в ванную, этой роскоши еще не видела. Крысиный генерал держал свое слово, хотя, ей-богу, я не понимал, чем заслужил столь «высокую» награду. Ведь Сычу удалось уйти. Если, конечно, со мной рассчитались только за его ранение… Но вообще-то в этом случае задание не считается выполненным. Позади раздались легкие шаги, и счастливый визг моей супруги заполнил всю квартиру.
— Наташенька, ты меня калекой сделаешь! Не кричи над ухом. Что же теперь со всей этой овощебазой делать?
— Ам… ням… ум… чавк, чавк!
— Любимая, вполне может оказаться, что мы их и не заработали.
— Чавк, чавк… ам… ум?
— Я имею в виду, что, по условиям договора, следовало обеспечить нашего волка-шизофреника отдельной могилой в престижном районе. Но если помнишь, ничего подобного не произошло, так как же ты можешь уничтожать неотработанную зарплату?
— Ум? Чавк, чавк! Ням… — Моя жена равнодушно пожала плечами, выбирая помидор покрупнее.
— Послушай же, мы не имеем права. Ты прекратишь хоть на минуту?
Наташа вздохнула и, не отрываясь от дела, посмотрела на меня с плохо скрываемой угрозой. В этот момент растрезвонился телефон, я махнул рукой и отправился в комнату. Звонил сэр Мэлори, каким-то образом он уже знал, что мы вернулись. Я кратенько постарался рассказать ему о всех наших приключениях. Старый рыцарь был в полном восторге.
— Блям балеминто сапертино! Устремус емун в тряшку! Я всегда в вас верил, дорогие мои! Это уже большая победа! Что вы намерены делать дальше?
— Даже не знаю… Что-то делать, конечно, надо, только вот с чего начать? Сычу удалось спрятаться, мы нигде его не нашли. Он ранен, обожжен, все его планы разрушены, избушка в лесу переломана, и даже работа лесничим под большим вопросом, так как барин на охоту выберется не скоро. Как вы думаете, где он сейчас?
— Молодой человек, судя по вашему рассказу, наш общий враг просто потерял голову. Он совершает ошибку за ошибкой. С одной стороны — это усиливает наши позиции, с другой — он же становится совершенно непредсказуемым. Ясно одно — раз он не справился с вами сам, то обязательно прибегнет к помощи более высоких сил.
— Не уверен, что правильно вас понял…
— Григосомлярно, мисухирка елкингтон!
— Так бы сразу и сказали.
— Я так и говорю. Поэтому настоятельно рекомендую завтра же собраться у меня дома, покопаться в компьютере и хотя бы примерно вычислить, к кому может направиться старый Сыч, чтобы принять соответствующие контрмеры.
— Замечательно. Буду к обеду, устроит?
— Лякомисус! Трень хрянь пиропиндоус!
— И вам спокойной ночи…
Когда я вернулся на кухню, Наташа сидела на табурете с раздувшимся животом, счастливая донельзя.
— Любимый, — сладко мурлыкнула она, — не сердись на меня, пожалуйста. Все совершенно законно! Зная твою болезненную щепетильность в некоторых вопросах, я решила немного ускорить события. В смысле — дать делу официальный ход. После магазинов я зашла в комитет, встретилась с непосредственным начальством Сыча, объяснила ситуацию… Там просто за голову схватились! Оказывается, никто и не думал причинять хоть какой-нибудь вред бедным крысюкам. Сыча тут же уволили с работы. На него заведено дело, прокуратура готовит бумаги на арест.
— Ты серьезно? — не поверил я.
— Конечно. В Городе не потерпят беззакония. У нас разрешено все, что не мешает жить другим. Сыч нарушил это правило, теперь им займется милиция, а к крысюкам прямо в моем присутствии была отправлена делегация для переговоров. Так что полученные помидоры — наша честно отработанная премия за избавление крысюков от «преследователей» комитета. Хочешь один, маленький? Или даже два…
— Но… почему же ты не сказала сразу?! Если все удалось решить законным путем, ради чего я бегал в монашеской рясе, с кремневым пистолетом?.. Ради чего вообще вся эта стрельба, нелепые геройствования, превращения?
— Глупый… любой женщине надо хоть иногда видеть, что из-за нее совершаются самые сумасшедшие поступки. Я очень тебя люблю! Хочешь помидорку? Бери все три! Гулять так гулять!
* * *Поздним утром, после завтрака и поцелуя на дорогу, я отправился в гости к сэру Мэлори. Меня сопровождали Анцифер и Фармазон. Выйдя из подъезда, черт напропалую хвастался, что рискнул украсть один помидор, овощ не продемонстрировал, объясняя тем, что был вынужден тут же съесть, иначе из квартиры не вынести. Врал, естественно, никто ему не поверил.
— Сергей Александрович, не очень хотелось бы перегружать вас лишними разговорами в такое прекрасное утро, но вот есть парочка вопросиков… очень маленьких.
— Господи, Анцифер, иногда ваша излишняя вежливость просто утомляет. Давайте без предисловий, спрашивайте.
— Что вы намерены делать с вашей шпионской карьерой? Должен признать, что дебют в качестве кадрового разведчика вы провели блестяще, но…
— Я вас понимаю. Что ж, видимо, после выполнения задания генерал Кошкострахус в моих услугах не нуждается. Он занят дипломатическими переговорами, надеюсь, они быстро придут к разумному соглашению.
— Ха, но ведь ты не убил старикашку, а значит, задание не выполнено до конца, — вставил Фармазон.
— Я и не собирался его убивать.
— Не лепи горбатого, Серьгунька, здесь все свои!
— Нет, нет, по условиям устного договора я подряжался избавить крыс от притеснений старого Сыча. Если генерал воспринял это как обещание чисто физической расправы — его дело. Но вот мы решили проблему мирным путем — и он тоже не в обиде. Уже сам факт того, что нас завалили помидорами, говорит о признании наших заслуг на самом высоком уровне.
— Как сказано-то, а? Какая патетика, какой пафос… Между прочим, ветеран крысиной войны, всю грязную работу сделала за тебя твоя же супруга.
— Фармазон! — вспылил я. — Да с чего вы все время ко мне цепляетесь?
