Глен Кук - Десять поверженных

Передовые отряды перетащили щиты из бревен через ров, сдвинули их вместе, образовав что-то вроде стены. Наша самая тяжелая артиллерия сосредоточилась на этой цели. За рвом приближались толпы людей, занимая свои позиции.

Хотя на солдат нижнего уровня мы надеялись меньше всего и я подозреваю, что жребий был подстроен, они отбили атаку элитных войск противника. Но этот успех обеспечил им только короткую передышку. Порядки противника снова пошли в наступление.

Наша линия обороны дрогнула. Она могла быть и полностью смята, если бы людям было куда бежать. У них уже выработалась привычка к бегству. Но здесь они были в ловушке. Ни одного шанса взобраться на стену, которая стояла за ними.

Эта волна отхлынула. Луноглотатель контратаковал на своем фланге и погнал неприятеля перед собой. Он разрушил большинство их щитов из бревен и даже угрожал их мостам. Его агрессивность произвела на меня впечатление.

Уже поздно. Леди не появлялась. Думаю, она не сомневалась, что мы устоим. Неприятель рванул в последнюю атаку, волна человеческих тел заваливала наших людей. Кое-где повстанцы добрались до стены и пытались взобраться на нее или разрушить. Но наши люди не сдавались. Непрерывный дождь из стрел поколебал решимость повстанцев. Они отступили. За импровизированной стеной собирались свежие силы.

Наступило временное затишье. Поле было усеяно их пионерами. Теперь оно принадлежало им.

– Шесть дней, – сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Не думаю, что мы удержимся.

Первая линия обороны не должна пережить завтрашний день. Эта орда бросится на второй уровень. Наши лучники – крутые ребята, но именно как стрелки, и я сомневаюсь, что они будут хороши в рукопашной схватке. Более того, допустив однажды противника так близко, что начнется рукопашная, наши уже не будут бояться, что те приблизятся. Тогда повстанцы со своими башнями сделают то, что и хотели.

С задней стороны нашего уровня пирамиды мы сделали небольшую траншею и использовали ее как отхожее место. Капитан поймал меня в самый неприглядный момент.

– Ты нужен на нижнем уровне, Костоправ. Бери Одноглазого и свою команду.

– А что?

– Ты врач, так ведь?

– О!

Глупо с моей стороны. Надо было знать, что я не смогу все время оставаться наблюдателем.

Остальная Гвардия тоже спустилась вниз. У них были другие задачи. Спуститься вниз не было проблемой, хотя на лестницах-времянках движение было оживленным с верхнего уровня и с вершины лучникам тащили амуницию и боеприпасы (тех стрел что запасла Леди хватит еще нашим внукам и правнукам), а наверх несли трупы и раненых.

– Самое время броситься на нас – сказал я Одноглазому. – Надо просто взобраться по этим лестницам.

– Они слишком заняты тем же самым, что и мы.

Мы прошли в десяти футах от Ловца Душ. Я поднял руку, решив попробовать поприветствовать его. После небольшой паузы он ответил. Мне показалось, что он испугался. Мы шли все ниже и ниже на территорию Несущего Шторм.

Внизу был настоящий ад. Таковы последствия на любом поле боя, но я никогда не видел ничего подобного. Люди лежали повсюду. Среди них были и повстанцы, добить которых у наших не хватило сил. Даже войска с верхних ярусов просто пинали их в сторону, чтобы собрать наших людей. В сорока футах повстанцы, на которых никто не обращал внимания, тоже собирали своих, тоже не обращая внимания на наших солдат.

– Это похоже на то, что описывается в старых Анналах, – сказал я Одноглазому. – Может быть битва за Разорванный.

– Там не было столько крови.

– Хм.

Он был там. Он прошел длинный путь. Я нашел офицера и спросил, где нам открыть свою лавочку. Он сказал, что мы, наверное больше всего будем полезны Дробящему Кости.

В неприятной близости мы миновали Несущего Шторм. Амулет Одноглазого просто жег мне грудь.

- Твой дружок? – с сарказмом в голосе спросил Одноглазый.

– Что?

– У тебя такой вид…

Я пожал плечами. Известковый клок тумана. Это мог быть и Несущий Шторм.

Дробящий Кости был огромен, больше Меняющего. Восемь футов в высоту и шестьсот фунтов стальных мускулов. Он был до смешного силен. Рот у него был как у крокодила, и, наверное, в старые времена он просто ел своих врагов. Некоторые старые повествования называют его также Размалывающим Кости, из-за его силы.

Я смотрел на него, а один из его лейтенантов говорил, что мы должны пойти на край правого фланга, где драка была не такой жестокой и у них не было еще своей медицинской команды. Мы нашли командира соответствующего батальона.

– Разворачивайтесь прямо здесь, – сказал он нам. – Людей вам доставят. – Вид у него был кислый.

– Утром он командовал здесь всем, – пояснил один из его людей. Сегодня офицерам пришлось несладко.

Когда офицеры руководят, находясь в самой гуще драки, чтобы их люди не побежали, то среди них оказывается много раненых. Мы с Одноглазым принялись латать.

– Сегодня, по-моему, вам не сильно досталось.

– Относительно.

Солдат посмотрел на нас зло. Мы говорили об этом, сильно или не сильно, в то время, как сами целый день провалялись на вершине пирамиды.

Операции при свете факелов – это хорошее развлечение. Мы обработали несколько сот человек. Когда я делал перерыв, чтобы встряхнуть оцепеневшие руки и ноги, которые уже совершенно меня не слушались, и смотрел на небо, меня брало недоумение. Я ожидал, что сегодня ночью Поверженные опять устроят какое-нибудь представление.

Дробящий Кости вломился в нашу импровизированную операционную, голый по пояс, без маски. У него был вид борца-переростка. Он ничего не сказал.

А мы пытались его не замечать. Наблюдая за нами, он щурил свои маленькие свиные глазки.

Мы с Одноглазым работали над одним человеком, с разных сторон. Вдруг он остановился, задрав голову, как испуганная лошадь. Глаза его широко раскрылись. С диким видом Одноглазый огляделся по сторонам.

– Что такое? – спросил я.

– Я не… Странно. Исчезло. На секунду… Не обращай внимания.

Я продолжал смотреть на него. Он был явно напуган. Более напуган, чем это оправдано присутствием Поверженного. Как будто что-то угрожает ему лично. Я бросил взгляд на Дробящего Кости. Он тоже наблюдал за Одноглазым.

Это опять повторилось, когда мы работали уже с разными пациентами. Я поднял глаза. За ним, на уровне пояса, я наткнулся на светящиеся глаза. Меня прошиб холодный пот.

Одноглазый смотрел в темноту. Нервное напряжение возрастало. Закончив со своим пациентом, он вытер руки и придвинулся к Дробящему Кости.

Раздался рев. В круг света совсем недалеко от меня ворвалась черная тень.