Раиса Крапп - Пересекающий время. Книга первая: Андрей Граф, хронотрансатор

– Что же ты, дочка? – тихонько проговорил сзади отец, потому что ожидание затягивалось.

Адоня протянула руку, почти ничего не видя перед собой.

– Красная! Красная! – раздались возгласы.

Кто-то принял у нее ленту и повязал на голову. Она увидела, как потеплели глаза Лиенты, резко повернулась и скрылась за дверью.

Прошло еще время, и однажды Лиента получил ставший уже привычным вызов:

– "Лиента!"

– "Дар! Где ты? Вы вернулись?"

– "Да, мы дома".

– "Благодарение Хранящему, ты дома! Когда сможешь навестить нас?"

– "Жди после полудня. Как дела у вас?"

– "Все благополучно. Все сыты и здоровы".

– "Много ли новых семей появилось?"

– "Много".

– "В твоем голосе печаль. Или мне показалось?"

– "Я привел жену в свою хижину".

– "Разве это повод для печали? Поздравляю тебя".

– "Не надо поздравлять".

– "Что так?"

– "Прилетай, Дар, я очень хочу видеть тебя".

Выйдя из глейсера, Андрей решил сначала отыскать Адоню. Она еще не знала о его возвращении, он хотел появиться перед ней неожиданно, чтобы увидеть ее радость. Он так соскучился по ней, что, кажется, отыскал бы и без ТИССа.

"Ты уж прости, друг Лиента, подожди немного. Да и чем я могу помочь тебе в твоих семейных проблемах?"

ТИСС повел его за излучину реки, к заливу, где женщины обычно полоскали белье в прогретой солнцем воде. За плеском воды Адоня не услышала шагов, быстро обернулась, услыхав свое имя, бледность мгновенно залила ее лицо. По воде поплыла выпущенная из рук сорочка.

– Что ты, Адонюшка? – подскочил к ней Андрей, подхватил на руки. – Что с тобой?

Он вынес ее на берег, усадил на теплый белый камень.

– Ты вернулся… – вымолвила Адоня.

– Адонюшка, что с тобой, ты не рада? Я напугал тебя, прости. Я так хотел тебя увидеть…

– Был ли ты в поселке?

– Нет…

– Так ты… не знаешь?

– Чего не знаю? – встревожился Андрей. – Что случилось? Ну, говори же, Адоня!

– Дар, ты не приходи ко мне больше… Нам больше не надо видеться…

– Что ты говоришь такое? – поднял брови Андрей. – Почему?

– У меня теперь муж.

– Ах… Вот оно что…

– Я замуж вышла, – пояснила Адоня, будто Андрею было еще не понятно.

– Так неожиданно и быстро… Жаль, что меня не было на твоей свадьбе. Счастья тебе, милая девочка. – Что-то неуловимо изменилось в лице Адони. – Ты счастлива?

– Почему ты не спросишь, кто мой муж?

– Я уверен, ты выбрала достойного…

– Это Лиента, – перебила его Адоня.

– Лиента!? – Андрей отшатнулся, как от удара в лицо. – Но почему он?

– Разве он не достойный?

– Разумеется… Но…

– У меня все хорошо, ты не сомневайся… Это очень почетно!.. Только ты не приходи больше. Спасибо тебе за все. Ты думаешь, я не видела, как ты мучился, – меня жалел, а сам мучился… Прости меня. Но теперь все хорошо. Всем хорошо теперь. Видишь, как хорошо все получилось.

Андрей взял ее за плечи, крепко сжал.

– Замолчи. Замолчи, Адоня, погоди. Скажи мне, ты по своей воле это сделала или тебя кто-то заставил?

Адоня замотала головой.

– Почему ты прячешь глаза?

Она медленно подняла ресницы, помолчав, тихо проговорила:

– Я выбрала красную ленту по своей воле.

– Но у вас ведь нехорошо. Я связывался с Лиентой. Он только имени не назвал. Ты говоришь мне правду, Адоня?

Она кивнула.

