Игорь Недозор - Свет истины. Хроника вторая

Кармиса припоминала свои ощущения, когда сталкивалась с вещами темными и древними. Хоть когда плыла с маммбо в лодчонке над теми странными камнями, которые напоминали эти, на отмели в Химини, или когда внизу в глубине проплывала какая-то особо злая древняя тварь из тех, что почти не поднимаются на поверхность.

Но тут было что-то совершенно другое, что-то невообразимо чудовищное, чему нет названия в человеческом языке.

Черный ужас, подобного которому она не испытывала прежде, охватил все ее существо.

Стоило закрыть глаза, как она воочию видела Тьму, что, клубясь и перетекая, тянулась к ней… Она ее чуяла и искала слабое место в том невидимом барьере, что разделял миры…

— О, каррамба! — закричал один из эгерийцев.

— В чем дело?

— Простите, сеньор капитан, мне показалось… — жалко промямлил матрос.

— Спокойно! — одернул его Ронкадор. — Еще раз — и по возвращении получишь десяток плетей за ложную панику… Святой отец, ведите нас вперед. Чем скорее мы заберем отсюда то, что нам нужно, тем лучше…

Они обошли озеро, почему-то стараясь не смотреть в его воды, и вышли по аллее на площадь перед самой высокой пирамидой.

Обширная прямоугольная площадка, мощенная камнем, маленький храм, весь покрытый изображениями крылатых обезьян и огромных переплетающихся змей. Неподалеку еще один храм, побольше, но сильно разрушенный. На земле валялись статуи каких-то демонических существ с отбитыми головами. И тут же рядом, на стене, отлично сохранившийся барельеф, изображающий громадную уродливую голую женщину, ловившую и тут же пожиравшую, пригоршнями запихивая в рот, маленьких мужчин, жалко разбегавшихся в разные стороны.

Отец Тибальт, ведомый каким-то внутренним чутьем, остановился перед стеной, украшенной причудливым барельефом, изображающим битву неких таинственных крылатых существ, чьи головы были увенчаны рогами. Выставил перед собой сундучок, помедитировал над ним…

А потом все явственно увидели низкий арочный проход в тенях среди руин.

Как будто лучи солнца упали на древний щербатый камень, открыв широкий каменный пандус, отлого ведущий вниз.

— Зажгите факелы! — сказал преосвященный.

Пираты и эгерийцы зажгли факелы. Отряд двинулся за епископом.

— Поживее! — крикнул Серчер, поторапливая людей. — Главное не потеряться, всем держаться за мной!

Туннель, по которому они шагали, шел под уклон.

Внезапно путники очутились сразу перед двумя галереями.

— Куда дальше? — мрачно поинтересовался Ронкадор.

— Элл укажет, — развел руками епископ.

И, как будто вторя его словам, впереди мелькнул свет.

Вскоре они вошли в огромный зал, вполне способный соперничать с залом любого церковного собора по эту сторону океана.

Глава 32

[где, когда?]

Тусклый свет бил через косые световые шахты, падая на выложенные белым кварцем колонны и рассеиваясь. Такой же луч падал на исполинский каменный алтарь, резьбу на котором Ронкадору даже и разглядывать не хотелось.

А прямо поперек прохода расположился скелет.

Скелет лежал на спине, скрестив руки. Череп, на котором осталось несколько каштановых волосков, был повернут набок, словно во сне, челюсти оскалены в жуткой усмешке. Сутана, ставшая погребальным саваном, полностью истлела. Лишь несколько заплесневелых лоскутов прилипло к остову. Выточенный из белого янтаря крест, знак полкового священника, лежал на пожелтевших ребрах.

Дальше, на каменном полу, среди истлевшего почти дотла тряпья и ржавого железа лежали груды потемневших от времени человеческих костей. Вся крипта была полна ими.

Бренные человеческие останки расположились странными кучами, откуда выглядывали издевательски оскаленные черепа. На некоторых скелетах сохранились истлевшие обрывки одежды и изъеденные временем сапоги, кожаные нагрудники и ремни, но понять по ним, что за люди нашли тут свой конец — было невозможно.

Солдаты и пираты опасливо бродили среди костяков, которых даже на вид было больше, чем явившихся нарушить их покой живых.

Ронкадор внимательно разглядывал жуткий натюрморт.

Взгляд его выделял из кучи хлама то гизарму на тиковом древке — такие были сняты с вооружения еще лет сто назад, то старообразный кирасирский доспех с неуклюжей железной юбкой. Рядом — специально на рубку таких доспехов рассчитанный — тяжелый фальчион.

Древний шлем-каска со стальными полями, напоминавшими сейчас ржавое кружево — такой вполне мог носить кто-то из спутников Вальяно и Мак-Мора.

А вот другой доспех — пластинчатый, из железного дерева, какие пару веков назад делались специально для этих жарких мест. Он был уже полурассыпавшийся от времени, как и бренные останки тех, на ком он был надет.

Ржавая дуга с оборванной проволокой тетивы и обломки воротка — все, что осталось от арбалета. Костяные накладки луков… Полновесный фламберг давних времен, с выкрошившимся волнистым лезвием. Альшпис — теперь мало кто помнит, что это такое. Допотопная трехствольная литая пищаль на длинном неуклюжем прикладе, который зажимали под мышкой перед выстрелом. Старинная проржавевшая аркебуза — еще без серпенты, с ушком, к которому подвешивался фитиль.

А вот уже вполне новое ружье — с колесцовым замком. Судя по всему, одно из первых таких.

Каперанг понял, что все это означает, и почуял, как холодок ползет по всему телу.

Он обернулся на епископа, бормочущего молитву об упокоении.

— Да, сын мой, — кивнул священнослужитель. — Вы правы… Эти люди приходили сюда в разное время. А может быть, их просто пускали. И тут они находили смерть…

— И что же их убивало? — сурово справился Ронкадор. — Неужели помянутые вами стражи с огненными мечами?

— Я не сержусь на вас за невольное кощунство, ибо понимаю, что вы сейчас чувствуете. Поэтому просто скажу — они убили себя сами. Судя по тому, как лежат бренные останки несчастных, даже могу сказать, как было дело — одни просто впадали в сон и оцепенение, а другие резали их… А потом — друг друга или сами себя: в зависимости от того, что предпочитали хозяева этого места.

— Святой отец, — чувствуя неподобающий верующему гнев на духовное лицо, отчеканил эгериец. — Не знаю, как там в Хойделле, а в Эгерии в морском уставе сказано, что, находясь на судне, даже король должен подчиняться капитану как обычный пассажир. Мы, конечно, не на корабле, но я требую, чтобы вы рассказали мне все! И имейте в виду — хотя у нас священников судит супрема, но она далеко, а вы…

С трудом Орио проглотил следующую фразу — насчет того, что смертны даже и епископы.