В интересах государства. Орден Надежды (СИ) - Хай Алекс

— Что вас так смешит? — Осторожно спросил я.

— Да идиоты они. Дурачье малолетнее. Задумали устроить акцию с подрывом во время гуляний на Манежной площади. Там ярмарка сейчас проходит, народу в праздники полно. И эти болваны наивно думали, что у них получится. Отделение-то не зря свой хлеб ест.

А вот это было довольно странно. Ведь Радамант сказал мне, что отменит все акции и заставит свои команды залечь на дно — все, чтобы быстрее добраться до Аспиды. А тут такое. И акция на Манежной — это громкое заявление. Провокация.

Радамант не всегда работал тонко, но даже для него такая кровища была бы чрезмерной.

Мы как раз подошли к одному из входов в пристройку, возле которой устало курили двое сотрудников в штатском. Они равнодушно скользнули по мне взглядами и отвернулись. Алексеев хотел было зайти внутрь, но в этот момент Корф вышел сам.

— Убожества… — выдохнул он себе под нос, и лишь затем увидел нас. — А, ты. Идем, Соколик, прогуляемся.

— Я здесь, конечно, по другому вопросу, но не кажется ли вам, что те, кого вы сейчас взяли, не имеют отношения к Ордену Надежды? — тихо сказал я, когда мы отошли на достаточное расстояние.

Там, за парковкой для жильцов, был небольшой импровизированный садик — пара скамеек под сенью каких-то кустов. И урна. Корф встал там, закурил и на несколько мгновений прикрыл глаза — он уже даже не пытался скрывать, насколько задолбался.

— Это в случае, если Радамант сдержал обещание, — хрипло ответил тайный советник и с наслаждением затянулся.

— Он заинтересован в поиске аспидов. Не меньше, чем мы. В это его обещание я верю. А с учетом того, то Темная Аспида уже подставляла “надежников” в громких акциях, то…

— Я понял, к чему ты клонишь. Поглядим.

— Опять же, ячейки друг с другом не общаются. Связь идет между главой ячейки и Радамантом — и то не всегда прямая. Он же перестраховывается! Этих товарищей могли просто обмануть.

— Ничего, сейчас я тебя выслушаю, затем хлебну кофе и залезу каждому из них в черепушку. А там посмотрим, прав ли ты, — Корф стряхнул снег со скамейки и присел. — Докладывай.

Я пересказал ему все, что случилось во время моего визита в Лебяжье и после. Сказал, как нашел нестыковку и попытку скрыть пребывания Василия в доме раньше. Поведал о погоне, о том, как пришлось тормозить Василия. И о том, почему Василий на это пошел.

— Да уж, выбор у Проскурякина был невелик.

— Мне его мотивы понятны, — пожал плечами я. — Сам оказался в таком же положении.

— Ага, и уже втянулся. Впрочем, работа у нас такая… Специфическая. Затягивает. Сам не заметишь, как всю жизнь на ней проведешь. А вот то, что ты вытащил из него все воспоминания, это очень хорошо. Это просто прекрасно! Первая хорошая новость за сегодня.

— Вроде того. Так что предатель найден, есть кое-какие ниточки и даже больше… Можно работать дальше.

— Согласен, — ответил Корф и потушил окурок. — Значит, так. Сейчас поедешь с моим человеком в управление. Алексеева с тобой отправить не могу, он нужен мне на месте. Поедешь с Бестужевым. Гавриил Петрович, четвертый ранг, боевик. Надежный мужик. Помогает мне с Аспидой, так что в общих чертах в курсе.

Я нахмурился.

— Насколько надежный?

— Настолько, что его яйца хранятся у меня и выдаю я ему их по расписанию, — отрезал Корф. — Две дакийские войны прошел, грудь в медалях. И люто ненавидит всю эту шелупонь провокаторскую. Ну и еще кое в чем был замешан, что позволило проверить его лояльность. Гавриилу верить можно, но все равно лишнего не болтай. Езжай с ним, на месте он объяснит, что делать. Потом даст водителя, отправим тебя домой.

Я покачал головой.

— Спасибо, не нужно. Я на Вознесенском останусь, у Штоффов. Есть планы на утро.

— Как знаешь. Все, — Корф поднялся и буквально за несколько секунд собрался, выпрямил спину, вернул лицу суровое выражение. — Подожди у дверей, Бестужев как раз уже собирается. Его работа окончена, начинается моя.

