В интересах государства. Возвышение (СИ) - Хай Алекс

— И каждому, кто Руси сын, — пел я, слыша свой голос лишь в голове, — На бой с врагом лишь путь один…

Я закричал. Из моих рук вырвались два потока света — прошивая наспех созданные барьеры, поднимая к потолку крошку, пыль, клубы дыма…

— Миша! — слабо позвали в стороне. — Ми… Миша…

Денисов!

Я повернул к нему голову, но плохо мог разглядеть его из-за сияния. Константин полз ко мне, на ходу выковыривая из своего светящегося венца камни-дымовухи.

— Миша, беги. Сообщи остальным. Я… Я тебя прикрою.

— Нет.

— Не будь дураком, — прохрипел Денисов. — Ты знаешь их лица. Ты должен успеть рассказать…

Я не успел ничего ответить. В нас полетела огненная стена “Жар-Птиц”, и я едва успел переконфигурировать силу в защитный блок. Костя приподнялся, размахнулся и швырнул в сторону аспидовцев свои дымовухи. Коридор тут же заполнил едкий непроницаемый дым.

Дурак. Они ведь тоже могли воспользоваться моментом и попытаться уйти. А я ведь даже не мог передать, что был запасной выход.

— Да чтоб тебя!

Я собрал остатки силы, быстро сотворил “Борей” и развеял мощным потоком ветра нанесенный дым. От такой тяги добравшийся до второго этажа огонь разгорелся еще сильнее. Но он был еще далеко, в конце коридора.

Троих аспидовцев сбило с ног моим заклинанием, и я, издав нечленораздельный боевой клич, ринулся к ним.

— Суки! Твари поганые! Получите за все!

Сила наконец-то прорвалась чистым потоком. Я уже не мог ее контролировать — не хватало самоконтроля. На какой-то миг эмоции захлестнули меня так сильно, что Источник сам прорвался на поверхность через меня.

Денисова снова отшвырнуло, и на этот раз он уже не шевелился. Позади меня были слышны крики.

— Не уйдете, сучье племя! — ревел я, обрушивая гнев и ненависть на выход к черной лестнице.

Стена обвалилась, обломки преградили дорогу к бегству. Прямо как я и хотел.

Кто-то из аспидовцев выругался.

— Надо было добить его еще тогда.

— Поздно, — улыбнулся я кровавой улыбкой. Хлынувшая из носа кровища залила мне рот и подбородок, но я понял это лишь по металлическому вкусу во рту. — Мы все сдохнем здесь, и я заберу вас с собой.

Это было похоже на финальную сцену какого-нибудь боевика — среди обломков, пожарища, в смертельной опасности. Мне было впору чувствовать себя “хорошим парнем” против всех плохих, но моя судьба мало походила на сценарий голливудского фильма.

Я просто хотел, чтобы все это наконец-то закончилось. Любой ценой.

Меншикова и Строганова пытались расшвырять камни, чтобы расчистить путь к черной лестнице. Я как мог отбивался от града заклинаний, стараясь прикрывать заодно и Денисова. Парня опасно накрыло обломками, и я сомневался, что его хребет был цел.

А еще мои силы заканчивались. Источник иссякал. Он отдал мне все, что можно было взять — и этого не хватило. Аспида брала числом.

Воронцов и Юсупов двинулись на меня, надеясь отшвырнуть и пройти к основной лестнице. Пожар приближался. Дышать становилось все труднее, несмотря на выбитые в окнах стекла. Жирный дым застилал глаза. Трещали перекрытия, горели ковры и шторы. С улицы доносились крики людей, вой сирен и короткие приказы городового.

— Не пущу, — рявкнул я и выставил перед аспидовцами стену огня. — Сгорим вместе.

— Тупица! — крикнул князь.

И тут что-то сбило меня с ног. Я инстинктивно активировал “Берегиню”, но заклинание не успело встать, и я отлетел в стену. Голова встретилась с чем-то твердым и острым. Я вскинул было руки, чтобы защититься, но… конечности уже не слушались.

За посыпавшимися из глаз искрами пришла лишь тьма.

— А ну подымайся, юнец малахольный!

Что-то грубо ткнуло меня в бок, и я поморщился от боли.

— Давай-давай, чего развалился-то? Глазки открываем, новый день встречаем…

Голос казался смутно знакомым, но даже это не заставило меня разомкнуть веки. И все же собеседник не сдавался. Что-то огрело меня по хребтине так, что я подпрыгнул, словно шуганный кот.

