Веда Талагаева - Потерянная реликвия

- Нет, нет. Прошло четыреста с лишним лет. Ты, верно, ошибаешься.

- Он был в числе демоноборцев, взявших штурмом Бломовенд. Лар взял меня в плен и передал в руки Умадана. Я никогда не забуду его лица, - возразил Эзельгер, - Надо предупредить Арлу.

- Да, - согласился Колдун и полез в свою дорожную сумку, - Сейчас же напишу ей новое письмо.

- Будешь искать перо, чернила и пергамент? На ветру и холоде, в то время, как приближается буран? - возразил эльф, - Наколдуй письмо да и все. Ты же величайший чародей современности.

- Да, - приосанился Колдун и с притворной скромностью добавил, - После Гвендаля, конечно.

- Ах, если б он был здесь, - вздохнул Эзельгер.

- Ты хочешь этого? - удивился Колдун.

- Сейчас хочу, - кивнул эльф.

- Не мешай, - строго приказал Юн и сделал рукой жест, словно отстраняясь от всего на свете.

Затем он сосредоточенно нахмурился, что-то обдумывая, вытянул ладонь перед собой, пристально посмотрел на нее, и на ладони возник лист пергамента, свернутый в трубочку.

- Готово, - сказал Юн, - Можно было еще наколдовать для красоты шелковую ленточку, но нет времени. Помоги надеть письма голубям на шеи.

Несколько мгновений спустя к серому облачному небу взметнулись две птицы. Одна устремилась на юг вслед за улетевшей воздушной повозкой Южной Колдуньи, другая полетела на север к замку Аструма.

- Кстати, а что ты делал в Бломовенде? - спросил Юн, следя взглядом за голубями.

- Жил, - пожал плечами Эзельгер, - Я был внуком короля. Самым младшим.

- Так ты последний из бломовендских демонов? - удивленно проговорил Восточный Колдун.

- Выходит, что так, - согласился его собеседник.

Впереди на тропе захрустел снег, и из-за поворота вынырнул гном в полушубке из шкуры горного козла и вязаной шапке с наушниками. Его борода была растрепана ветром и осыпана снегом.

- Эй, чародей, и ты, остроухий приятель, - недружелюбно сощурившись в сторону эльфа, молвил низкорослый незнакомец, - Чего вы здесь застряли? Ваши друзья уже заждались, да и я замерз. Давайте-ка спустимся вниз, там тепло.

Проводник призывно махнул рукой и снова исчез за выступом скалы.

Черный коршун взмыл вверх и стремительно понесся среди облаков. Одного за другим он настиг почтовых голубей, и ударом сильного клюва сбил птиц на землю. Сделав в хмуром небе круг, коршун издал торжествующий крик и опустился на склон горы под сень соснового леса. Сев на пенек, он обернулся человеком, закутанным в просторный черный плащ с капюшоном. Руки его были одеты в теплые перчатки, в них он держал два письма, скатанных в трубочку.

- Что здесь у нас? - разворачивая первое письмо, промолвил неизвестный, - Ага, Восточный Колдун предупреждает Южную Колдунью Адиари о предательстве Арники. Нет, Адиари этого письма не получит. Нельзя волновать главу ордена по пустякам.

Он свернул письмо в трубочку, пергамент тут же занялся пламенем и сгорел дотла. Пепел рассыпался и упал на снег под ноги чародею.

- А это что? - чародей развернул второе письмо и прочел его, - Некий доброжелатель извещает госпожу Арлу Кан, что в ее школе под именем Ульвейга скрывается один из пяти величайших темных магов, последователей и учеников Умадана Кортранского ... О, небеса! Лар!

Чародей вскочил на ноги и огляделся по сторонам.

- Неужели это правда? Наверное, демон его узнал. Ведь все это время он, должно быть, был в рабстве у Умадана. Я-то, наивный, думал, что все исчадья Одельгара погибли! Но каков господин Ульвейг, - чародей хлопнул себя ладонью по колену и снова сел на пенек, - Никто бы не заподозрил в нем темного мага, да еще такого могущественного. Нам это очень кстати. Поэтому письмишко без подписи мы отправим Арле. Пусть получит его теперь, когда вот-вот обнаружит свою пропажу.

Чародей вставил письмо в колечко на шнурке и повесил на маленький кустик можжевельника, присыпанный снегом. Кустик тут же превратился в черного, как ворон, голубя, который вспорхнул в воздух и полетел по направлению к Аструме. Чародей довольно потер руки в теплых перчатках.

- Подозрения от Арники я отвел. Жаль, что демон от меня ускользнул. Но это не надолго. Они едут в Парладор и хотят в пути догнать Элиа Рассказчика. А где Элиа, там мои хромые слуги. Надо отдать им еще один приказ.

Ветер за стенами завывал, гнал тучи, и они бежали, цепляясь за вершины заснеженных гор. Цветные стекла-витражи в окнах вздрагивали под ледяными порывами. В печных и каминных трубах слышались стенания и вой, похожий на перекличку оборотней в чаще леса. Стемнело, как перед закатом, и в воздухе заклубился снег. Арла Кан, директор школы волшебства Аструма, сидела на диване, забравшись на него с ногами, как маленькая девочка, и закутавшись в теплую шаль. В руках она держала большую глиняную кружку с горячим чаем. Лицо чародейки выражало полную растерянность, но видеть это мог только Норнус, единственный, кто находился в кабинете директора, кроме Арлы. Школьный архивариус, худой старик в шерстяной черной мантии, подпоясанной веревкой, прихрамывая прошелся по комнате и лучинкой зажег свечи на письменном столе и каминной полке. Один за другим затрепетали желтые огонечки, и кабинет осветился теплым неярким сиянием.

- Бурю наслала Южная Колдунья, чтобы скрыть свой отъезд от чужих глаз, - проговорил архивариус дребезжащим старческим голосом.

- Или это сделал тот, кто похитил колдовской камень, чтобы уйти от погони, - горьким шепотом возразила Арла, - Должно быть, я все-таки плохая чародейка. Второй раз мне доверяют бесценную вещь, и второй раз я позволяю украсть ее. Что скажет Агенор? И что я сама ему скажу?

- Но ведь вы не могли предположить такого хода событий, - мягко, с утешением возразил Норнус, останавливаясь перед диваном, - Мы думали, что камень надо прятать только от Элиа. Кому он мог понадобиться теперь, когда существование Кристалла Знания невозможно?

- Кому? - чародейка в недоумении пожала плечами и вдруг замерла, пораженная догадкой, - Кому-то, кто замышляет зло против Элиа! У кого в руках камень, у того в руках и Элиа.

- А у кого в руках Элиа, у того в руках Гвендаль, - тихим встревоженным эхом отозвался Норнус.

Арла вскочила с дивана. Чашка с чаем упала на вышитую гобеленовую подушку и расплескалась, но волшебница даже не заметила этого. Ее глаза горели взволнованным огнем.

- Надо предупредить Агенора. Немедленно! - она устремилась к картине, висевшей в простенке между камином и окном., - Ступай, Норнус, я должна остаться одна.

Старик поклонился и вышел. Едва дверь за ним закрылась, за окном послышалось шуршание и постукивание, едва различимое в шуме бури. Арла с недоумением повернулась к окну. Раздвинув занавески, она увидела на карнизе черного как смоль голубя с почтовым шнурком на шее.