Брайан Макклеллан - Кровавый завет
Неделя расследования принесла Адамату до обидного мало. Сидя за этим столиком, ревизор распоряжался государственными финансами – за исключением королевских, хотя поговаривали, что после казни Манхоуча ситуация изменилась. У него была контора на улице Жун, в которой трудились несколько бухгалтеров, но сам он никогда там не появлялся. Ондраус не имел ни увлечений, ни близких друзей. Служанка работала у него сорок с лишним лет, но никто и в мыслях не держал, что они могли быть друзьями. Ревизор нанял телохранителя, который сопровождал его при выходах из дому, что случалось крайне редко.
Если верить слухам, ревизор участвовал в охоте, на которой пропал Тамас. Адамат с трудом мог представить Ондрауса верхом на лошади.
– Вы не кажетесь мне человеком, способным предать свою страну, – признался Адамат. – Как городской ревизор, вы могли бы подорвать основы государства и без помощи Кеза. Дело не в деньгах. Мое расследование показало, что вы один из самых богатых людей в Адро. Вы получаете двести тысяч кран в год за свои услуги, владеете тремя миллионами акров земли в Фатрасте, еще полумиллионом акров прибрежной полосы в Бакашкане, включая крупнейший порт, а также угольной шахтой в Деливе и долей в торговой компании в Кезе. Признаться, меня удивило такое количество зарубежной собственности. Вы не верите в будущее своей страны?
– Если желаете, могу кое-что добавить, – сказал Ондраус. – Я владею тремя золотыми рудниками и двенадцатью платными горными дорогами. У меня в собственности триста двенадцать тысяч акров виноградников, и я финансирую торговую гильдию на севере. – Он пренебрежительно махнул рукой. – Спросите вашего друга Рикарда Тумблара, если вам нужны подробности. Я лично нанял три тысячи членов его союза для работы на моем литейном заводе.
– Не считая других фабрик, – вставил Адамат.
– Выходит, вы об этом знали, – прищурившись, заключил Ондраус.
– Мне просто было любопытно, что вы перечислите как самое ценное.
– Если вы меня не подозреваете, к чему тогда весь этот разговор?
– Я не говорил, что не подозреваю вас. Лишь признаю, что вы в самом низу моего списка подозреваемых. Я хотел бы узнать, сэр, что вам рассказывают эти книги.
– Не понимаю, зачем вам это.
По тому, как напряглась рука Ондрауса на бухгалтерской книге, Адамат заподозрил, что ревизор все прекрасно понял.
– Деньги. Вы можете отследить все. Там отмечено даже то, о чем ревизору знать не положено. – Адамат указал тростью на бухгалтерскую книгу. – Я просмотрел ваши книги на улице Жун. Очень подробно. Очень впечатляюще.
– Они не предназначены для посторонних! – огрызнулся Ондраус.
– Я не посторонний. Мне пришлось припугнуть ваших клерков. Они очень преданы вам. А теперь поведайте, что рассказали денежные потоки?
Прежде чем ответить, Ондраус несколько мгновений разглядывал его поверх очков. Проводил вычисления, сопоставлял, делал выводы.
– Если причина в деньгах, как бывает почти всегда, – начал Ондраус, – тогда вам не стоит подозревать ни Владетеля, ни леди Винсеслав. В последние несколько месяцев я имел доступ к книгам леди, и там все абсолютно правильно. Владетель – преступник он или нет – тем не менее платит налоги. До последней краны, даже с незаконной прибыли. Если человек так аккуратно платит налоги, значит он доволен властью. Он не думает ни о чем другом, кроме сохранения мира, в котором он, разумеется, будет постепенно расширять свое влияние.
– Война может принести авантюристу кучу денег.
– Да, но авантюристы не платят налоги.
– А другие члены комитета?
Ондраус хмыкнул:
– Профессор для меня – тайна за семью печатями. У этого человека нет финансовых документов. Очень странно. Такое ощущение, будто через его руки деньги совсем не проходят, за исключением случайных университетских грантов. Рикард Тумблар – прожженный делец. Он подделывает счета как только может. В последнее время он получал крупные суммы из Брудании, а также от банков Фатрасты и Гурлы.
– Брудания – важный союзник Кеза.
– И банки в Гурле тоже принадлежат Кезу.
– Но Фатраста ему не союзник, – заметил Адамат. – И я не уверен, что могу доверять вашему мнению о Рикарде. Вас могло разозлить вступление ваших рабочих в его союз.
– С чего бы вдруг? – Ондраус удивленно приподнял брови. – Союз организовал производство так, как даже я не смог бы. Мои доходы увеличились втрое и на плавильном заводе, и на золотых рудниках. Спросите самого Рикарда. Я не запрещал рабочий союз. Наоборот, я его поддерживал.
