Всеволод Мартыненко - Белое солнце Пойнтера

Объяснить все эти, мигом пронесшиеся в голове соображения не то что непокорным умникам, а даже их куда менее образованной провозвестнице я бы не взялся. Но за меня всю работу сделала младшая жена, правда, зайдя совсем с другой стороны, чем мог бы я.

— И что, у нас много лучше, чем здесь? Кому же? Тебе и Строчным сестрам на улице, дорассветным, спамерам, бедноте городской, ремесленникам, фермерам, купцам мелким, армейским чинам? Отцу твоему на больничной койке?

— Не-е… — Пышечка замерла, приоткрыв рот и осознавая, чего жаждет для местных жителей, спокойно и зажиточно бытующих в тепличных условиях замкнутой торговли. — Не лучше… Только суеты больше!

— В Анариссе только нам, эльфам хорошо живется, — продолжала Келла развенчивать заблуждения подчиненной. — Оттого он и Союз Эльфийских Городов, что весь под наши нужды сбит… Кого ты на загривок хисахцам посадить хочешь? Магистратских собственных, наших да Концерн?! Они же все только мошной мериться да в Мекане воевать годны! До Мировой Погибели!!!

Вразумлять от тяги к бунту едва ли не дословной леонистской проповедью — на это способна только Древнейшая Кровь. Я чуть челюсть не отвесил, заслушавшись. Все вроде то же, что и сам думал, но совсем на иной манер подано… Точь-в-точь так, чтоб даже уличной девчонке без труда уразуметь. Не зря Инорожденные, что Дня, что Ночи, Древнейших боятся, как демон свечки.

Ведь подействовало! Весь задор Пемси смялся, она словно очнулась, озираясь по сторонам растерянно-смущенным взглядом. И наконец-то заметила, как извазюкалась в не успевшей застыть хне. От этого она засмущалась еще сильнее, обняла плечи руками, вконец размазывая остатки узора, и уже совсем готова была впасть в ступор.

— Ты вот что: с Исэсс сходи, отмойся, и пусть она тебя по новой распишет, — заботливо пришла ей на помощь моя высокородная. — А нам тут кое — что важное обсудить надо.

Что еще может быть важнее грядущей всемирной войны?! Меня так приложило удивлением в смеси с любопытством, что я едва смог дождаться, когда поникшая унтер-бандерша вместе с драконидкой удалятся в один из кабинетов бани. А тут еще старшая жена напоследок решила снабдить наложницу какими-то полубеззвучными инструкциями. Как будто та сама с привычным делом не разберется!

Наконец мы остались втроем, в узком семейном кругу. Ну-ка, что за тема припасена для меня женушками напоследок? Не Мировая же Погибель?!

Оказалось, хуже. От темы, которую женская половина семьи признала более важной, чем назревающий в Хасире переворот со всеми его последствиями, я чуть на стенку не полез. Огрскую, гимнастическую, из толстых горизонтальных шестов.

— Когда ты наконец переспишь с Пемси? Мы устали ждать! — с ходу взяла рогача за ноздри Келла. — Перестань делать из этого проблему! Трахни и забудь!

Именно те слова, которые я так боялся услышать. И что на них отвечать?

Вообще-то Низкая Клятва даже в принципе не предполагает супружеской верности. В отличие от Высокой, допускающей измены лишь с соклятыми одним из двух этих способов или иным образом. Тут, увы, не подкопаешься — клятва банды «Гекопардовых Орхидей», наложенная на младшую жену, вполне подходит, чтобы включить ее унтер-бандершу в число допущенных к телу. Вот только к чему это моим эльфочкам?

Хирра, связанная со мной именно Высокой Клятвой, несколько разъяснила положение, развив мысль моей древнейшей:

— Почему ты не успокоишь девочку? Памела влюблена в тебя по уши. С первого же дня, и час от часу все сильнее! На все готова, чтоб ты ее заметил! Видел же, как она сейчас выделывалась…

А, вот оно что! Заботливость моей высокородной порой переходит всякие границы. Как когда-то — злонравие. Мне, впрочем, от смены ее нравственной полярности временами не легче, как в данном случае. И объясниться тут будет ой как непросто.

— Именно поэтому. Вы, эльфи, не представляете, что такое женщина человеческой крови. Это одно сплошное средоточие ревности и собственнических чувств, — после всех сегодняшних мятежных проповедей завелся я с одного рывка. — Точнее, наоборот: сначала собственничество, а затем проистекающая из него ревность!

Келла испуганно округлила глаза, быстро переводя взгляд с меня на старшую жену. Та добрую минуту напряженно молчала, потом коротко бросила:

— А, ты же не в курсе. Моя мать была человеческой крови. Я ее почти совсем не помню. Первые тридцать лет жизни всегда как-то сливаются… — Она резко поднялась, отложив кисти, и направилась к дверям. Лишь выходя, обернулась и бросила с порога: — Впрочем, тебе лучше знать людей.

Младшая жена проводила старшую долгим взглядом, затем посмотрела на меня не менее продолжительно, но совершенно иначе. Под таким взглядом начинаешь чувствовать себя даже не дурнем неотесанным, каковым я никогда быть не переставал, а каким-то совсем уж закорюком небывалым из древнего бестиария, вроде того же ублюда.

— Ну и что я теперь делать должен?!

Искать у нее сочувствия виновнику всего, конечно, не следовало. На мой невольный вопрос эльфь древнейшей крови ответила кратко и по существу:

— Ты?! Да иди ты в баню!!!

Возразить на это было абсолютно нечего. Самое время, а то соль вконец шкуру разъест. И на что, спрашивается, я тогда окажусь годен? Уж всяко не на решение двух в полный рост выросших передо мной вопросов — политического и сексуального.

И еще неизвестно, с каким из них будет труднее справиться…

6

Да здравствует султан!!!

То ли карту Европы украли агенты властей,То ль пятерка шестых, остающихся в мире частейЧересчур далека, то ли некая добрая феяНадо мной ворожит, но отсюда бежать не могу,Сам себе наливаю кагор — не кричать же слугу —Да чешу котофея…

Наутро мочки ушей, лишенные благотворного влияния заживляющего заклятия, стали размером с орех и при этом не столько болели, сколько зудели немилосердно. Чтобы вернуть их в норму, обеим моим эльфочкам пришлось изрядно поработать, напрягая весь отпущенный их расе целительский талант. Каждая вцепилась острыми коготками в свое ухо и принялась тихонько намурлыкивать какой-то заговор на почти неразличимом в скороговорке кеннэ.

Лишь поначалу это было больно, а потом все более и более приятно. Вроде щекотки под кожей, расходящейся от пораженных мест все шире и шире. К сожалению, когда все стало совсем замечательно, собственно лечение прекратилось. А что началось, расписывать можно долго и со вкусом, если бы не отсутствие привычки болтать пустое про собственных жен! Тем более когда есть возможность заняться этим на деле…

Результатом же собственно лечебной процедуры явилось, увы, полное зарастание таким трудом обретенных дырок под серьги для подводного слуха. Но в общем-то и ладно — больше в морские кварталы Хасиры соваться мне резона не было. Особенно после случившегося там напоследок острого приступа местного гостеприимства в смеси с народно-освободительным подъемом. Все и так ясно.