Леонид Кудрявцев - Черный маг

«Да люди ли это?» — подумал Алвис.

У него появилось ощущение, что здесь, перед трибуной, стоят лишь оболочки людей, пустые, холодные, ко всему безразличные. Они вызывали больший страх, чем какой-нибудь монстр.

«Как получилось, что они стали такими? — подумал Алвис. — Что с ними нужно было сделать? Да полно, были ли они когда-нибудь людьми? Может, это странная форма полурастительной жизни, всего лишь притворившаяся человеком?»

— Не отставай, — прошептал Толгрим.

Алвис двинулся вслед за ним. У него было ощущение, что стоит ему еще раз остановиться, и эти псевдолюди сомкнутся вокруг него, хватая холодными, бесчувственными руками, и начнут душить. Все так же равнодушно, не испытывая эмоций, словно выполняя привычную работу.

Он поневоле ускорил шаг и едва не наступил Толгриму на пятку. Тот остановился и прошептал:

— Спокойно. Веди себя спокойно. Еще немного, и все это кончится. Не надо волноваться. Самое главное — не обратить на себя внимания.

— Понял, — прошептал Алвис.

— Ну вот и отлично. Пошли дальше.

Наконец они миновали последнюю шеренгу. Теперь перед ними осталась лишь трибуна. Между ней и толпой было около двадцати шагов.

— Бегом! — приказал Толгрим.

И они побежали. Крокодил продолжал открывать и закрывать рот. Толпа безмолвствовала. А они бежали к трибуне, быстро и ловко, почти беззвучно. Бежали.

Алвис все-таки оглянулся. Толпа была далеко позади, шагах в ста, не меньше. А до трибуны все еще оставалось не менее десяти шагов. Она все еще была впереди. Улица за ними растягивалась, словно резиновая, уносилась вдаль.

— Черт, попали в полосу растяжения! — крикнул Толгрим.

— Что будем делать? — спросил Алвис.

— Бежать. Она не бесконечная.

Тут все и в самом деле кончилось. Крокодил в очередной раз оторвал глаза от бумажки, но вместо того, чтобы посмотреть на толпу, взглянул вниз, прямо на них.

Глаза у него были красные и злобные. Несколько мгновений крокодил смотрел, словно пытаясь сообразить, кем они являются, а потом открыл пасть и зарычал.

Трибуна словно бы рванулась к ним навстречу. По крайней мере, так показалось Алвису. На самом деле все было наоборот. Трибуна осталась на месте, а вот они стали к ней стремительно приближаться.

— Держите их, этих соглашателей! — взвыл крокодил.

Алвис понял, что какой-то невидимый, отсекавший звуки барьер исчез. Сзади слышался ропот толпы. Крокодил на своей трибуне вопил что-то неразборчивое.

Из воздуха появились люди в черном, с безжалостными, словно высеченными из камня лицами. В руках у них были короткоствольные автоматы со складывающимися прикладами.

— Стоять! — крикнул один из них, поднимая автомат.

Алвис с ужасом подумал, что как раз сейчас они убегают, а стало быть, красные дьяволы будут стрелять просто снайперски. Первая же очередь скосит их обоих.

Но трибуна была уже рядом. Вот-вот они ее минуют. Крокодил нагнулся и попытался схватить Толгрима за шиворот, но промахнулся и упал на мостовую.

— Огонь! — крикнул один из людей в черном.

Алвис на бегу попытался выдрать пистолет из кармана, но это у него не получилось. Видимо, тот зацепился чем-то за подкладку.

— Ходу! — гаркнул Толгрим. — Ходу!

И тут все кончилось.

Алвис проскочил трибуну и услышал, как сзади застрекотали автоматы. Понимая, что уже поздно, он все-таки кинулся на мостовую и откатился в сторону, умудрившись каким-то чудом выдрать из кармана пистолет… И опустил его, увидев, что Толгрим стоит во весь рост, несмотря на стрекот автоматов, на смертельную опасность.

Алвис хотел крикнуть, чтобы он тоже ложился на мостовую, но не стал. Он вдруг сообразил, что пули-то вокруг Толгрима не свистят. А автоматы, тем не менее, строчили…

Алвис взглянул в сторону трибуны. Между ними и той частью улицы, на которой была трибуна, а также толпа, находилась словно бы прозрачная пленка. Между трибуной и пленкой стояла шеренга людей в черном и строчила в их сторону из автоматов. Пули отскакивали от пленки и рикошетом летели в другую сторону. Алвис видел, как одна из них сбила шляпу с головы крокодила, который было надумал встать на задние лапы. Вот в толпе упал сначала один человек, потом другой. А автоматы строчили.

Потом послышался низкий, приглушенный рев. Пленка стала стремительно сминаться, деформироваться. Вместе с ней, словно они были нарисованы на этой пленке, деформировались и сминались автоматчики, трибуна, крокодил, рычавший что-то уже совсем непристойное, безучастная ко всему толпа. Края пленки загибались до тех пор, пока она не превратилась в сильно помятый, сморщившийся шар. Послышался резкий треск, такой, словно обломилась здоровенная ветвь, и шар исчез.

Перед Алвисом была совершенно пустынная, тихая улица. Только шагах в двадцати от них на мостовой лежала шляпа, может быть даже, она принадлежала крокодилу.

— Уф! — сказал Толгрим. — Опять пронесло. Еще немного…

Он достал из кармана коробочку с сигаретами.

Алвис встал с мостовой, подошел к охотнику и, взяв сигарету, прикурил. Потом они некоторое время стояли и, покуривая, смотрели на то место, где только что исчез шар.

Наверное, надо было со всех ног бежать прочь, поскольку крокодил, толпа и автоматчики могли вернуться, но Алвису было все равно. Ему как-то не приходило в голову, что они подвергаются опасности. Ему казалось, что после того, что с ними случилось, ничего уже произойти не может, просто не может — и все.

Толгрим, похоже, думал так же.

— Вот это и называется митинг, — наконец сказал он и выкинул окурок.

Тот прочертил в темноте почти идеальную параболу, ударился о мостовую и рассыпался ворохом искр.

— Что это была за пленка? — спросил Алвис.

— Откуда я знаю? Она имеет какое-то отношение к понятию границы. Главное, мы успели ее проскочить вовремя. Еще немного, и мы, вполне возможно, могли оказаться в том мире, из которого приходят красные дьяволы.

— А потом?

Толгрим пожал плечами:

— Может, вернулись бы обратно в наш. Через год. Если бы, конечно, смогли выжить в мире красных дьяволов. Только я сомневаюсь, думаю, у нас это могло и не получиться. Все-таки год — очень большой срок.

Алвис поежился и посмотрел в противоположную сторону. Там вроде бы было тихо. Никто не стрелял, не кричал в мегафон, вообще там, похоже, не было никого. По крайней мере, на протяжении тех двух кварталов, что он видел. Дальше улица делала поворот, и за этим поворотом могло скрываться все что угодно, вплоть до еще одного митинга.

— А теперь нам пора, — промолвил Толгрим. — Отдохнули, перекурили. И пока все спокойно, давай пройдем еще хотя бы пару кварталов.