Виктор Баженов - Серое Братство

   – Остальное вы знаете, – ключница вновь начала шмыгать в подушку.

   – Ну, что ж, – вздохнул Вит, – кое что начинает проясняться. Ай да дядюшка Сэм! Так, а где все-таки ключ от сейфа?

   – Он всегда висел у покойного графа на шее, – всхлипнула ключница.

   – Ясно. Сиди здесь и никуда не выходи, пока все не закончится, – приказал Вит. – За мной!

   Они постарались проскочить в парк, минуя обеденный зал, чтобы избавить себя от докучливых расспросов метросексуала, и это им удалось.

   – Облом, – расстроился Вит, когда они оказались в беседке.

   Сквозь корку льда на шее графа угадывалась оборванная цепочка. Ключа на ней не было.

   – Слушай, а оно тебе очень надо? – осторожно спросил Олет.

   – Что?

   – Открывать этот сейф? Преступление вроде раскрыто. Дядюшка Сэм начудил.

   – А вам самим не интересно? – удивился Вит. – И потом: на фига ему все это надо? Чую: ответ где-то там, в сейфе.

   Юношу разбирал азарт. Он внимательно, на этот раз уже трезвыми глазами осматривал замерзшую фигуру покойного, не замечая, как Ксанка с Олетом за его спиной опять мрачно переглянулись и напряглись.

   – А вам не кажется подозрительной его рука? Смотрите, как он ее вытянул в сторону стены! Если бы я хотел, не поднимая зада, что-то кинуть… скажем, у меня времени совсем нет…

   Юноша присел на заснеженную скамейку рядом с графом, сделал быстрый жест рукой, словно что-то срывая с шеи, и кидая это что-то через стену. Замер.

   – Копия, – невольно восхитилась Ксанка, сравнив две застывшие фигуры, потом грустно посмотрела на перепаханный их беготней парк, а уж что творилось за стеной, ей даже думать не хотелось. Собачки там столько сугробов навалили. – Не найдем, – подвела она мысленный итог.

   – Найдем и запросто.

   – Как? – поинтересовался Олет.

   – По запаху, – Вит оглушительно свистнул, и со стороны леса послышался топот. Собачки послушно бежали на зов.

   – Хотела бы я знать, почему они тебя слушаются, – мрачно пробурчала Ксанка.

   – Вы же слышали, – беспечно пожал плечами Вит, – им приказали меня охранять.

   – Интересно, кто? – хмыкнул Олет. Ему почему-то, как и Ксанке, было невесело.

   – Чует мое сердце: вскроем сейф и сразу узнаем, – ответил Вит.

   Над стеной появилась мохнатая морда вожака. Из его пасти торчали лосиные рога. Вожак откусил сохатому голову, сплюнул и, не разжевывая, проглотил то, что уже было во рту.

   – Чё опять потребовалось? – недовольно спросил он. – И вообще: что за дурацкая привычка свистеть, когда мы кушаем?

   – Не волнуйся, надолго не задержим. Всего пара вопросов и одна просьба, – успокоил его Вит.

   – Задавай. – Вожак уселся поудобнее и начал чесать задней лапой розовое ухо.

   – Вопрос первый. Это не вы случайно графа замочили? – кивнул Вит на труп.

   Вожак перестал чесаться и посмотрел на главу сыскного агентства, как на ненормального.

   – Да ты чё? Окстись! Съесть это мы завсегда пожалуйста, а на фига нам его ледяной стрелой Хаоса морозить? Это ж теперь совсем не съедобно.

   – Ага, – сделал глубокомысленный вид юноша. – А когда его это… стрелкой мочили, вы уже были здесь?

   – Конечно, – фыркнул пес, – согласно пророчеству твоего папы. Как только ледяная стрела Хаоса сорвется в полет, чтобы поразить графа-отступника, явится снежная свора на защиту его сына.

   – И тут же получит в глаз, – тявкнул из-за забора какой-то пес.

   – Чем? – заинтересовался Вит.

   Над забором появилась еще одна собачья морда.

   – А я знаю? Этот ненормальный, прежде чем концы отдать, чем-то в меня бросил.

   – Собачки, милые, – взмолился Вит, – это что-то нам очень срочно надо найти, но у нас нет вашего нюха. Выручайте, а?

   – Душевно просит, уважительно, – оценил вожак. – Надо помочь. Я ща.

   Он сделал прыжок, но то ли проглоченный практически целиком лось помешал, то ли еще по какой причине, но двухметровый барьер он не одолел, и вломился в парк с воистину слоновой грацией, оставив после себя груду развалин.

   – Извиняюсь, – смущенно дыхнул он ледяной стужей, подошел к беседке, обнюхал руку графа, двинулся назад и начал азартно разрывать созданный им же завал. Во все стороны полетели комки мерзлой земли и обломки стены. Олет, Вит и Ксанка юркнули за беседку, спасаясь от камнепада.

   – О, нашел!

   Вожак потрусил обратно с раскрытой пастью. На высунутом розовом языке лежала льдинка, внутри которой угадывались очертания ключа. Вит шагнул навстречу, и бесстрашно сунул руку в оскаленную пасть.

   – Вот спасибо, дорогой! Выручил. – Юноша перекладывал льдинку с руки на руку. – Холодная, зараза.

   – Ничё, дня через три оттает, – успокоил его вожак. – Или через неделю. Наш дых обычно дольше не держится. Ну, мы пошли. Нам лешак там завтрак подогнал. Лосей. Целое стадо.

   – Неужто добровольно согласился? – удивился Вит, – Он же свой лес защищать должен.

   – Он и защищает. Стадо-то он с эльфийских лесов угнал. А все, что от завтрака останется, в его лесу приживется. Ну, прощевай. И до обеда больше не свисти. Сам понимаешь, нам еще завтрак переварить надо.

   Вожак развернулся и потрусил в сторону пролома в стене. Прыгать ему нужды уже не было.

   – Витушка, а ты хоть понял, что он только что сказал? – раздался за спиной главы магического агента напряженный голос Ксанки.

   – Опять у нас не все слава Богу? – нахмурился Вит, оборачиваясь.

   – Они сказали, что твой папа их сюда послал, – глаза Олета были круглые. – Тебя защищать да еще напророчил чего-то.

   – Отец Илерей? Бре-е-ед, – ошеломленный юноша уставился на льдинку в своей горячей руке, которая упорно не желала таять…

34

   – Так что вы узнали? – граф суетился около Вита, который хмуро сидел у огня. В руках его были каминные щипцы, крепко зажавшие упрямую ледышку. Она отказывалась таять даже тогда, когда он сердито тыкал ею прямо в раскаленные докрасна угли.

   – Многое, граф, многое, – успокаивала его Ксанка. – Но позвольте в интересах расследования об этом пока умолчать. Могу сказать одно. Здесь, в этом зале, вы в полной безопасности. Как только мы закончим, немедленно доложим вам о проделанной работе. Нам же нужно получить свой гонорар, – очаровательно улыбнулась она.

   – А что там с моей женой? – в голосе Пургона звучала такая надежда, что Виту стало его жалко.

   – Мужайся, друг…

   – …она жива, – закончил фразу Олет.