Алексей Егоров - Повелитель механизмов

Первым выстрелом я уничтожил ближайшего противника — крупного мужчину, который, судя по уверенной стойке, был их лидером. Я не старался убить его, только продырявил его потроха. Грохот выстрела заставил всех вздрогнуть, арбалетчики испугавшись нажали на спуск и выстрелили в темноту арки, совсем в другую сторону. Я не мог не воспользоваться своей удачей и хладнокровно выстрелил в обоих. Мечник среагировал лучше, он мигом направился ко мне, но не успел приблизиться. Я выстрелил и в него, отпрыгивая в сторону. Инстинкт предупредил меня об атаке сбоку, второй мужчина бросил в меня странное заклинание, кажется, это был парализующий заряд. К счастью, он меня не задел.

Падая, я выстрелил в мага, но промахнулся, тот уже бежал прочь от места битвы. Не хватало еще оставлять этого парня в свидетелях, я поднялся на ноги, прицелился и выстрелил. Раненый в живот человек попытался меня достать и бросил таким же заклинанием, я вовремя успел отпрыгнуть и выстрелить в него. Пуля разнесла его жезл и вгрызлась в плечо. Теперь его можно было не опасаться.

Я посмотрел в сторону убегающего мага, встал, широко расставив ноги, неторопливо перезарядил револьвер, прицелился и выстрелил. Через секунду беглец упал, пораженный в голову. Не следовало оставлять магов в живых, даже раненые они опасны.

Вынув гильзы из барабана, я их спрятал во внутренний карман плаща, следы лучше не оставлять. Заряжая оружие, я приблизился к единственному выжившему в короткой схватке.

— Ты кто такой? — спросил я его.

Держась за живот он шептал слова молитвы, только сейчас я заметил массивный жреческий амулет. Проклятие, вот это я попал.

— Что вам тут нужно?

— Галент?! Нет… Кто ты? Проклятый сын шалавы. — Я приставил ствол ко лбу ублюдка, не следует поминать моих родителей, они были уважаемыми гражданами Города. — Тебе этого не простят! Будь ты прок…

Звук выстрела, жрец заткнулся, еще его проклятий мне не хватало. Убедившись, что все мертвы, я бросился бежать в сторону коллектора. Кто бы ни был этот Галент, но он мне теперь должен. Эти ребята явно искали другого парня и не ничего не знали о моих с Хараном играх. Это и хорошо, это будет ложный след, пусть обвинят Галента в убийствах.

Так за одну ночь я убил шестерых, да еще повесил преступления на неизвестного мне человека. Впрочем, если его с оружием искали жрецы, то он явно был вне закона. Но это мало успокаивало мою совесть.

Глава 15. Начало войны

Вернувшись домой, я немедленно направился в ванную, где провел несколько часов, пытаясь прийти в себя. Смыть грязь, которая налипла на мое тело, оказалось проще, чем очистить душу. Как бы я не успокаивал себя, разум говорил об одном — я совершил плохой поступок. Дело было даже не в том, что я отнял жизнь у нескольких людей. Церковных жрецов, к слову, я за людей вообще не считаю, а эльф тем более не относился к нашей расе. Дело было в другом — в той жестокости, которая захлестнула меня с головой.

От страха я потерял голову. Как бы я не пытался обмануть себя, я понимал, что не смог избавиться от порочного чувства. Я оставался простым человеком, не лишенным талантов, но так же зависимым от своих страстей. Если бы я не испытывал чувства страха, ничего бы этого не произошло. Асани не оказалась бы под угрозой, эльф и компания жрецов осталась жива, а Харан получил бы свою игрушку и убрался. Смелому не приходится сражаться, как говаривал мой наставник. Но мы все вынуждены каждый день сражаться, и все ради мерзкого эгоизма…

Мне приходилось часто пятнать руки кровью, но еще никогда я не делал этого столь мерзким способом. Эльф погиб не случайно, я вполне сознательно всадил в него пулю. Не стоит пенять на рефлексы, эти рефлексы работа моего сознания, которое стремилось защитить себя. Не стоило и забывать о том хладнокровии, которое я проявил, когда уничтожал следы преступления. Я отнял чужую жизнь, чтобы спасти свою, но в итоге получилось, что это кровопролитие было лишним.

Что я узнал? Да ничего!

Растерянность не давала мне сосредоточиться и поразмыслить над словами эльфа. На время я отбросил эту проблему и занялся самоистязанием. Совесть-садистка не давала покоя. Жрецов так же можно было не трогать и просто проскользнуть мимо, но нет же! Я полез в драку, дал волю эмоциям и поддался. Зверь внутри меня не дремал и ждал момента, когда я ослаблю хватку. Ужас, который я вынес из леса, все еще жил во мне, горе, испытанное мной в молодости, культивировалось все это время.

Я вырастил монстра глубоко в своей душе. Теперь приходилось считаться с этим созданием. В каждом из нас живет демон, тянущий душу во зло. Жрецы в чем-то правы, хотя и сами подвержены разложению даже больше, чем миряне.

У меня не было права вмешивать в эту схватку кого-то еще… Это оказалась слишком высокая цена для победы.

Сколько бы я не менял воду, я все равно чувствовал налипшую грязь. Я неистово тер кожу, словно это могло помочь. Руки тряслись, а в дыхании проскальзывали всхлипы. Я чувствовал себя разбитым стариком, задавленным проблемами. В голове был полный сумбур, в висках стучало от боли. Мысли буквально разрывали голову, я бессильно рухнул в ванну и забылся долгим тяжелым сном. Только это помогло мне наконец-то заткнуть назойливый голос совести.

Кошмары стали моим искуплением, которое я стоически вынес, но все равно не чувствовал, что моя душа очистилась. Став вестником смерти, я мог искупить свой грех только попытавшись создать жизни. Самый простой путь для рождения живительной силы находился у меня в мастерской. Лишь в свете свечей, я мог почувствовать себя не грязным убийцей, а святым.

В минуты, когда творение вдохновляет, даже маньяки и сумасшедшие становятся прекрасными.

Я сумел забыться, став частью созидательной силы, но это чувство прошло, когда я закончил работу. Усталость поселилась в моих членах, но сна не было. Добравшись до кровати, я бессильно рухнул на нее и долго ворочался. Мысли отвлекали, назойливо лезли в голову. Логика оказалась страшным оружием в руках совести. Я оценивал свои действия, выдумывал вероятные развития событий. Это было ужасно, я давно не испытывал такого смятения. Совесть изводила, но вскоре позволила мне рухнуть в объятия кошмара.

Возможно…

Возможно, она сможет помочь мне. Но позволено ли мне заставлять Асани нести эту ношу. Она поймет, да, она готова будет помочь, но эта боль не для нее. Я не мог запятнать ее своей грязью. Когда мы только познакомились, я думал так же, и вновь это чувство вернулось. Раны не залечились, меня все так же пугало чудовище, сидящее внутри меня. Асани не должна его видеть, для нее я другой.