Алексей Волков - За оградой есть Огранда

— Да я до острова проведу корабль с завязанными глазами. Хотите на спор?

Антошка с готовностью потянул ему навстречу руку, однако Ольгерд мягко ее перехватил.

— По-моему, ночью да с завязанными глазами — это слишком. Не с кого будет выигрыш брать.

Об этом рыцарь как-то не подумал.

— Задание помните? — генеральским тоном спросил Гень. — Ваше дело — Брит. Все бумаги соберут Ферлих и Сковород для доставки сюда. И особо не мешкайте. С каждым днем враг может стать могущественнее. Король Рич Баранья Голова вам бы помог, но он в очередной раз попал в плен, а его братец Джон Безмозглый — человек ненадежный. Из одного духа противоречия может задержать любого. Лучше с ним не встречаться.

Антон машинально расправил богатырские плечи. Гень сразу понял смысл этого движения и предостерегающе поднял руку:

— Король островитян — их личные проблемы. Ваше дело — победить мага. Он намного опаснее всех местных аборигенов, вместе взятых.

— Победим и мага, — Антошка горделиво обвел взглядом своих понурившихся спутников.

Одному Джоану было, похоже, все равно, да Ферлих уже вскарабкался на свое корыто.

— Плывите!

Места на корабле оказалось совсем немного. Кусок палубы на носу, под которым был кубрик экипажа, дальше открытый трюм, где кое-как разместили коней и небольшую поклажу, да палуба на корме с положенным румпелем и обязательной каютой внизу. Если же учесть, что большая часть кормы была занята ветродуем, то вообще... Огромное для такого корабля сооружение походило на сложное сплетение надутых кожаных мешков с двумя нацеленными на мачту раструбами и уходящими на нос шлангами воздухозабора.

Коротко говоря, путешествие отнюдь не обешало быть комфортным, и единственная надежда была на то, что оно не продлится чрезмерно долго. Тем более что ни кухни, ни туалета на корабле не было и в помине.

— Как хоть он работает? — Антошка кивнул на ветродуй.

Про себя он подумал, что лететь на драконе было бы приятнее. Потом вспомнил разговоры о нравах этих тварей и решил, что морское путешествие тоже имеет свои плюсы. Встречи с пиратами, например. А то целый год в Огранде — и не видел ни одного морского разбойника. Кому рассказать — не поверят.

— Элементарно, — вместо Ферлиха неожиданно ответил Олег. — Спереди воздух засасывается в мешки, благодаря чему по носу корабля образуется разряжение, а затем через раструбы вырывается и создает давление прямо на парус. Правильно я говорю? — уточнил он у мага.

Тот посмотрел на поэта с нескрываемым подозрением и осведомился:

— Откуда знаешь? Это же секретно!

— Тогда надо было хоть название дать другое, — небрежно отмахнулся Ольгерд.

Джоан впервые посмотрел на поэта с таким восхищением, будто перед ним был не рифмоплет, а как минимум самый могучий из легендарных героев.

Ферлих задумчиво поскреб затылок, несколько раз пошевелил губами и мотнул головой:

— А ведь верно. И как это нам в головы не пришло?

— Наверное, потому, что у прочих головы вообще пустые, — утешающе проговорил поэт. — Ладно, заводи свою шарманку, пока не стало темнеть.

Маг вздохнул, забормотал, зашевелил руками, а под конец эффектно взмахнул палочкой. Мешки в ответ тоже вздохнули, зашевелились, словно были живыми, и из раструбов вырвался первый порыв ветра.

Колдуны постарались на славу. Ветер больше напоминал предгрозовой шквал, если не ураган. Полотнище паруса оглушительно хлопнуло, раскрылось, напряглось, стараясь улететь прочь от ненавистной мачты. Шкоты и прочие веревки с хитроумными морскими названиями едва удержали своего пленника. Но тот не остался в долгу и отомстил немедленно, хотя и не очень страшно.

Корабль дернулся с места так, что все находившиеся на нем попадали. Хорошо хоть не за борт, и обошлось без жертв. Ушибы и синяки по ограндской традиции в счет не шли.

— ... мать! — недружно, однако с большим чувством прокричали путешественники.

— Удачи! — гораздо дружнее отозвались провожающие на берегу.

Наверное, пожелание магов было магическим. Во всяком случае, Ферлих сумел кое-как вскочить на ноги и отвернуть рулевое весло чуть в сторону. В противном случае дальняя экспедиция закончилась бы прямо здесь, у узкого выхода из бухты. А так ничего. Корабль каким-то чудом выскочил в открытое море и рывками, в такт работе ветродуя, понесся по водному простору.

И сразу оказалось, что этот способ передвижения явно не лучший. Мешки вздымались и опадали, как легкие при повышенной нагрузке, каждый их судорожный выдох толкал корабль вперед, затем происходило движение по инерции и опять.

Мореходов то и дело отбрасывало назад, и в итоге пришлось усесться, прислонившись к чему-нибудь незыблемому, да слушать ржание встревоженных и недовольных плаванием лошадей, порою доносившееся сквозь громкое пыхтение ветродуя. Бедные создания как завалились на палубу в начале движения, так и лежали, не в силах подняться.

Легче всего приходилось Ферлиху. Он судорожно вцепился в румпель, да так и не отпускал его, изредка поворачивая из стороны в сторону. Остальные были лишены даже такой видимости дела. Один Антошка на четвереньках мужественно подполз к тому месту юта, где он почти отвесно обрывался в трюм. Хотелось хоть немного успокоить верного Вороного и вообще продемонстрировать всем образец истинно геройского поведения.

Да мало ли чего хотелось!

Рыцарь осторожно свесился, посмотрел на едва ли не катающихся от постоянных рывков лошадей и понял, что некоторые из наших желаний бывают откровенно глупы. Герой — это человек, выживающий в самых жестоких схватках и уж никак не раздавленный в грязном трюме собственным скакуном.

— А я лошадей посмотрел, — прокричал Антошка своим спутникам, когда тем же способом смог вернуться на прежнее место.

— И как они? — так же громко осведомился слегка позеленевший Олег. Говорить тише было невозможно из-за ветродуя.

Чувствовалось, что собственная судьба волнует поэта гораздо больше, но по каким-то своим причинам он старался держаться бодро. Только удавалось это ему не очень.

— Волнуются, — одним словом проорал Иванов.

Судя по лицам, и Сковород, и Джоан, и даже моряки полностью разделяли это чувство. А вот пойти и успокоить верных четвероногих спутников почему-то не захотел никто. Такие черствые спутники попались Антошке.

Ольгерд оказался намного мягкосердечнее. Очевидно, в заботе о лошадях он прокричал Ферлиху:

— Долго плыть?

— К полуночи доберемся! — проорал ему в ответ вцепившийся в румпель волшебник.

Путешественники поневоле с опаской приподнялись над бортом посмотреть на солнце.

Оно неподвижно зависло над горизонтом. Похоже, никогда не видело ветродуя и теперь рассматривало диковинный агрегат.