Энн Бишоп - Королева Тьмы

Увидев, что Сероклык упал, Вильгельмина снова закричала и вцепилась ногтями в пальцы, сомкнутые вокруг ее запястья. Освальд развернулся и ударил ее с такой силой, что девушка, оглушенная, мешком свалилась на землю. Затем он снова обернулся к Сероклыку, который с трудом поднялся на ноги, мотая головой.

— Прикажи волку отступить, — велел Фалонар, призвав эйрианский боевой лук и стрелы и плавным движением натягивая тетиву.

Сюрреаль поспешно повиновалась — и ощутила огромное облегчение, когда Сероклык послушался. Поскольку рычание и ментальная ярость представителей родства уже успели взбудоражить всех обитателей Зала, она почувствовала надвигающийся поток мужского гнева, хлынувший почти одновременно отовсюду. И еще она почувствовала, как пробудилась ледяная женская сила.

Фалонар прицелился.

— Прибей этого ублюдка, — прошептала Сюрреаль.

— Но тогда мы так и не узнаем, что именно здесь происходит! — отозвался эйрианец.

«Разве? — злорадно подумала девушка. — Неужели тебе мало увиденного?»

Когда Освальд повернулся к Вильгельмине, Фалонар выстрелил. Стрела пронзила левое колено мужчины.

Освальд с воплем упал.

Схватив Сюрреаль за левую руку, Фалонар одним прыжком, слегка смягченным развернутыми крыльями, спустился с крыши.

— Охраняй женщину, — бросил он, помчавшись к Освальду.

Эйрианский боевой лук сменился посохом с остро отточенным лезвием.

— Я могу…

— Делай, что говорят.

Времени спорить не было. Призвав самый опасный нож из своего арсенала, Сюрреаль бросилась к Вильгельмине. Она увидела, как Освальд схватил девушку за лодыжку левой рукой, и выругалась, проклиная его сообразительность. Может, кто-то другой на ее месте понял бы, как обойти нерушимые правила, однако сама Сюрреаль не могла набросить на Вильгельмину Серый щит, пока похититель прикасался к ней. Но затем она заметила отблеск солнца на лезвии ножа, который Освальд сжимал правой рукой, и по его лицу, на котором отразилось яростное торжество, поняла, что яд, нанесенный на лезвие, подействует быстро.

Еще один яркий блик. Когда Освальд занес руку, собираясь вонзить нож в ногу Вильгельмины, Фалонар с легкостью перерубил ему запястье, лезвие срезало кость, как кусок масла. Неуловимым движением эйрианец тупым концом посоха отбросил не успевшую упасть кисть, по-прежнему сжимающую отравленный нож, подальше от девушки.

Через мгновение Сюрреаль была рядом с Вильгельминой, а Люцивар вместе с большинством мужчин из Первого Круга оказался во дворе. За ними примчались Карла и Габриэль.

А потом и Александра со своими спутниками.

«Что, обернулось не так, как ты планировала?» — злорадно подумала Сюрреаль, наблюдая за Александрой, которая, оглядев двор, смертельно побледнела. Заставив свой нож исчезнуть, девушка одной рукой прикоснулась к Вильгельмине, другой приобняла Сероклыка, который сумел неуклюже доковылять до нее, и окружила всех троих Серым щитом. Возможно, в этом не было особой необходимости, однако рисковать не хотелось. Она бросила быстрый взгляд на Фалонара, вставшего над Освальдом, и поняла, что при малейшей угрозе острие с такой же легкостью перерубит шею мерзавца. На всякий случай она окружила щитом и эйрианца — и почувствовала удивление и радость мужчины, когда ее сила оплела его, а затем отголосок страха. Чего он теперь-то боялся?

Габриэль бросилась к неподвижно лежащему лакею, а Карла, не прикасаясь к Освальду, обратилась к Ремеслу Целительницы, чтобы стянуть перерубленные сосуды.

— Что здесь происходит? — требовательно спросила Александра, которая, судя по надрыву в голосе, была не столько разгневана, сколько напугана. — Почему вы напали на одного из моих эскортов?

— Это вы подослали его?

— Я отправила его с поручением передать подарок Вильгельмине, — ответила та.

В смехе Люцивара горечь причудливо смешалась со странным чувством, не поддающимся определению.

— И ублюдок его доставил, верно?

— Когда я пришел с подарком моей Королевы, леди Вильгельмина пожаловалась на неважное самочувствие, — всхлипывая, забормотал Освальд. — Я предложил ей прогуляться по саду, подышать свежим воздухом. А потом эта тварь напала на нас.

Люцивар бросил презрительный взгляд на Освальда, затем посмотрел на Фалонара:

— Если этот ублюдок скажет еще хоть слово, вырежи его лживый язык.

Фалонар, явно потрясенный приказом, кивнул.

— Как вы смеете?! — зашипела Александра. — Ты очень скор, предъявляя требования мне и веля получше следить за моим двором, а сам позволяешь этому…

— Заткнись! — бросил Люцивар. — У тебя и так крупные неприятности. Не усугубляй.

Сюрреаль пристально посмотрела на Первого Эскорта. Что же здесь происходит?

Дрожа всем телом, Сероклык придвинулся ближе к ней.

«Гнев Королевы страшен, Сюрреаль. Самцы боятся гнева Королевы. Даже Каэлас».

Проследив за взглядом волка, Сюрреаль увидела огромного белого кота, стоявшего на крыше рядом с тигром. И это Каэлас?! Мать-Ночь…

«А кто этот тигр?» — спросила она.

«Джаал. Он отец Деджаала».

Сюрреаль с трудом сглотнула. Рядом с Каэласом тигр не производил особого впечатления, хотя был в два раза больше молодого кота, лежавшего во дворе.

«Деджаал мертв, не так ли?» — спросила она у волка.

«Он вернулся во Тьму», — грустно отозвался Сероклык.

И как им объяснить это все Джанелль?

В тот же миг, словно мысль Сюрреаль призвала ее сюда, Джанелль вышла во двор в сопровождении Деймона и Сэйтана.

Возможно, их присутствие немного успокоило бы Сюрреаль, если бы лицо Повелителя не посерело при виде тела Деджаала.

Александра собралась было что-то сказать, однако не успела издать ни звука, — на ее горле сомкнулась рука. Ее глаза, наполненные ужасом, готовы были вылезти из орбит.

Сюрреаль не знала, кто именно из мужчин так своевременно спохватился, но готова была поклясться, что это Деймон создал призрачную руку, которая теперь душила Александру, не давая сказать ни слова.

Все расступились, давая дорогу Джанелль, которая подошла и опустилась на колени рядом с Деджаалом. Ее рука нежным, любящим движением огладила полосатую шкуру, но когда взгляд Королевы упал на Вильгельмину…

То, что Сюрреаль увидела в этих сапфировых глазах, настолько превосходило ледяную ярость, что она не нашла слов, способных описать их выражение.

Однако, когда Сероклык тихо заскулил, девушка поняла, что ошиблась, решив, будто чувству, исходящему от Джанелль, нет названия. Вот что волк назвал «гневом Королевы».