Василий Блюм - Найдёныш

Голова ящера отдергивается. Неуловимое движение, и вновь бросок. Тело успевает увернуться, и на этот раз, уже другая рука рвется вперед, чтобы ударить противника, нанеся хоть не смертельный, но болезненный тычок. Бросок — уворот, еще один — удар. Тело закручивается в стремительном танце, сойдясь с безжалостным противником в смертельном поединке. Привычные ощущения исчезают, руки уже не простреливает болью, а мышцы не ноют, сокращаясь на пределе возможности, остается лишь смутные ощущения: что, и как именно, нужно сделать.

Где-то далеко, на самом краю слуха, кричат товарищи, и за этим следует тихий, едва слышимый треск. Сознание еще не успевает понять, но внутри неприятно холодеет, а ноги начинают предательски дрожать. Ящер, каким-то образом, оказывается совсем рядом, и без того огромный силуэт противника разом вырастает, чуть ли не вдвое, когда, неожиданно, крылья разворачиваются в полную величину. Взмах крыльев, поток воздуха бьет в грудь тараном, сшибая с ног. Земля с силой ударяет в спину, сверху, закрыв небо, разрастается чудовищная туша врага. Могучая, с когтями-кинжалами, лапа с силой распрямляется, стремясь вбить, растоптать смельчака, посмевшего бросить вызов вожаку.

Сознание цепенеет, но, в безумной жажде жизни, тело уворачивается, откатывается в сторону, затем другую. Удар — уворот, удар — снова уворот. Сердце бьется на пределе, в глазах мутнеет, а в черепе гулко стучит молот. Еще немного, и силы кончатся. Ударив в очередной раз, лапа попадет по цели, вскрыв кольчугу, когти погрузятся в плоть, ломая кости, разрывая мышцы, превращая внутренние органы в кровавую кашу.

Ощущая себя стоящим на пороге смерти, Дерн напружинился, с безумным ревом взметнулся, выбрасывая тело высоко вверх, туда, где покрытая чешуйками, красиво переливающимися в солнечных лучах, нависла шея, обхватив руками, прижал, сдавив так, что в плечах хрустнуло, а из носа потекла горячая струйка. Ящер заревел, заметался, пытаясь отбросить прыткую добычу, что повисла на шее, мешая двигаться и дышать, взмахнул крыльями. Дерн ощутил, как земля уходит из-под ног, мир завертелся, смазываясь в зеленые полосы. Но отпустить — значит погибнуть, и руки продолжают сжимать шею врага, сдавливая все сильнее.

Рев, с каждым разом, становится все тише, крылья замедляют взмахи, не выдержав, ящер заваливается, глаза закатываются, а лапы скребут землю, уже не управляемые гаснущим сознанием зверя. Дерн отлепился от шеи ящера, чувствуя, что в теле не осталось ни единого живого места, встал, шагнул в сторону. Сквозь застилающий глаза туман протаивают лица друзей, где озабоченность сменяется радостью, а в уши, сквозь глухой гул и далекий грохот, проникают восторженные вопли.

С трудом проталкивая воздух через горло, Дерн прошептал:

— Надеюсь, я не зря извозился в грязи, и они теперь будут вести себя более смирно.

— Еще как! — воскликнул Мычка.

Не смотря на опасливые взгляды друзей, Мычка быстро подошел к ящерам, что шарахнулись при его приближении, и лишь испуганно фыркали, пока вершинник осматривал упряжь, проверял, крепко ли застегнуты замки, и хорошо ли натянуты удерживающие седла ремни.

Оглядев Дерна, болотник напоминал ожившего мертвеца, Зола скептически произнес:

— Можно было обойтись и без спектакля. Припугнул бы огнем, на животных это действует лучше любого кнута.

Дерн отмахнулся, его шатнуло, сказал с деланным безразличием:

— Не мог пройти мимо возможности кости размять.

Зола поморщился, хотел сказать что-то едкое, но, заметив, что болотник, едва стоит на ногах, удержался.

Шестерня произнес с уважением:

— Вот это я понимаю! Надо будет, при случае, тоже с кем-нибудь… побороться.

Улыбнувшись краешком губ, Себия задушевно произнесла:

— Ты удивишься, как быстро исполняются желания.

Пещерник взглянул непонимающе, но в это время, послышался крик вершинника:

— Все в порядке, подходите, рассаживайтесь.

Шестерня оглянулся, его челюсть отвисла, а лицо начало медленно бледнеть. Восседая верхом на ящере, Мычка активно жестикулировал, привлекая друзей. Сглотнув, пещерник жалобно проблеял:

— Он что, серьезно?

Ободряюще похлопав пещерника по плечу, Зола елейно произнес:

— А вот, и долгожданная возможность. Правда, здорово?

Усмехаясь, маг пошел к Мычке. Себия направилась следом, поддерживая Дерна под руку. Не то вершинник обладал даром усмирять животных, не то ящеры успели опомниться, но, едва наемники приблизились, зло зашипели, угрожающе защелкали челюстями.

