Безграничное сердце - Ти Джей Клун
— Я и так уже пылаю, — сказал он, закатывая глаза.
— По крайней мере, они не поют о Тодде и его дурацких ушах, — пробормотал Райан.
— Рукоблудники! — пропел Тигги. — Распутники!
Увы и ах, как большинство историй,
Мы приближаемся к концу.
Возвратятся ли с чем-то новым герои?
С легендой о принце, что вернули отцу?
После тяжёлых сражений в глубинах страны,
Вернее всего герои вернутся с почётными шрамами, что получают лишь храбрецы.
Обнажат ли наши влюблённые чувства,
Что прописаны на звёздном полотне судьбы?
Я покрылся потом.
Райан тихо прошептал:
— Сэм…
Вокруг нас поднялся шум.
О-о-о-о!
Эй, рукоблудники и распутники!
Всё, что вам нужно для ясности —
Послушать, как я пою куплет или три
Здесь, на земле лени и жадности!
Песня закончилась под гул аплодисментов.
Я сидел у бара, потягивал терпкий и холодный эль. Кто-то играл весёлую мелодию на клавире, люди смеялись и танцевали. Я не знал, где остальные. Возможно, где-то недалеко. Я их игнорировал. Особенно Гэри. По большей части Гэри. Только Гэри.
Если бы он не был моим лучшим другом, и не был бы защищён законом, поскольку являлся волшебным существом, я содрал бы с него шкуру и сделал хороший ковёр.
Поэтому Гэри подошёл первым:
— Ты злишься? Выглядишь сердитым.
— Вот-вот взорвусь от ярости, — ровно ответил я.
Он вздохнул.
— Ну, возможно, это была не самая лучшая затея, но согласись, было потрясно.
Я крепче сжал деревянную кружку. Кажется, она треснула.
— Вау. Точно злишься.
— Если бы я был единорогом, с меня бы сейчас блёстки так и сыпались.
— Гнев единорога, — прошептал Гэри, широко раскрыв глаза.
— Сильный гнева единорога. Самый гневный гнев единорога на свете.
— Поэтому ты уставился в стену и напиваешься в одиночку?
— Я не напиваюсь в одиночку, и я не устави… ох. Подожди-ка. Да. Именно поэтому.
— Оу — Гэри прижал свой нос к моему уху и громко выдохнул. Я поморщился. — Я люблю тебя, — сказал он, губами потёршись о мою челюсть.
— Мерзость. Прекрати.
— Не могу. Люблю тебя. Люблю тебя, медвежонок. Очень сильно люблю. Ты мой хороший. Сучки важнее монет.
— Вот только ты продался Зэлу Великолепному.
— Я заплатил ему за выступление. Это большая разница.
— Тебе придётся накладывать швы, после того как я с тобой закончу.
Гэри фыркнул мне в ухо.
— Ты очарователен, когда мне угрожаешь. Просто очарователен.
Я зарычал.
— Упс. Я имел в виду, о нет! Пожалуйста, Сэм! Не режь меня! Я так напуган. Ты такой страшный!
— Чертовски верно, — сказал я, отхлебнув ещё эля. Как мужчина.
— А ведь это была неплохая песня, — заметил Гэри. Просто не мог удержаться.
— Я изобрету заклинание для пениса и использую на тебе, и ты пожалеешь: «Нет! Почему я так поступил с Сэмом? Почему был таким грубым? Я должен был быть добрее, а теперь мой пенис выглядит как обугленный пень».
— Довольно… доходчиво. — Он снова потёрся о моё лицо.
— Сгинь.
— И оставить тебя дуться в одиночестве? Никогда.
— Ну ты и дрянь, Гэри. — Я поморщился. — Тайм-аут. Давай договоримся не использовать это слово? Оно ужасно и неуважительно, и я даже не знаю, почему так сказал. Приношу свои глубочайшие извинения и прошу прощения.
— Согласен. И также скажу за Тигги, который пытается заставить Рыцаря Сладкое Личико танцевать. Конечно, же я тебя прощаю.
