Анастасия Пак - Путь тени

– Убирайтесь! – властно бросил защитник и поворотил коня. Он был из тех, что абсолютно уверены в своей силе, считал, что одного его слова и гневного взгляда достаточно, чтобы враги тут же послушно развернулись и отступили. К сожалению, те времена давно прошли, а он этого и не заметил. Его резко тряхнуло – в спину впечатался тяжелый молот.

– Опомнись, червь, – голос Спящего прошелестел как ветер, роняя короткие злые слова. – Нас подняли, теперь не остановить, кто бы ты ни был. Мы служим Убийце.

– Не слишком-то ты торопился на помощь, – насмешливо заметил всадник с туманным лицом. – Решил к концу явиться, собрать славу? А может вообще здесь появляться не хотел, да долг заставил?

– Какой еще долг?! – рявкнул Энгир.

– Долг Довиану, – спокойно ответил Убийца. – Он же тебя в главные защитники возвел, как за такое не отплатить? Хочешь не хочешь, а влезай на коня и иди геройствуй.

Ах ты, – задохнулся Энгир и замахнулся мощной секирой.

Убийца неуловимо подставил серый клинок и тот расплылся жидким металлическим кольцом вокруг оружия противника и заледенев, рванулся назад, унося секиру за спину Спящих. Широкое лезвие зарылось в землю, замерцало и исчезло, вновь появившись в мозолистой ладони Энгира. Защитник прищурился, пройдясь завистливым взглядом по плавному лезвию с видом знатока.

– Меня не касаются ваши разборки, – медленно произнес он, – но город оставьте, деритесь между собой, люди ни причем. Свет и Тьма – порождения Творца, и вражда у них в крови, но до такого они еще ни разу не опускались. Мы, защитники, были созданы для того, чтобы сохранять равновесие, не дать какой-либо одной стороне полностью изничтожить другую и забрать себе всю власть. – "Но при этом не особо влезая в ваши дела", – прибавил он про себя. – Я обязан не допустить повторения этого, – Энгир обвел взглядом темное воинство и в который раз пожалел, что все зашло так далеко. По своей сути они были скорее наблюдателями, чем защитниками и обладали крайне нестабильным положением, будучи ниже обеих сторон. И все же на протяжении многих сот лет их слово было законом.

– Мы остаемся, – твердо сказал колебатель и Спящие хищно улыбнулись, ухватились за молоты.

Энгир снова огляделся и тяжело вздохнув, взвесил на ладони отточенную секиру, кивнул:

– Я тоже.

