Парфененко Борисович - Другое имя зла

Все еще повторяя про себя, слово в слово, речь Безумного Бога, на ощупь двинулся к выходу. Глаза успевшие привыкнуть к темноте, пришлось зажмурить. Вечный сумрак дня оказался слишком ярким. Когда зрение нормализовалось, увидел шагах в пяти от выхода Шуру. Она сидела и чистила передними лапами морду.

– Привет. – Сказал и двинулся к ней, желая погладить подругу по голове. Она почему-то отскочила в сторону.

– Эй, эй, эй! Я это, я! И еще ничего не решил! Нет смысла относиться ко мне, как к враждебному богу. – Шура принюхалась и вероятно поверила. Но, какое-то напряжение в наших отношениях осталось. Склонен был списать это на разговор с Атманом. Как бы сам отнесся к ней, увидев мило беседующую с безумным богом?! Да, так же, как и она сейчас относится ко мне. С офигенным недоверием.

Я и, правда, еще ничего не решил. Хотя предложение бога, будь оно правдой, выглядит более чем заманчивым.

Возвращаться домой не было сил. Мозг, как раком пораженный, искал возможности все спокойно обдумать. Решил вернуться к местам детства. До них идти было гораздо ближе, и казалось, что там буду более уверен в себе и смогу над всем этим здраво поразмыслить.

Шура плелась сзади. Теперь уже я оглядывался и смотрел, не отстает ли она. Если может быть у крысы выражение физиономии сметенным и растерянным, то у моей было, именно, такое. Не знаю, что у нее ворочалось в голове, но уж точно это было безрадостным. Ее отношение к Атману было очевидным, – она его боялась и ненавидела. Мои чувства к нему были менее однозначными. Конечно, понимаю, что он соблазняет меня. Предложение было очень сладким, для того, что бы отказаться от него. Что и говорить, никто в той, прошлой моей жизни не подходил ко мне на улице и не предлагал миллиард долларов. И все это за легкое психическое расстройство. Но миллиардер может позволить себе некоторую экстравагантность. А вот может ли Бог позволить вялотекущую шизофрению? Жизненный опыт говорил, чем более заманчивым выглядит предложение, тем больше вероятности налететь, на какой-нибудь, сразу не заметный глазу, подводный камень. И, как следствие, расшибиться об него в лепешку.

Оглянулся. Шура стояла и пристально смотрела мне в спину.

– Ну, что ты подруга?! "Вышел из доверия товарищ Берия?"…

Приблизился к ней. Она сжалась, но не отступила. Опустился на корточки рядом.

– Послушай, Шура, – более нелепой картины представить трудно. Сижу на кладбище и разговариваю с огромной крысой. Даже не просто разговариваю, а пытаюсь оправдаться перед грызуном.

– Атман…

Когда произнес имя, шерсть на Шуре вздыбилась. Она начала задом пятиться.

– Подожди девочка, не хочу тебя пугать. Я и сам напуган. В мои привычки еще не вошло вот, так вот, запросто разговаривать с Богом, тем более со злым Богом. Но ведь мы с тобой друзья?! Разве, нет?! Ты многое сделала и дала мне. И я, смею надеяться, не безразличен тебе. Давай не будем окончательно подрывать наши отношения недоверием. Сейчас доберемся до Волкуши и поговорим там обо всем. Я сам в смятении. Не думай, пожалуйста, что я на все согласился. Не согласился и не соглашусь.… Пока…

Шура внимательно прислушивалась к моему голосу. Шерсть вернулась в нормальное состояние. Не приходило в голову, что "пока", но договаривать фразу надо было, хотя бы для себя.

– Пока не буду уверен, что смогу полностью контролировать ситуацию. Так, что давай, не будем нервничать. Найдем место, где сможем поговорить, отдохнуть и спокойно во всем разобраться.

Медленно протянул руку. Шура боролась с противоречивыми чувствами внутри. Снаружи видно, как страх волнами проходит по ее шкуре. Мягко положил ладонь на голову и погладил.

– Ты ведь у меня единственный друг в этом мире. Неужели бросишь тогда, когда твое присутствие может изменить судьбу всего мира?! Если уйдешь, мне будет очень паршиво без тебя.

Шура поднялась, приблизилась вплотную и прикоснулась носом к колену. Прижалась к ноге.

– Ну, пойдем? – Спросил, медленно поднимаясь. Шура обогнула меня, и мы заняли привычный уже порядок. Она семенит метрах в трех, я за ней.

Мы пролезли через пролом в ограде, вышли на улицу и повернули налево. Перешли мост над смердящей Волковкой. В ней совсем недавно пытался свести счеты с жизнью. Мои взлеты и падения в этом мире невозможно было уложить в какую-либо схему.

В этих местах не был со времен детства. Нет, иногда проезжал мимо, в машине, но с дороги увидеть что-либо трудно. Почему раньше не приходило в голову, прийти сюда и подышать этим воздухом. Как легко люди со временем забывают места, в которых были счастливы. Но я, все-таки вернулся сюда.

Дом моего детства сгорел, и все соседние тоже. Не знаю, когда это произошло, до или после провала. Но счастливого детства осталось пепелище. Аллегории. Так и со всей жизнью, от всего, что любил, от всего, что было дорого, оставались прах и зола. Атман со своими вкусными предложениями, не оставил ничего из моей спокойной, тихой, прошлой жизни.

Неожиданно посетила светлая идея:

– Шура, а что если нам провести какое-то время под открытым небом?! Разведем костер. Приготовим горячей пищи. Ведь романтично, правда?!!

Шура не высказала никаких возражений. Дошли до ближайшего магазина. Взяли консервированной тушенки, макарон, воды, специи. Зашли в каменный, двухэтажный дом. Нашли не запертую дверь и проникли внутрь однокомнатной квартиры. На кухне, после не продолжительных поисков выбрал подходящую кастрюлю, чайник. В кладовке нашел большую, спортивную сумку и сложил находки. На кухне отыскал заварку, пакет сахара. Пару тарелок, ложку, чашку с логотипом Липтона. Вроде бы все. Нет, не все. Пришлось возвращаться в кладовку и искать там плоскогубцы и кусачки. Нашел. Положил к уже награбленному добру. Проволоку для кастрюли смогу найти на улице. Здесь больше делать не чего.

Пока возвращались в тополиный сквер, нашел стальную проволоку, и на ходу сделал с помощью плоскогубцев душку для кастрюли.

Бивуак решил разбить у трансформаторной, кирпичной будки. Оставил там сумку и отправился к пепелищу за дровами. За несколько ходок натащил достаточное количество топлива. Принес два закопченных кирпича. В кустах акации ножом вырубил две у-образные уключины и длинную поперечину. Вернулся и принялся сооружать костер. Сложил растопку. Заострил и воткнул в землю уключины. Огонь долго не хотел оживать. Пришлось пожертвовать пачкой оставшихся сто долларовых купюр, около двух тысяч. Целое состояние. Плеснул на дровишки из канистры бензина. Приготовления "чудесным" образом помогли. Изголодавшийся огонь сразу набросился на сыроватую растопку. Еще бы! Сожрал всю наличность! Но горячий суп стоит всех зеленых бумажек в этом мире. Скоро пламя утолило древний голод и успокоилось. За его судьбу, больше можно не опасаться. Главное вовремя подкидывать дровишек. Тогда он будет долго дарить тепло и горячую пищу. Налил в чайник воды. Поставил на два кирпича под бок веселому пламени. Повесил над огнем кастрюлю с водой. Вывалил туда банку тушенки и насыпал специй. Подбросил дровишек огню.