— Хорошо. Правило четыреста девяносто восемь «Дружбы Сэма/Гэри/Тигги» вступает в силу. Никто не может произносить… это слово. Тайм-аут закончен. — Я сердито выдохнул и опустил взгляд на барную стойку. — Проваливай, Гэри. Ты для меня умер.
— Нытик, — пробормотал он, но не сдвинулся с места. — Какого чёрта ты молчал? Мы же друзья, Сэм.
— Сейчас нет.
— Заткнись. Я говорю серьёзно.
— О, так ты серьёзен.
Гэри откинул голову назад и нахмурился.
— Ты ведёшь себя как ребёнок. Хватит.
— Ты подговорил барда спеть песню о нас с Райаном под названием «Рукоблудники и распутники», — напомнил я.
Он подавил улыбку.
— Эм. Ну да. Название не я придумал. Все претензии к Зэлу.
— Будто это что-то меняет!
— Разве нет? Я определённо чувствую себя лучше.
Казалось, всё хуже некуда, но тут к бару подошёл Зэл, опёрся на локти и уставился на нас. Гэри слегка отстранился и положил подбородок мне на плечо. Я хотел было дать ему по морде, но сдержался. С трудом.
— Ты, — сказал мне Зэл, — та ещё загадка.
— Ты, — парировал я, — тот ещё козёл.
Он усмехнулся.
— Всё для вас за ваши деньги.
— Так говорят шлюхи. Единственная разница между вами в том, что обычно трахают их, а тут трахаешь ты.
Зэла посмотрел на Гэри.
— За словом в карман не лезет, да?
— Подожди, когда он по-настоящему разозлится и начнёт использовать бессмысленные оскорбления. Вот тогда у тебя начнутся проблемы.
— Картофельные оладьи со взбитым мясным пюре, — прорычал я.
— Вот так, — вздохнул Гэри.
— Вы оба мне нравитесь, — сказал Зэл.
— Я так рад, — пробормотал я. — Прям описаюсь от счастья.
— Нет, правда. — Он засмеялся и покачал головой. — Когда Гэри рассказал мне, что ты делаешь ради любви, я был тронут. Честно.
— Ради любви? — пискнул я. — Какой любви? Нет никакой любви!
Зэл пожал плечами.
— Ну-у. Для рыцаря-коммандера. И принца.
Ауч. Мои чувства.
— О. Точно. Да. Их любви. Такой большой любви. Прям… океан. Любви. Всё именно так. — Ложь. — Ради их любви. — Кощунство и грех против богов. — Нет ничего важнее. — Всё что угодно, но не это. — Именно поэтому я здесь. — Мне приказал король.
— Да-а. Довольно… убедительно. — Зэл взглянул на Гэри. — Ты не шутил, приятель.
— Теперь понимаешь? И мне с этим приходиться жить.
— С чем? — спросил я. — Хватит говорить загадками. О чём вы вообще?
— Большой взрослый разговор, — сказал Гэри. — Ш-ш-ш.
— Я покажу тебе большой. — Я нахмурился. — Ладно, возможно, не самый лучший способ что-то доказать.
— По крайней мере, ты милый, — сказал Гэри.
Я покраснел.
— Ну не надо. — И сразу: — Погоди-ка. Эй.
— Тебя ждёт та ещё работёнка, — сказал Зэл Гэри.
— Ты бы видел их вместе, — пожаловался Гэри. — Просто больно смотреть.
— Парнишка, могу я дать тебе совет? — спросил Зэл.
— Ты только что спел песню «Рукоблудники и распутники», — сказал я. — Не знаю, стоит ли доверять твоим советам.
Он пренебрежительно махнул рукой.
— Я бард. И должен придумывать всякую чушь, чтобы веселить народ. Это вроде как моя работа.
— Мне было не весело. Тебя следует уволить.
— Лжец, — сказал Зэл. — Ты будешь напевать эту песню на смертном одре. Я сочинил её за десять минут. Последние строки вообще импровизация. Тебе понравилось.
Ладно, отчасти это правда.