Зола замедлил шаг, потом совсем остановился, сказал сердито:

— Я ценю оригинальные решения, но вы уверены, что эти твари вообще смогут взлететь, а если и взлетят, то не сбросят нас, едва поднявшись в воздух?

— Полетим — узнаем, — насмешливо бросил Мычка.

— А тут и знать нечего, — воскликнул Шестерня. — Обязательно сбросят! Я по их подлым глазам вижу, что сбросят. А после этого съедят, или даже во время. Мы будем падать, а они будут кружить рядышком и отжирать куски: сперва, руки, потом, ноги, а уж после, голову.

— А почему не сразу голову? — удивилась Себия.

— Так я и говорю — подлые твари, — с убеждением произнес пещерник. — По глазам вижу.

Прерывая спор, Дерн обронил веско:

— Полетим двойками. На одном я с Шестерней, на другом — Зола с Себией.

— А Мычка? — тупенько спросил Шестерня.

— А Мычка полетит один, — терпеливо, как ребенку, объяснил Дерн. — Он у нас охотник, со зверем и в одиночку управится.

— Управимся ли мы… — с сомнением произнес Зола.

— Управимся, еще как! — воскликнула подземница.

Сверкнув глазами, план болотника пришелся девушке по душе, Себия подскочила к ящеру, одним движением взлетела на спину. Ящер от неожиданности дернулся, обиженно зашипел, но Дерн глянул люто, и чудовище застыло, не решаясь противиться воле существа, что так неожиданно и страшно победило несокрушимого вожака. За Себией, кряхтя и морщась, полез Зола.

Дерн повернулся к вожаку, что успел прийти в себя, и теперь стоял, покачиваясь, и недоуменно оглядываясь вокруг, решительно приблизился. Раскрыв глаза, Шестерня в ужасе попятился, но лапищи Дерна остановили, безжалостно перехватив, забросили вверх, туда, где удобно привязанное меж округлыми выступами гребня, виднеется седло. Взвизгнув, пещерник уцепился за ремни, застыл, подобно испуганному жуку, что, почувствовав опасность, спешит прикинуться мертвым. Дерн ухватился за гребень, неспешно подтянулся, отчего, ящера шатнуло, усевшись, поелозил седалищем, приноравливаясь к месту, после чего, легко оторвал пещерника от ремней, повернув лицом вперед, посадил перед собой.

Мычка оглядел товарищей. Все сидят ровно, не качаясь, благо, на спинах у ящеров хватило места, и хотя, щеки пещерника стали белее снега, а лицо Золы исказилось так, будто мага в самый ответственный момент выдернули из отхожего места, вершинник с удовлетворением кивнул. Спрыгнув на землю, Мычка быстро перерезал веревки и снял путы с оседланных ящеров, немного подумав, освободил и остальных, после чего, бегом вернулся на место, и уже с высоты седла, крепко удерживая узду, крикнул:

— Погнали!

Ощутив руку наездника, ящер немного потоптался, приноравливаясь к седоку, побежал, направляясь к стене деревьев, и лишь, в последний момент, когда у Мычки сердце опустилось в пятки, резко подпрыгнул, взмахнув крыльями, плавно полетел по спирали, с силой отталкиваясь от воздуха. Мычка ощутил, как сердце заколотилось быстро-быстро, вместе с горячей кровью разнося по телу волну радости, губы сами собой разошлись в улыбке, а из горла, неудержимый, рванулся победный крик.

Мычка обернулся. Далеко внизу, с усилием взмахивая крыльями, поднимаются остальные ящеры. Освобожденные от пут, выстроившись цепочкой, уносятся вдаль, лишь двое, направляемые уверенными руками, идут следом. Ящер забирается все выше, фигурки друзей с каждым мигом становятся все меньше, отдельные деревья внизу сливаются в зеленое безграничное море.

Мычка спохватился, с управлением он успел разобраться еще на земле, направил ящера вниз. Поверхность леса вновь приблизилась, распалась на сегменты, что вскоре, рассыпались отдельными деревьями. Заставив ящера лететь почти над самыми вершинами, Мычка сделал большой круг, отыскивая проход. Проломленная беглецами дорожка сверху оказалась отлично видна. Остановив ящера, так, что тот завис над верхушкой одного из деревьев, Мычка закричал, замахал руками, привлекая внимание друзей. Дождавшись, когда, разобравшись с управлением, товарищи подлетели ближе, вершинник вновь пустил ящера. Удерживая ящеров так, чтобы следовать на небольшом расстоянии друг за другом, и не подниматься слишком высоко, наемники заскользили над деревьями.

Летящий первым, Мычка почти непрерывно смотрел вниз, порой, заваливаясь вбок настолько, что, едва не выпадал из седла. Спутники также поглядывали по сторонам, но делали это с величайшей осторожностью, не рискуя повторять головоломных трюков вершинника. Вскоре, лес неуловимо изменился. Сплошное покрывало вершин поредело, меж деревьями, до того стоящими плотно, как отряд солдат, начали попадаться проплешины, бесконечные ряды хмурых сосен прорезали яркие островки берез, голубыми жилками заблестели невидимые ранее ручьи и речушки.