Владимир Брайт - Королевства, проигранные в карты

— Чувствую, что ничего плохого с нами не случится... — начал было я.

— Зря я не убил тебя раньше, — еще успел сказать Гарх.

— А-а-а-а-а!!! — взревела толпа, требуя начинать представление.

«Что-то мне здесь не очень нравится», — промелькнула в голове идиотская мысль.

Палач вытащил огромный тесак и подошел к колесу...

— ....... ...... ........ ....!!! — в сердцах выругался внутренний голос.

— ....... ...... ........ ....... ...... ........ ....... ...... ........ ...... .....!!! — выругался вслух бесстыжий Гарх.

— ГОСПОДА ДЕЛАЙТЕ ВАШИ СТАВКИ! — проревел крупье.

— Начали! — почти ласково прошептал палач, со всей силы крутанув рулетку.

«Все будет о'кей», — отчаянно стиснув зубы, подумал я, почему-то моментально покрывшись холодной испариной.

— Конечно, главное — загадать, — поддакнул внутренний голос.

— ЗАТКН-И-ИСЬ!!!

Мир закружился в бешеном вихре, превращаясь в одно большое грязно-серое размытое пятно, и, когда спустя несколько мгновений, показавшихся мне целой вечностью, он наконец остановился, я никого не увидел.

— АААААААА!!! — скорее не от боли, а от бессильной ярости попутно изрыгая страшные проклятия, бешено взвыл Гарх, только что потерявший второе, и последнее, ухо.

— ААААХХХХХХ!!!! — в едином порыве выдохнула толпа, восхищенная мастерством мясника.

— Какие же здесь все злые, — тонко подметил внутренний голос.

«А парень-то не жилец», — почему-то подумалось мне. В голове промелькнул отчетливый образ палача, бездыханно лежащего у моих ног в луже собственной крови.

Не знаю, откуда это пришло, может быть, именно сейчас открылся третий глаз, но я был на сто процентов уверен, что все будет именно так.

Он во второй раз потянулся к колесу, но, опередив его на какие-то доли секунды, я сказал очень тихо, почти ласково:

— Милый, а ведь ты умрешь намного раньше, чем мы с приятелем, так что мой тебе добрый совет: если знаешь какую-нибудь молитву, лучше помолись прямо сейчас.

На мгновение палач замешкался, посмотрев на меня, и этого мимолетного взгляда хватило, чтобы понять одну простую истину — я говорю чистую правду. Тот, кто видит смерть слишком часто, рано или поздно научится различать ее приближение по малейшим приметам. И сейчас в моих глазах, словно в кривом зеркале, палач увидел ее неумолимую поступь. Но не нашел в себе сил поверить в это.

«Убив колдуна, ты не позволишь исполниться его пророчеству», — говорили знающие люди в моем мире.

Вероятно, здесь бытовало такое же мнение. Палач сделал неуловимое движение, намереваясь прямо сейчас, проткнув меня насквозь, намотать мои внутренности на свой ужасный тесак, но в последний момент вдруг остановился. Это было ошибкой, вызванной скорее профессиональной этикой, нежели отсутствием здравого смысла, так как для большого мастера подобный поступок был бы непоправимым ударом по репутации. Но, забегая вперед, должен сказать, что при любом раскладе у него не было ни единого шанса.

— Сейчас тебе выпадет «МЯСО», я обещаю, — прошептал палач чуть слышно, взявшись за колесо, чтобы продолжить игру. — И тогда мы посмотрим, кто из нас умрет первым.

— Ты ведь и сам знаешь это, — равнодушно произнес я, перед тем как мир опять закружился с бешеной скоростью перед моими глазами в ожидании еще одной кровавой развязки...

За последнюю неделю это был уже второй палач, которому, мягко говоря, не очень-то повезло со мной. Наверное, Скалк, так же как и этот безымянный исполнитель смертных приговоров, сами того не подозревая, попали под колеса старушки Судьбы, которая, как всем известно, лихо гоняет, не разбирая дороги, по одному только ей известному непредсказуемо извилистому маршруту.

Похоже, что он слишком долго и честно работал крупье в этом гадюшнике, чтобы ошибаться в своих прогнозах относительно выпадения ставок. Поэтому я совершенно не удивился, когда оказалось, что на этот раз «МЯСО» досталось именно мне. Хотя, если честно, вариантов было не так уж и много — либо я, либо Гарх.

Колесо остановилось, и я увидел торжествующую улыбку палача — оскал мертвеца, которому отмерены последние мгновения в этой жизни. Одним резким, отточенным годами практики движением он занес руку, чтобы нанести смертельный удар, потому что еще перед тем, как крутануть «колесо фортуны», он твердо решил для себя, что убьет меня при первой же возможности. Но в этот миг, вероятно, что-то щелкнуло в его голове. На какую-то долю секунды ужасный тесак неподвижно завис над моей головой, заплечных дел мастер помедлил, наслаждаясь своей неограниченной властью над жизнью простого смертного, и...

— Готов, — выдохнул я почти одновременно с тем, как горло палача насквозь прошило лезвие ножа и фонтан крови хлынул во все стороны, забрызгав мое лицо и одежду.

— Ааахххрррр... — Захлебываясь кровью, за мгновение до того как отправиться в ад, он все же попытался достать меня, движимый нечеловеческой ненавистью.

Но было уже слишком поздно. Тело вышло из-под контроля умирающего мозга, и тесак, который был достаточно тяжелым, чтобы по инерции разрубить меня надвое, какую-то долю секунды еще колебался в его ослабевшей руке, как бы решая, в какую сторону все же упасть, а затем медленно, как испорченный маятник, пошел вниз. Палач неестественно, как во сне, начал заваливаться на спину, увлекаемый собственным орудием убийства, и когда он с грохотом упал на скользкие от крови доски помоста, я, сам не знаю почему, подумал, что начиная с этого момента время детских игр безвозвратно ушло и настал черед вступать в бой «тяжелой артиллерии». Которая, кстати сказать, не заставила себя долго ждать.

Убийство палача, а тем более при исполнении, событие само по себе неординарное. И не важно, в каком месте или времени это произошло, потому что законы и порядки, каким-то образом затрагивающие интересы государства, всегда и везде одинаковы. Глов, как вы уже, наверное, успели догадаться, в этом плане исключением из правил не являлся. Палач был представителем власти, и убийца бросил ей вызов. После чего его акции резко упали, и, соответственно, шансы безнаказанно скрыться с места преступления приравнялись к нулю. Потому что кроме государственных органов, призванных следить за порядком, в каждом нормальном обществе существует еще и толпа, которую хлебом не корми, а дай кого-нибудь сначала изобличить, затем поймать, а уж потом по возможности собственноручно повесить. По крайней мере, насколько я знаю, в истории моего мира за примерами далеко ходить не надо. Ну, а про это ужасное место вообще не стоит говорить. Потому что, пробыв здесь не больше недели, я на личном опыте успел убедиться, что слова «ад» и «Глов» без всякого преувеличения можно смело считать синонимами.