Алескандр Зайцев - Леньйа

Но все когда то проходит и разум берет верх. Вновь оплетает астральная сеть и корежит энергетику изменение полей, пока еще рано быть собой. Вытираю салфеткой слезы Нианы. Мне надо побыть одному, оставляю недоеденный завтрак и поднимаюсь в комнату. Регвар еще не проснулся, хорошо.

Лежа в кровати, просто смотрю в потолок, позволяя мыслям течь куда вздумается. Будь я просто человеком, наверно сейчас бы тело колотила нервная дрожь. «Что случилось, почему, зачем, из-за чего» наслаиваясь проплывают образы, пусть…

– Эй, что разлёгся! Подъем! – это когда я успел уснуть? Бодрый голос гнома заставляет открыть глаза. – Мы почти опоздали!

– Не кричи, я уже одет и даже перекусил на дорожку. – Регвар выглядел значительно лучше, чем можно было предположить, только серебряный динар приложенный к глазу, выдавал его вчерашние приключения.

– А я уже не успею ничего съесть, – после ночных возлияний, его еще тянет набить живот? Железное у него здоровье! – Так вроде собрались. У нас десять минут добежать до станции и успеть купить билеты, – тьфу тут еще и билетная система?!

– А вчера по поводу билетов нельзя было озадачится? – а я то считал дварфов основательным народом.

– Нельзя! – бородач категоричен. – Пиво и хорошая драка всегда важнее! – кто бы сомневался в таком ответе.

Из таверны пришлось буквально выбегать, жаль, хотелось сказать что-то доброе Ниане на прощание. Транспортная, пассажирская дрезина состояла из двух платформ. На головной стояло несколько помп, на замыкающей располагались удобные скамьи со спинками. Глядя на количество желающих отправиться в путь, засомневался, а хватит ли нам мест?

– Два билета: один полный, один пассажирский: – Регвар протягивает деньги гному, в характерной жилетке дорожного департамента. Тот удивленно вскидывает на меня взгляд:

– Ааа, поднебник, хорошо, пассажирский так пассажирский, – не понимаю, в чем отличие. Забираем билеты.

– Пошли, тебе на заднюю, – хватая меня за локоть объясняет попутчик.

Основной контингент пассажиров, составляют дамы, заполнившие почти все скамьи. Интересно тут принято уступать место женщинам? и если да, то за что держаться стоя? Никаких перил не видно. А куда делся Регвар? Вот демон! все мужчины гномов, не только «дорожники», заняли места у рычагов движителей. А я начинал ловить на себе косые взгляды гномес, которые сменялись по мере понимания того, что я не дварф, с осуждающих на жалостливые.

– Эй, Регвар, – пробираюсь на головную платформу. – Делай что хочешь, но в том террариуме я не поеду! Можно встать за помпу?

– А потянешь людь? – за попутчика отвечает, главный машинист. – Мне же нагрузку надо на шестерни правильно распределить, ты больше проблем доставишь чем поможешь.

– Поставь его со мной в пару, – вступается Регвар: – если что я и за двоих смогу.

– Хорошо, – правильно оценив габариты сержанта, соглашается дорожник.

– Ты же говорил: «нечего ноги топтать, пусть транспортники работают», – шепчу на ухо.

– Так разве это работа, вот управлять всем этим то да! Это тебе не мелкую вагонетку Хорна водить, тута умение надобно! – военный с уважением оглядывается на водителя.

Все шестьдесят сидячих мест второго «вагона» были заняты, на рычагах же нас всего десять. Но если начать движение было трудно, то в дальнейшем состав катился уверенно и плавно, под размашистое качание помп. Этот трактовый туннель, был меньше по размерам чем уже мной виденный, но движение в нем интенсивнее на много. В основном нас обгоняли маленькие двух-четырех местные однопомповые дрезины. На встречу же медленно катились грузовые «поезда». На второй час пути движение замедлилось.

– Туннель сужается тут всего до двух полос. Очень крепкая порода в этом месте. – Объясняет мне находящийся справа гном. А я с недоумением взираю, на не виданное мной в течении многих веков зрелище – транспортную пробку!

Если в нашем направлении просто стали ехать чуть медленнее, то на встречу тянулась на несколько сот метров череда ожидающих. Размахивая флюоресцентными флажками, движение регулировала гномеса в ярком комбинезоне, иногда покрикивающая на особо торопливых водителей. Но вот тракт расширился до четырехполосного и мы уверенно набрали ход. По моим прикидкам «дилижанс» мчался со скоростью тридцати километров в час.

– Сбавить ход! – кричит водитель, послушно замедляем ритм. – Внимание! Переключаюсь на торможение!

– Отпусти помпу и тяни вот за этот рычаг, – подсказывает Регвар. Послушно дергаю за торчащий из пола металлический прут. Ожидаемого мной скрипа тормозов нет, лишь что-то механически лязгает под днищем и состав послушно останавливается.

– Кому надо была станция пересадки на направление Дортанга?

– Нам! – Регвар дергает меня за рукав, – пошли. Машем на прощание уходящему в даль «дилижансу».

– Так, эта дорога очень загружена и скорее всего пассажирского состава мы не «поймаем».

– И что мы теперь тут застряли? – я в общем то не против посидеть несколько часов, глядя на транспортную суету оживленного перекрестка.

– Зачем? Будем голосовать, авось кому по пути будет! – в подтверждение своих слов, Регвар вскидывает руку в до боли знакомом, но таком забытом жесте. Почти сразу около нас останавливается грузовая платформа:

– Куда надо тангары? – но рассмотрев меня внимательнее, поправляется, – и их гостю.

– В Дортанг.

– Звиняйте не по пути! Вы пробуйте остановить платформы с продуктами, по этой дороге почти все они именно в озерный город и следуют! – Взмах руки и могучие руки «дальнобойщиков» наваливаются на рычаги.

Совет оказался дельным, не прошло и полу часа как мы сидели на ящиках с морковью и картошкой. За движители нас не пустили, экипаж многоплатформенного поезда был полностью скомплектован. Даже поговорить с согласившимися нас подвести не получалось, ящики жутко гремели и надо было кричать, что бы быть услышанным.

Дортанг оказался большим городом, центром этой части великих полостей. Кругом царила деловая суета.

– Я рос рядом, в фермерском поселке. А сюда меня возили каждый месяц на ярмарку. – Полной грудью вздыхая непривычны для этих пещер, слегка влажный воздух, произносит Регвар. – Люблю этот город!

– Почему его называют Озерным?

– О! Потому что он заложен на берегу, громадного подземного водоема.

Это было правдой, черная вода подземелий мелкой зыбью накатывалась на парапет набережной у которой мы остановились. Разглядеть до куда тянется водная гладь не получалось.

– Глубоко тут?

– Не знаю, не мерили, да и зачем это? – у дварфов странные отношения с водой. Люди бы давно все выяснили о озере на берегу которого живут, подгорникам же было абсолютно все равно.