Спящие и Убийца осторожно обступили его с трех сторон. Сквозь тяжелые тучи сорвались вниз и вонзились в землю ярко мерцающие изгибы молний. Энгир свирепо крутнулся волчком, отбрасывая противников на расстояние вытянутой руки, в левой ладони появилась вторая секира, острая с полустертыми значками на лезвии. Глава защитников грозно сдвинул косматые брови и не размахиваясь вогнал секиры в груди ринувшихся Спящих, а сам, пригнувшись, избежал удара серой молнии. Разумом понимал, что творит нелепость, не стоило приходить и так вот напрямик влезать в драку, не имеет он такого права, и драться на равных со Спящими тоже не может, слишком уж темные превосходят его числом, и чтобы как-то сравнять счет надо сначала вырваться из окружения и сосредоточиться, а это невозможно, древние восставшие слишком свирепы и бессмертны, как и он. Вдобавок Убийца, с этими он вообще никогда не связывался – сразу пойдут упреки, мол, лезешь не в свое дело, да и Тьма старше его, прямой потомок Творца. Мелькнула дикая мысль, что вообще зря ввязался в свару, черт бы с ним, с Веалоном, ан нет, честь не позволяет, гордость взыграла, а теперь уходить стыдно, скажут, трус, сбежал с поля битвы, а еще глава защитников. Энгир не позволял себе ни единого пропущенного удара, отметал все как ураган да еще успевал поглядывать через плечо: держится Веалон, иль уже конец, а значит, можно сматываться. Все равно эту битву ему не выиграть, но и не проиграть, потому как он здесь третий лишний. В помощь горстке воинов послал пару молний, на большее не хватало пространства, тут такие умельцы, поймают, отразят и в тебя же всадят. Спящие рубились с азартом, отыгрывались за долгие годы спячки, даже корявые физиономии ожили, чуть ли не лопаются от удовольствия, а Убийца, словно змеюка вертится, все приглядывается, как бы поудобнее в него клинок всадить, совсем разум потерял, аж жалость берет, был раньше нормальный человек, а теперь все видит в два ряда: за спиной соратники, впереди враги. Светлые все же почеловечнее были, люди как люди со светлыми глазами, а тут глаза бешеные, острые, как два черных клинка, так и режут на куски. Энгир сверкнул и появился в центре темного воинства, разрезая его как камень реку, усеял павших воинов обгорающей темной плотью, половину сразил секирами и молниями, но Спящие быстро выросли из земли в двух шагах, убийца метнулась молнией, возникнув рядом с поднятым мечом, Энгир мелькнул еще пару раз, но теперь противники были начеку и возникали перед ним мгновенно. Опять некстати мелькнула мысль, какой же он дурак, спустился как благородный, думал, скажет "Кыш!" и все кончится, уйдут, поджав хвост и скуля. Да, крепко взялась за дело Тьма, взыграло чего, что ли? Сидела-сидела, на тебе, вылезла. На его памяти схватки случались частые, но людей не мешали, все больше между собой. Взглянул на себя со стороны. Хорош! Две собаки грызутся, а третьей достается… и в лоб и по лбу, да все с размаху, чтоб неповадно было. Наступала ночь, костры прогорели до золы, а богатыри все держатся, и откуда только силы берут? И князь, как берсерк, чуть ли не в горло врагам вцепляется. Противников, конечно, здорово уменьшилось, но и воинов осталось с гулькин нос. Упавшие темные врастали в землю, погружались, утаскивая тела павших, завтра вылезут, станут еще боле числом, хорошо хоть облик земной пропадает, не узнать, где враг, а где вчерашний друг, с которым плечом к плечу…

Над городом собирались звезды, сыпались с неба, как снежинки, легкое свечение распространяло нежно-серебристые лучи, застыли все, даже Энгир, но он стоит прямо, в глазах облегчение, а другие глаза ворочают из стороны в сторону, силятся понять, что их остановило. Свечение приняло овальную форму, сверкнули проницательные глаза, зрачки цвета олова смотрят в одну точку, но видят намного больше, чем этот город. Свечение становилось то ярче, то вдруг затихало, как прибитое дождем пламя. Творец. Ни свет и ни тьма, хотя люди так не считают. Пусть Довиан провозгласил высшим его, Энгира, творец всегда останется собой, главным, верховным, и люди чаще восклицают не "Энгир!" – что он простому люду – а "Свет!", он для них все: и свет, и счастье, и удача.

Темная рать пошатнулась, расплываясь серым облаком, Спящие быстро погрузились в землю, от греха подальше, не очень-то им хотелось вновь оказаться в спячке, Убийца ускользнул по своей тропе, сверкнув напоследок обжигающе ледяным взглядом., понял, что с творцом ему не тягаться. На лице растаял туман и Энгир изумился, увидев молодое, искаженное в бешеной злобе, женское лицо. Воины опускались на землю, выпуская из ослабевших рук жалкие остатки оружия, только кое-где виднелись настоящие мечи древности, коим вовек не иззубриться в бою. Князь последним преклонил голову, глаза закрыты, дыхание спокойное, тихое. Опавшие груди павших воинов начинают вздыматься, наполняясь воздухом, лица мягкие, одухотворенные. Мирный живительный сон, излечивающий любые болезни и раны, для настоящих воинов, что жизнь готовы положить, но защитить дорогое сердцу, народу. Жаль, не всех он вернет к жизни, не приставит отрубленную голову к плечам, но все же… Черная зола собралась огромными стогами, начала светлеть, раздаваться вширь и ввысь, раздробленные кусочки сухой древесины сливались друг с другом, выравниваясь, становились бревном, бревна – домами… Словно время ворачивалось вспять, но не для всех, не для всех…