— Хорош… — слова застряли у меня в горле. Точнее, там, где должно было располагаться горло. Потому что телесной оболочки у меня не было, а находился я под раскидистым белым деревом, из дупла которого на меня взирал уже знакомый мне дух прапрапрадеда.

— Это тебе хорош отдыхать, наследничек! — недобро усмехнулся дед. — Кто дела делать-то будет?

Я принял сидячее положение, хотя все еще не особо себя ощущал в этой реальности. Но вот болевые рецепторы отчего-то работали как часы — ломило все тело, и особенно отличилась голова.

— Так, дедуль. Ты поясни, я совсем помер или вы меня на ковер вызвали за нецелевое израсходование драгоценной силы?

— Ишь чего, помирать он собрался, — прошамкал пращур. — Тебя сюда выкинуло вместе с силой, которая вернулась в Источник. Ты же с ней соединился, стал единым потоком. А обратно располовинить вас можно только здесь.

Значит, не умер. Уже хорошо. Видать, моя телесная оболочка валялась где-то на втором этаже Юсуповского дворца среди обломков и пожара, а враги и Денисов…

Хороший вопрос, что с ними стало.

— Все, пора и честь знать, — торопил меня дед. — Давай, полезай на дерево и вертайся в мир. А то завел привычку тут шастать как у себя дома.

Я усмехнулся.

— Так я же вроде и правда у себя дома. Это же наше родовое Древо…

— Поумничай у меня еще тут. Лезь. Я сказал! Мало времени у тебя, соколик. Мало!

Предки никогда просто так не вмешивались. И не говорили попусту. И если гнали прочь, значит, так было нужно. Я послушно полез на дерево и уже привычно принялся карабкаться по стволу и веткам, пока сияние огромного шара в небе не притянуло меня к себе…

Я распахнул глаза ровно в тот момент, когда шлепнулся на что-то твердое и мокрое. Очень мокрое.

— Гаврил, ну осторожнее! Героя же несем как-никак…

Осторожно, даже с опаской, я открыл один глаз и тут же булькнул носом в здоровенной луже. Очаровательное, должно быть, зрелище: полуголый парень в маскарадном одеянии, весь в грязи и кровище, развалился среди лужи.

Но лужа — это хорошо. Потому что во дворце луж не было. Да и воздух здесь был по-петербургски свеж…

— Я… Сам… — попытавшись приподняться, я снова рухнул.

— Э, нет, Михаил Николаевич, — донеслось сверху. Чьи-то здоровенные лапищи подхватили меня и понесли. — Вы после такого подвига точно на ногах не удержитесь, пока вас не заштопают.

Бестужев. Голос Бестужева.

— Не поверите, как я рад вас видеть, — улыбнулся я.

— Да мы уж тоже не рассчитывали застать вас в добром здравии. Однако госпожа Грасс сразу повела группу к вам. Успели в последний момент.

— Что с Денисовым? — первым делом спросил я. — Он жив?

— Жив, но плох. Очень плох. Им уже занимаются.

Ну, хотя бы выжил. Надолго ли — другой вопрос. Но парню сегодня досталось по полной программе. Оставалось надеяться, что Корф учтет героизм юного кандидата и похлопочет о лучших условиях.

— Аспиду взяли?

— Взяли, — кивнул Бестужев. — Всех пятерых, кто там был с вами. Красиво вы с Денисовым их разложили, почти валетом в направлении лестницы…

Стоп.

— Их было шестеро, плюс седьмой сбежал раньше. Шувалов.

— О Шувалове уже знаем и занимаемся вопросом. Далеко не уйдет — либо мы найдем, либо свои быстро избавятся.

Кто же все-таки смог уйти из здания? Вряд ли женщины, хотя они как раз могли и схитрить — та же Строганова была той еще темной лошадкой. Но я ставил либо на Воронцова, либо на Юсупова.

— Кого именно взяли? — спросил я, когда Бестужев бережно опустил меня на наспех сооруженные носилки. Рядом уже суетились лекари, обрабатывая особо серьезные раны и отправляя остальных по больницам.

— Меншикову, Голубеву, Строганову, Забелло и Воронцова.

Я стиснул зубы от злости и ударил рукой по асфальту.

— Юсупов ушел. Плохо. Он, судя по всему, был у них главным.

— Это нам еще предстоит проверить. Но вы не волнуйтесь, ваше сиятельство, — успокаивал меня дознаватель. — Сегодня мы с вашей помощью сорвали банк. Эти от нас уже никуда не денутся.