– Адоня, – он положил ей руку на голову, – ты знаешь, я могу войти в твои мысли.

Она отшатнулась в смятении, отчаянно замотала головой, глаза наполнились слезами. Андрей обнял ее, прижал к себе, почувствовал, как вздрагивает она, едва удерживая рыдания.

– Уходи, Андрей… – наконец прерывисто выговорила она. – Оставь меня… Я так хочу.

– Я должен знать, что здесь случилось. Что с тобой сделали?

– Зачем!? Зачем тебе!? – звонким от слез голосом заговорила Адоня. – Пусть все так останется! Лиента… хороший, ты знаешь.

– Я должен знать.

– Не мучай меня! – вырвалось у нее.

– Хорошо, я все узнаю у него.

Она закрыла лицо руками, глухо проговорила:

– Я не могу…

– Адоня, – Андрей положил ей руку на затылок, мягко привлек к себе. – Успокойся, девочка, успокойся. Тебе не надо ничего говорить. Позволь мне войти в твои мысли.

Она уперлась ладошками ему в грудь, отчаянно замотала головой. Он мягко сломал ее сопротивление, снова прижал к себе.

– Ты не хочешь довериться мне? Помнишь, я говорил, что буду рядом, если тебе плохо. Сейчас тебе плохо, я с тобой, так что произошло, почему ты больше не доверяешь мне? Прежде ты не отказывалась разделить со мной свою беду. Все равно, от тебя или Лиенты, но я буду знать. Позволь, Адоня.

Она затихла. Потом едва заметно кивнула, сникла, сделалась маленькой и жалкой.

Хаос ее мыслей и чувств ворвался в Андрея. Мысли – коротенькие, испуганные, стремительно неслись, перебивая и ломая друг друга; и был в них страх, и стыд, и боль, и смятение ее, и растерянность. В него вошла безысходная, гнетущая тяжесть беды. Она была тем страшнее, что раздавила Адоню в тот момент, когда она снова обрела надежду на возможное счастье, это Андрей тоже теперь знал. Больно сдавило сердце, и Андрей не мог понять – его это боль или так больно Адониному сердцу.

Он прижал ее лицо к своему – так прижимают ребенка. Вызвал глейсер, взял Адоню на руки и поднялся на платформу.

– Постой, – отстранилась она. – Зачем ты меня увозишь?

– Я тебя здесь не оставлю.

– Я его жена…

Он отпустил ее, бережно взял в ладони лицо, поднял – брови в страдальческом изломе, горькая складка между ними. Он наклонился и прикоснулся к ней губами.

– Я не противна тебе? – сорвался дрожащий шелест.

– Девочка моя славная… – у Андрея перехватило горло.

У Адони дрогнули уголки губ, она ткнулась в грудь ему. Едва слышно прошелестел, опустился купол.

– Нет, не надо, Андрей! – она на шаг отступала от него, повторила тихо: – Не надо… Тебе надо просто уйти…

Андрей молча смотрел на нее, и Адоня заговорила снова.

– Я думала все эти дни… Я почти успокоилась, правда. Он ведь хороший, он сам мучается… Правда, Дар, я уже смирилась.

– Ты говоришь неправду. Я знаю, как на самом деле.

– Может быть, не совсем правду, но так будет, я хочу, чтобы так было… Мне жаль его.

– Но ты не любишь Лиенту.

– Разве все выходят за любимых? Тогда не нужен был бы закон покорности. И что с того, что не люблю, мне будет спокойно. А любовь, – Адоня грустно улыбнулась, – она горькая… Ты прости, что я и тебе мучила. Ты жалел, не хотел прогнать, а ведь лучше было бы, чтоб не жалел… Когда человек живет не головой, а сердцем, ничего из этого хорошего не получается – глупым человек становится, живет пустыми мечтаниями, как во сне… Теперь я проснулась и понимаю – ничего из того, что я себе придумала, случиться не могло. Мне бы все равно пришлось замуж выйти. Не он, так другой. Лиента – лучший перед другими, разве я не должна быть счастливой?..