Я кивнул.

— Удачи.

Гавриил Петрович Бестужев оказался совершенно не таким, каким я его воображал после краткого рассказа Корфа. Мне почему-то думалось, что передо мной предстанет аналог морпеха с косой саженью в плечах, а дознаватель Бестужев оказался… Обычным мужчиной средней комплекции и невзрачной внешности. Выдавали его выправка и комплекция человека, явно дружившего со спортом.

А еще он был моложе, чем думалось. Лет тридцать, не больше. Видать, рано начал военную карьеру.

— Ваше сиятельство, — на ходу бросил он мне, — едем. Поторопитесь, пожалуйста.

— Я на своей.

Бестужев кивнул.

— Не отставайте.

***

Я пялился на здоровенный кварцевый шар, словно ярмарочная гадалка на сеансе. Только карт таро и свечей не хватало для антуража. Да и обстановка кабинета Бестужева не соответствовала атмосфере.

— Не выходит? — участливо спросил Гавриил Петрович.

— Сейчас выйдет, — прошипел я и снова обхватил проклятый шар обеими руками.

Оказалось, что засунуть такой большой пласт воспоминаний в артефакт было непростой задачей. Я уже битые полчаса пытался утрамбовать воспоминания Василия слой за слоем, но то они не влезали полностью, то путался порядок, то пропадали важные куски.

Бестужев, следовало отдать ему должное, был безукоризненно вежлив и ангельски терпелив. Возможно, решил не давить на первокурсника Аудиториума, понимая, что даже от такого самородка техничного исполнения требовать бессмысленно.

Дознаватель поставил передо мной кружку с дымящимся чаем.

— Может прерветесь?

— Нет! Почти готово!

Я почти засунул последние куски, утрамбовал, почти что ментально попрыгал сверху, чтобы точно влезло, и принялся сканировать результат. Ну, с грехом пополам, но вышло. Надо бы изучить кое-какие практики экстерном, если так и дальше пойдет…

— Все, — я обернул шар в ткань и передал дознавателю. — Сахарку не найдется?

Бестужев спрятал артефакт в сейф и принес мне коробку с рафинадом.

— Спасибо.

— Готовы к следующему этапу? Звать художника?

Сгорел сарай — гори и хата. Я все равно уже смирился с тем, что выйду из управления после полуночи.

— Давайте. Только я с чайком сидеть буду. Это ничего?

Бестужев лишь рассмеялся в ответ. На удивление заразительно.

— Ох, Михаил Николаевич, знали бы вы, какие дерзости видели эти стены…

— Избавьте, — улыбнулся я.

Дознаватель на несколько мгновений ушел в себя — видимо, связывался с сотрудником. Минут через пять в дверь кабинета постучали.

— Проходите!

В дверной проем робко просунулась голова молодой женщины.

— Я к вам! — увидев меня, она смущенно улыбнулась. — Лариса Олеговна Чернявская, артефактор-криминалист и штатный художник.

Чернявская открыла папку, вытащила лист и вложила на планшет.

— Готовы, ваше сиятельство?

— Да. Только не очень понимаю, что нужно делать.

— Все просто. Мы устанавливаем ментальный контакт, затем вы передаете мне образ человека, которого нужно изобразить. Старайтесь задержать внимание на одном конкретном эпизоде. Будет идеально, если вообще представите его в виде фотографии — так у меня получится зарисовать его быстрее. Собственно, это все, что от вас требуется.

Девушка снова смущенно улыбнулась и поправила рваную прядь своей короткой немного бунтарской прически. Творческая личность…

— Все ясно, давайте начинать.

Рука Чернявской оказалась прохладной и немного влажной. Я быстро установил контакт, нашел в воспоминаниях Василия подходящий “кадр” и сконцентрировал на нем все внимание. Задачка тоже оказалась не из простых. Одно дело позировать портретисту, другое — не просто сидеть ровно, а еще и удерживать в голове только одну картинку.

— Очень хорошо, ваше сиятельство, — похвалила художница. — Приступаю.

Я старался не глядеть на движения ее рук — они отвлекали и сбивали фокус внимания. Мне был слышен лишь тихий шорох карандаша по бумаге. Сколько времени прошло, я не знал, но под конец уже ненавидел этого Сарпедона. Небось еще и сниться будет после такого.