Бен Каунтер - Галактика в огне

– Это был?…

– Кхарн, – кивнул Локен. – С ним покончено.

– Убит?

– Наверно, я не знаю.

Торгаддон перевел взгляд на штурмгруппу Сынов Хоруса, стремящихся к дворцу.

– Я думаю, даже Тарвицу будет теперь нелегко оборонять дворец.

– Значит, нам надо торопиться.

– Да. Пригнись, и давай попробуем больше ни на кого не нарываться, – сказал Торгаддон. – Иначе Абаддону и Маленькому Хорусу слишком долго придется ждать.

– Саул заставит их дорого заплатить за каждый камень этих руин, – сказал Локен, не без труда поднимаясь на ноги. Кхарн сильно помял его, но не настолько, чтобы отказываться от боя. – Давай ради него увеличим этот счет.

Бои шли повсюду, и Тарвиц, осторожно пробираясь через руины восточного крыла дворца, старался держаться в тени. Весь разгромленный дворцовый комплекс был наводнен Детьми Императора, прорывающимися к центру.

То там, то здесь Саул замечал знакомые шевроны и эмблемы и с трудом удерживался, чтобы не окликнуть боевых братьев. Но теперь они стали его врагами, и в случае обнаружения не стоило ждать братских объятий и дружеских приветствий.

Сама одержимость воинов оказалась на пользу Тарвицу, поскольку эти воины, как и сам Эйдолон, были увлечены сейчас лишь одним – захватом дворца, – и почти ни на что больше не обращали внимания. «Хоть раз пороки Эйдолона оказались кому-то полезны», – подумал Тарвиц, осторожно пробираясь по освещенным вспышками разрывов руинам дворца.

– Тебе надо подтянуть дисциплину в войсках, Эйдолон, – прошептал он. – А то кто-нибудь заставит тебя поплатиться за их беспечность.

Восточный сектор, отведенный для охраны Люцию и его воинам, представлял собой разбомбленные развалины, сожженные огненным штормом. Некогда здешние сады были украшены величественными скульптурами, от которых теперь остался лишь щебень. То, что верные Императору воины продержались здесь так долго – несколько месяцев, – само по себе было чудом, и Тарвиц не был настолько наивен, чтобы рассчитывать на большее.

Он видел десятки трупов и осматривал каждый из них в поисках тела своего друга, мастера меча Люция. Каждый мертвец из лежащих здесь был ему знаком – эти воины шли за ним и верили, что он приведет их к победе. Каждая пара невидящих глаз, казалось, винит его, Тарвица, в своей смерти, и Саул уговаривал себя, что он сделал все от него зависящее и никто не вправе требовать больше.

Чем дальше он продвигался на восток, тем меньше встречал атакующих Детей Императора, их целью был центр Дворца Регента, а не весь его комплекс.

Как обычно, Эйдолон рвался к славе, забывая о стандартных законах тактики.

– Будь у меня сотня космодесантников, я бы наказал тебя за такую самоуверенность, – прошептал Тарвиц.

И едва он услышал собственные слова, как лицо его озарилось улыбкой. У него есть сотня космодесантников. И не важно, что они дерутся сейчас в другом крыле дворца. Если и есть на свете воины, которые в разгар сражения в строгом порядке способны выйти из боя и оказать дружескую услугу, то это Дети Императора.

Тарвиц пригнулся за поваленной статуей и открыл канал вокс-связи.

– Солатен, – прошипел он, – ты меня слышишь?

В наушнике долгое время раздавалось только шипение статики, и Тарвиц успел произнести проклятия на тот случай, если его план окажется невыполненным из-за такой ерунды, как плохая связь.

– Я слышу тебя, капитан, но мы здесь немного заняты, – раздался вдруг голос Солатена.

– Я понял, – откликнулся Тарвиц. – Но для тебя есть новый приказ. Выходите из боя и свяжитесь с Лунными Волками. Пусть они примут на себя главный удар. Собери как можно больше наших воинов, потом перебирайтесь ко мне.

– Сэр?

– Воспользуйтесь восточным переходом вдоль служебного крыла. Он без особых неприятностей приведет вас ко мне. Солатен, у нас есть возможность проучить этих ублюдков, так что я жду тебя здесь, и как можно скорее.

– Вас понял, сэр, – ответил Солатен и выключил связь.

Услышав голос, Тарвиц замер.

– Ничего не выйдет, Саул. Дворец Регента уже можно считать потерянным. Даже тебе это должно быть понятно.

Тарвиц поднял голову и увидел, что перед ним в центре зала стоит Люций, в одной руке у него сверкающий меч, а в другой – осколок стекла. Он поднял стекло к лицу и прочертил острием по щеке, так что показалась кровь и закапала на пол зала.

– Люций! – воскликнул Тарвиц. Он поднялся во весь рост и вышел в середину зала навстречу мастеру меча. – Я думал, что ты погиб.

Через разбитую крышу зал озарялся светом звезд, и Тарвиц вдруг увидел лежащие повсюду трупы Детей Императора. Не изменников, а верных Императору воинов, и сумрак позволял разглядеть достаточно, чтобы понять: ни один из них не погиб от огнестрельных ран, все были заколоты холодным оружием. Все лежали порознь, и в душе Тарвица шевельнулось ужасное подозрение.

– Погиб? – рассмеялся Люций. – Я погиб? Помнишь, что сказал Локен, когда я свалил его в тренировочной камере?

Тарвиц настороженно кивнул:

– Он сказал, что когда-нибудь найдется воин, который сможет тебя победить.

– А ты помнишь, что я ему ответил?

– Да, – сказал Тарвиц, протягивая руку к рукояти цепного меча. – Ты сказал: «Не в этой жизни», не так ли?

– У тебя прекрасная память, – заметил Люций и бросил осколок стекла на пол.

– И кому посвящен этот последний шрам? – спросил Тарвиц.

Люций улыбнулся, но глаза его остались холодными:

– Тебе, Саул.

Большой форум базилики Макарана превратился в пустыню, засыпанную обгоревшими костями. Тысячи истваанцев собрались здесь после первых ударов вирусной бомбардировки в надежде, что смогут спастись в здании парламента, занимавшем одну из сторон площади. Люди столпились в одном месте и погибли, а их обгоревшие останки напоминали трясину, из которой поднимались колонны, ограничивающие форум с трех сторон. С четвертой стороны возвышалось полуразрушенное здание парламента, испещренное полосами черной сажи.

В этом здании заседал общественный парламент Хорала, в противовес аристократическому, обосновавшемуся во Дворце Регента, но именитые граждане, которые успели укрыться внутри, погибли точно так же, как и толпы простого народа снаружи.

Локен пробирался через завалы костей, держа в руке готовый к сражению меч. Черепа скалились ему в лицо, и пустые выжженные глазницы смотрели с укором. За его спиной Торгаддон внимательно наблюдал за площадью.

– Стой, – тихо произнес Локен.

Торгаддон остановился и огляделся вокруг.

– Это они?

– Не знаю, возможно, они, – ответил Локен, поглядывая на парламент. За зданием темнел силуэт космического корабля – штурмовой катер с эмблемой Сынов Хоруса. – Я лишь знаю, что здесь кто-то высадился.