Ондраус пренебрежительно махнул рукой.
– Теперь о Первосвященнике. Его действия как служителя церкви тоже покрыты тайной. Никто из посторонних не имеет права заглядывать в их книги. Тем не менее он тратит столько, что король позавидовал бы. Намного больше, чем жалованье Первосвященника. Я всегда удивлялся этому.
– А вы?
– Я должен подозревать себя самого?
– Есть ли у вас причина желать смерти Тамасу?
– Тамас тратит слишком много на армию и тайных агентов. Но сейчас идет война, так что эти расходы оправданны. Он увеличил продовольственный паек намного больше, чем мне бы хотелось. Но это соответствует нашим прежним соглашениям. Кто бы ни управлял страной, лишь бы не Манхоуч. По крайней мере, Тамас прислушается к моим советам. – Ондраус продолжил без всякой подсказки: – Если бы Тамас погиб, военное руководство не смогло бы сдержать армию Кеза. Кез завоевал бы Адро, и весь Адопест обложили бы чрезмерным налогом. У них большой опыт установления грабительских налогов в Фатрасте и Гурле. С нами произошло бы то же самое. Городская казна опустела бы еще быстрее, чем при Манхоуче.
Адамат не в первый раз подумал о том, какое исключительное положение занимает Ондраус в правительстве. Если бы он захотел помешать Тамасу, то мог бы проделать это более тонким способом, чем покушение. Он просто объявил бы Тамасу, что в казне не осталось денег, чтобы заплатить жалованье солдатам или накормить людей. Через месяц Тамас дождался бы беспорядков, а еще через два с ним было бы покончено.
То, что ревизор рассказал о Рикарде, обеспокоило Адамата. Будучи лидером «Воинов Труда», Рикард, возможно, и получал много денег. Но он не был богатым человеком в понимании Ондрауса или Черлемунда. Он не был королем, но с помощью денег Кеза мог бы им стать.
– Спасибо, что нашли время для беседы со мной, – сказал Адамат. – Думаю, я здесь закончил. Если у меня появятся еще вопросы, я снова зайду к вам.
Ревизор, не произнеся ни слова, вернулся к своим бухгалтерским книгам.
– Я сам найду выход, – добавил Адамат.
Возможно, Никслаус и не опасался Тамаса, но все же не хотел оставлять ему ни единого шанса. Фельдмаршал сидел в карете спиной вперед. На запястьях у него были наручники, лодыжки тоже сковывала тяжелая цепь, прикрепленная к полу кареты, как в тюремном фургоне. Рядом разместился Страж. Его сгорбленная туша прижимала Тамаса к стенке. От такого соседства у фельдмаршала то и дело пробегал по спине холодок.
Несмотря на цепи, карета была приготовлена для самого герцога. Никслаус сидел напротив Тамаса на бархатной подушке, не доставая ногами до пола. Обитые тем же бархатом стены и занавески на окнах приглушали звуки. Карета только что выехала на мощеную дорогу и перестала трястись на ухабах. Судя по шуму снаружи, они приближались к городу.
Никслаус казался погруженным в свои мысли. Он сложил руки на коленях, но пальцы в белых, покрытых рунами перчатках Избранного непрерывно двигались. Тамас так и не смог определить, колдовал ли герцог или просто скучал. Фельдмаршал подцепил занавеску и выглянул в окно: ничего интересного. Услышав звон цепей, Никслаус оглянулся на него, кивнул Стражу, и тот отодвинул Тамаса от окна.
Тамас вздохнул. По крайней мере, его зрение прояснилось. Они отправились в путь накануне вечером. Какие-то новости успокоили Никслауса, и он больше не опасался, что его поймают. Тамас прислушался к себе, затем попытался открыть третий глаз.
Из всех людей, имеющих магические способности, только пороховые маги могли их лишиться. Тамас не знал, как и когда это было обнаружено, но золото в крови могло свести на нет силу порохового мага. Оно также лишало их возможности видеть Иное. Говорили, что, если Избранному отрубить кисти рук, он не сможет управлять аурами, но по-прежнему будет их видеть.
– Я вовсе не злой человек, – внезапно произнес Никслаус.
Тамас удивленно обернулся. Герцог с обеспокоенным выражением на лице смотрел на него.
– Я не наслаждаюсь вашими мучениями и не радуюсь при мысли о вашей гибели, – объяснил Никслаус.
– Это не помешает мне задушить вас, если представится возможность, – признался Тамас.
Никслаус рассеянно улыбнулся:
– Я постараюсь не дать вам такого шанса. – Он помолчал и добавил: – Я представил сейчас, как бы себя ощущал, если бы потерял способность к магии. Если бы остался без рук и не мог коснуться Иного. Даже подумать об этом было мучительно.
