Анастасия Волк - Моральные принципы Тёмных

И мы могли бы до него доплыть или долететь.

Но картина безумия, что охватило всех, кто был там, заставила остановиться.

Дэш пришел в себя первым. Он несколькими ударами сбил проклятых моряков, что пытались лезть наружу и закрыл тяжелые двери. Те, что уже выбрались метнулись ко мне, но и я на чистом инстинкте самосохранения проявила чудеса ловкости и силы, сбросив их в воду.

Когда кроме нас двоих на корабле не осталось никого, я повернулась к гевейцу и замерла.

Он стоял, тяжело дыша. Сгорбившись, опустив крылья…

— Дэшар…

Мужчина резко повернул голову, и я столкнулась с мутными, белыми глазами проклятого. Тварь потянула воздух и сделала шаг ко мне.

— Дэш, — я всхлипнула, отшатнувшись назад.

И гевеец рванул ко мне с такой скоростью, что я просто не успела увернуться. Хруст ребер в ушах, боль такого уровня, что в глазах померк свет. Я вскрикнула и попыталась перехватить руку с когтями, что могла легко убить меня одним ударом. Хрустнуло правое запястье, но я все же не смогла полностью избежать раны. Боль обожгла грудь, горячая, липкая жидкость потекла по коже.

И это стало последней каплей.

— Ах ты…

Не знаю откуда взялись силы, но я, не чувствуя боли, отшвырнула назад Дэша. Тело пронзил поток силы, волосы взметнулись вверх, блоки смелись один за другим.

— Тварь! Мертвая погань! Мало тебе было убить всех на корабле, ты решила забрать и тех, кто просто увидит это место! — я была в ярости. Ветер рвал океан вокруг, гевейца смяло потоком и вбило в мачту. Все веревки, что были рядом, скользнули по его телу, обматывая не хуже мумии. Но мне было этого мало.

— Ненавижу… и вас тоже, — я резко повернулась к отплывшему от нас кораблю, и его завертело так, словно он оказался в воронке. Вроде бы прочное дерево с треском начало ломаться, как будто кто-то невидимый бил по нему топорами. Кричали люди, плакали женщины…

Отвернувшись от гибнущего корабля, я, скрежеща зубами и не помня себя от злости, подошла к дверям, что вели к проклятой комнате. Моряки, что рванули ко мне из темноты, отлетели назад, как тряпичные куклы. Хруст их костей был почти оглушающим.

— Где ты, тварь. Ты же умерла где-то здесь, — я шагнула вниз и тут же в воздухе вспыхнули зеленые огоньки. Мой безумный взгляд скользил по каждому телу, по каждой тени.

И я нашла ее. Женщину, которая лежала связанной в дальнем углу. Ее тело покрывали глубокие раны, явно были сломаны большая часть костей. Кроме того, ей отрезали пальцы.

Почувствовала ли я боль за нее? Сочувствие?

Нет.

Я была слишком зла и истерзана.

— Вот и ты, неупокоенная, — я положила руки на голову трупа и потянула. Ее душа, испытавшая ад в последние моменты жизни рванула часть моей силы, используя ее для материализации.

— Что ты хочешь, сестра? — ее голос звучал скорее в моей голове, чем на самом деле. Я подняла глаза и увидела едва заметное искривление пространства. Призраки почти никогда не представлял собой белые или зеленоватые силуэты. Только легкий блик…

— Чтобы ты сдохла, — я оскалилась и выбросила вперед руку со знаком темного мира, — смерть…

— Будет сделано…

Мертвая ведьма закричала. К ней словно в жутком сне потянулись тени, Она вырывалась, молила… но мне было плевать. Совсем. На всех.

Не знаю, каким образом я вышла из комнаты, помню только, как заставляла себя переставлять ноги, как начал резать глаза свет. Ветер ударил холодной волной в лицо, и я почувствовала, что падаю.

Больно… как мне больно… Я заскулила, словно битая собака, сворачиваясь и чувствуя, что щекам текут слезы. Все поплыло, и последней картинкой, въевшейся в мозг, стало судно, на котором мы приплыли. Там уже не было живых…

Оно медленно тонуло, с теми, кого убило не проклятье. А я.

Потому, что если бы сразу спустилась вниз и уничтожила дух, все пришли бы в себя.

Как хорошо, что я темная. Мне не надо оправдываться перед другими. Мне вообще сейчас ничего не нужно. Только чтобы перестало болеть.

— Ну же, давай, тебе нужно открыть рот и покушать.

Я застонала, пытаясь выплюнуть странную жидкость, что заливали мне в рот.

— Луана, не глупи. Приходи в себя, я начинаю бояться.

— Давай же, это суп. Я что, просто так несколько часов потратил на рыбалку.

Но мне было плохо от одной мысли о еде. Тело болело. Все, кажется даже волосы.

— Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.

Мне зажали нос, и чьи-то губы коснулись моих. Второй рукой гевеец (ну я думаю, что это был он) потянул вниз мой подбородок. Когда я попыталась сделать вдох, в рот потек пресный и вообще — отвратительный по вкусу бульон. Но помимо него, было кое-что еще, крайне питательное и полезное для меня. Я потянулась вверх, превращая кормление в поцелуй. Энергия Дэша потекла в меня, исцеляя куда лучше еды. С трудом подняв левую руку, я обняла мужчину, пытаясь не дать ему разорвать контакт.

— Лу…

Я с трудом открыла глаза, смотря на Дэша.

— Потерпи, мне… нужно…

Гевеец сжал губы, но потом сам потянулся ко мне, нежно и одновременно жадно целуя. Наши энергии, точнее его энергия и мои жалкие остатки, сплелись в единое кружево и, что странно, я не просто забирала его силу… мы словно стали одним целым. Как два сообщающихся сосуда…

— Твои раны…

— Плевать, — я уже весьма активно занялась раздеванием Дэша, кусая и царапая его кожу. Ладно — мне можно. Он сам виноват в том, что произошло. Теперь пусть расплачивается.

В какой-то момент стена неприступности пала и гевеец присоединился к первоначально одностороннему процессу. Когда его руки скользнули по моей спине, я чуть не выдохнула с облегчением — ну вот, теперь это не выглядит как совращение.

Ха, совсем не выглядит.

Когда мы замерли, тяжело дыша, и смотря друг на друга, мое тело было почти полностью исцелено. Если не считать обширных гематом. Когда нужно восстанавливать и тело и энерго оболочку, одной, даже такой, близости не хватит.

— Это я сделал? — Дэш мягко коснулся сине-красно-черной кожи на груди.

— Не думай об этом. В списке плохих поступков нашей пары, то, что сделал ты под проклятьем — детские шалости.

— О чем ты? — мужчина наклонил голову, с каким-то странным выражением лица смотря на мое, в общем-то, голове тело.

Говорить… не говорить… если промолчать проблем меньше будет, но… но мне было лень придумывать отговорки. Если после этого он начнет испытывать еще больше презрения ко мне, то значит, так тому и быть.

— После того, как я тебя спелинала, я была зла. Корабль, на котором мы приплыли сюда отходил и это взбесило окончательно…