Кэтрин Куртц - Легенды Дерини

Чувствуя, как его прошибает холодный пот, аббат поспешно отступил и, озираясь по сторонам, наткнулся взглядом на другую картину. Темные мрачные джунгли, влажные и жаркие, как оранжерея…

Прищурившись, аббат стал медленно оглядывать стены; все они были увешаны картинами. Ярость понемногу уступила место любопытству, когда, развернувшись к центру коланаты, он заметил стол, заваленный недоконченными пергаментами. Послышался какой-то слабый шум. В поисках его источника аббат заозирался, но потом замер, чтобы попытаться понять, откуда берется свет в комнате.

Странное тусклое золотисто-розовое сияние исходило от непривычно блестящих свечей. Дохнув на округлую поверхность, аббат побледнел, когда «воск» вдруг затуманился, — свечи были сработаны из бронзы.

А огонь? С трудом решившись приблизиться, настоятель протянул дрожащий палец. Огонек заплясал; но это было не пламя, а полированная окалина.

Больше он не мог этого вынести. Резко развернувшись, аббат встал лицом к столу.

— Брат Вайен!

Из-за горы манускриптов появилась знакомая фигура. Черные глаза блестели под сдвинутыми черными бровями, блестящие черные волосы ниспадали на ворот опрятного монашеского одеяния. Крепкий и худощавый, он держался прямо, не гнул плечи, и во всей его позе ощущался надменный вызов. В длинных пальцах он сжимал тонкую керамическую иглу. Аббат не мог отвести взгляда от этого инструмента, даже заслышав ответ монаха:

— Да, отче?

Настоятель медленно отвел взор и покосился на стопку пергаментов. Внезапно вспомнив о причине своего визита, он указал на них рукой.

— Брат Вайен, ты сознаешь, что эта работа должна была быть завершена еще несколько месяцев назад?

— Сознаю.

Раздражение и досада.

— Так почему же ты ничего не сделал?

Медленно отложив иглу в сторону, Вайен слегка поклонился, и на губах заиграла улыбка.

— У меня были дела поважнее.

Серебристый блеск на поясе: там красовалось новое распятие.

Аббат раскрыл рот от изумления. Взгляд его помимо воли вновь окинул комнату со всей ее удивительной обстановкой. Когда он наконец вновь повернулся к монаху, его встретил насмешливый взгляд черных глаз.

— Брат Вайен, эта работа… в чем ее смысл?

Усмешка.

— А что вы сами думаете об этом?

— Это все твои художества… — Улыбка сделалась еще шире, и аббат обвиняющим тоном продолжил: — Именно от этого я и пытался излечить тебя. Мне казалось, я преуспел. Неужто ты ничему не научился за время своего покаяния?

— Научился.

В смятении аббат уперся руками в бока.

— И чему же? Ты тратишь время впустую, а работа остается несделанной… По-моему, тебе нужно приучиться к смирению. Думаю, теперь я займусь тобой всерьез.

В руках у Вайена вновь появилась керамическая игла.

— Если вы сделаете это, то я отрекусь от своих обетов.

Аббат выкатил глаза.

— Но твоя душа… Как насчет спасения души? Что ты скажешь, когда тебя осудят за эти тщеславные труды… за то, что занимался искусством вне пределов, указанных Святой Церковью ради ее пущей земной славы? Где твое смирение?!

Игла тихо звякнула, упав на столешницу, и в темных глазах вспыхнул недобрый огонек.

— Искусство не есть смиренный дар.

Застыв как громом пораженный, аббат молчал, не зная, что ответить на это. Затем Вайен криво усмехнулся.

— Не хотите ли взглянуть, что я сделал для вас?

Он указал на груду пергаментов. Привлеченный помимо собственной воли, аббат обошел вокруг стола и обнаружил, что за горой свитков не заметил крохотной глиняной фигурки. Нагнувшись ближе, он смог разглядеть ее как следует.

Это была лошадь. Маленький тонконогий жеребец, подкованный по всем правилам кузнечного искусства. Тонкая игла прочертила гриву и завитки хвоста. Всецело поглощенный созерцанием, аббат неуверенно потянулся к фигурке и с трудом расслышал слова Вайена, встал у него за плечом.

— Чему я научился? Тому, что принижать свой дар означает уродовать его.

Толстый палец аббата наконец притронулся к лошади. Теплая глина шевельнулась, фигурка подняла голову, и крохотные глаза-бусинки доверчиво уставились на настоятеля…

Кэтрин Куртц

«Зеленая башня»[8]

1052 год

Последний рассказ в этом сборнике — мой собственный, и наверняка он вызовет лишь досаду у большого количества читателей, которые давно уже интересуются эпизодом, описанным здесь. «Зеленая Башня» — это предыстория повести, которую я начала не столь давно, — первой книги трилогии о юности Моргана. Речь пойдет о том самом случае, когда мастер Дерини Льюис ап Норфал исчез, проводя таинственный магический ритуал в Коротском замке, в котором неожиданно все пошло наперекосяк. За три года до этого он бросил вызов власти Камберианского Совета. Я мельком упоминала об этом в романах «Возрождение Дерини», «Сын епископа» и «Милость Келсона», хотя нигде этот эпизод не был раскрыт достаточно подробно.

Разумеется, нечего и говорить, что беглые аллюзии на столь увлекательное событие тайной истории Дерини подстегивали любопытство подлинных фанатов Дерини. За прошедшие годы они умоляли меня рассказать как можно больше о Льюисе, о том, что он сделал, дабы навлечь на себя гнев Совета, и какой именно магический опыт так не удался ему, но до сих пор я хранила на этот счет решительное молчание.

Пока еще по-прежнему не пришло время поведать вам об этом происшествии все от начала и до конца; но работая над началом первого из романов о юности Моргана, я решила, что могу рассказать вам хотя бы кое-что, пусть лишь с точки зрения дочери Льюиса, Джессами, и юной Стеваны Корвин, будущей бабушки Аларика Моргана. Повзрослев, Джессами станет одной из главных героинь первой книги новой трилогии о юности Моргана, вместе с дочерью Стеваны, Элис, — будущей матерью Аларика.

Разумеется, в этом рассказе Джессами и Стевана еще только дети, одной из них одиннадцать, а другой — десять лет. На пороге взросления они никак не могут быть посвящены в то, что в действительности происходит в Зеленой башне; но события, описанные в этом рассказе, будут иметь весьма значимый отклик четыре десятилетия спустя, когда начнутся события трилогии о юности Моргана. В какой-то мере это «бессовестная затравка» для нового романа, хотя я предпочла бы называть ее лакомым кусочком или аппетитной закуской… С другой стороны, полагаю, что этот рассказ и сам по себе имеет полное право на существование, ибо дает нам новый взгляд на бескрайнюю вселенную Дерини…