Савелий Свиридов - В погоне за истиной

«…не помогла медитация. Весь день старикан ныл и бубнил — даже простейшее волшебство удаётся с трудом. Видно, на покой пора. Заявил — если и дальше так пойдёт, удалится в горы, оставив колдовское хозяйство мне. А заодно вручив посох Мастера. Жду с нетерпением…»

«…тысяча чертей! Попытался сотворить Попутный Ветер, чтоб веселей дорога в жаркий день — без толку. Приободрить уставшую клячу тоже не поучилось. Увы, похоже, и я разучился чародействовать. Моровое поветрие на волшбу? В иных сказаниях упоминалось о целых странах, где маги внезапно теряли свою силу. Надо в срочном порядке выяснить, как дела у других. Наведаюсь, пожалуй, к недотёпе Фалху. С его тупостью, позволяющей выучить не более двух заклятий в год, вряд ли станет расспрашивать, чего вдруг интересуюсь успехами на колдовском поприще…»

«…как ни прискорбно, у Фалха всё в порядке. Более того, кто бы мог подумать, что ему удастся освоить Призыв Волка! С выражением неописуемого счастья на лице продемонстрировал улёгшуюся у ног облезлую зверюгу. Ещё недавно я посмеялся бы над его жалкими потугами, а нынче пришлось откланяться с пожеланиями успехов в личной жизни. Подумать только, этот тупица теперь сильнее меня! Неужели дикари Сангарна оказались правы, и на всякого, дерзнувшего вторгнуться в святилище храма, обрушится гнев его незримых охранителей? Глупости, из Нового Света тоннами вывозят индейские сокровища, и немало авантюристов благодаря им зажило припеваючи, невзирая на проклятия вождей и шаманов тамошних племён. Наверное, кое-кто из недругов моего ментора, воспользовавшись случаем, подсунул в хижину вещичку, не дающую спокойно колдовать…»

«…поиски не дали ничего. Да и не слышал я раньше про заклятых врагов — старикан каким-то образом умудрялся их не наживать. Наконец пришло озарение — во всём виноваты пирамидки! Из-за них я лишился дара! Немедленно утопил свою в пруду. Надеюсь, сила ещё вернётся ко мне!..»

«…увы. Придётся привыкать к жизни обычного человека. Старик благословил на прощание и вручил обещанный посох. Хотя к чему он мне теперь? Разве что пустить его на дрова. Ну ничего, золота, прихваченного с Сангарна, хватит надолго. Особенно если распорядиться с умом…»

На этом записи обрывались. Скорей всего, дневник включал намного большее их количество, но при включении в сборник редакторы постарались оставить лишь имеющие отношение к путешествию на загадочную планету. И с нравоучительным подтекстом — не лезьте куда не следует, иначе сами будете виноваты. Возможно, посетителей заброшенного храма и впрямь настигало проклятие. Но Эрик склонялся к той же мысли, что запоздало посетила несостоявшегося друида — виноваты именно пирамидки. Не зря же некие тёмные личности упорно, невзирая на риск, тащили их сюда.

Хорошо, что найденные в затопленной шлюпке экземпляры они догадались зарыть у Полигона, вдали от людей! Жозе, помнится, ещё предлагал — давайте возьму на сохранение, спрячу под кроватью, никто оттуда не стырит. Третьего курса жизнерадостный латиноамериканец тогда точно не одолел бы. Даже всплыви правда наружу, едва ли Великие оставили бы в стенах Академии бесперспективного ученика. Интересно всё таки, кому предназначался «подарок»? Случайно не дону Фердинанду-Энрике?

Вспомнив сурового преподавателя магии Духа, Эрик невольно улыбнулся. Сказал бы тот спасибо, узнай, от какой беды его спасли? Придётся столь опасную находку уничтожить, благо опыт уже есть. Хотя… вот оно, их оружие против Вин! Судя по записям, нескольких дней тесного контакта вполне достаточно, чтобы лишить её непонятно откуда взявшейся силы. Нужно лишь обмозговать, куда проще всего засунуть пирамидку в её комнате. Но это скорее дело техники.

Библиотеку Эрик покинул заметно повеселевшим.

Глава 29

Вин вернулась той же ночью.

Сквозь сон Эрик почувствовал её появление порывом ледяного ветра, прокравшегося через неплотно запертую форточку. Ещё не очнувшись, он внутренне сжался, словно пытаясь спрятаться под одеялом. Но колдунья просто проверяла, на месте ли он — неприятное отношение пристального взгляда в спину вскоре пропало. Наверное, по возвращении нашлись более срочные дела, нежели играться в кошки-мышки с «любимым» — бежать уточнять не хотелось совершенно.

Но всё же китаянка не забыла о нём — но понять это удалось лишь утром, когда чары сонного забытья рассеялись окончательно. Тяжёлый, как свинцовые кандалы, и дурманящий подобно парам хлороформа морок цепко удерживал до самого рассвета, не давая проснуться окончательно, но и не позволяя провалиться в беспамятство. Именно оттуда, с границы меж сном и явью, приходят настоящие кошмары, всплыло в памяти изречение одного из мудрецов Средневековья. Теперь, впрочем, наш герой мог подписаться под ним обеими руками.

Джунгли окружали его — сплошная стена растительности по обе стороны от узенькой тропинки исключала возможность свернуть куда-либо, вынуждая двигаться вперёд. Остроконечные листья больно, до крови, резали кожу, цепкие пальцы лиан так и норовили обхватить и оплести, вырывая при сопротивлении клочья одежды. Тягучий, похожий на застывающую кровь сок неведомых плодов обжигал подобно кислоте, а невидимые насекомые жалили не хуже раскалённых игл. И даже красоты окружавшего его буйства тропической природы казались отравленными, испорченными в самой своей сути. Роскошные бутоны диковинных цветов испускали помойное зловоние, а с крыльев бабочек, порхавших над ними, мерзкими улыбками скалились отвратительные хари. Вперёд, всё быстрее, иначе те, чьи глаза неотступно следят за ним из глубин непролазных зарослей, настигнут и разорвут в клочья. Лишь бы не упасть, зацепившись ногой за корягу или выступающий из земли корень — можно и не успеть подняться.

И когда почувствовал он — ещё недолго, и свалится замертво, не выдержав постоянного напряжения сил, джунгли остались позади. Унылая безжизненная равнина простиралась перед ним, и едва заметная тропинка превратилась в торговый тракт. Давно заброшенный и заросший чертополохом. Но выбора нет — обманчиво безмятежное бездорожье лишь видимость, под покровом своим скрывающая вязкую топь, готовую бесследно поглотить неосторожного путника. Оставалось лишь двигаться к неведомой цели, неотвратимо выраставшей перед ним развалинами древнего замка. Полуразрушенная, поросшая мхом каменная стена опоясывала его, служа защитой куда худшей, нежели окружавшее её болото. И совсем уж никчёмной охраной являлись валявшиеся на земле ворота, вернее, их остовы. Лишь две странные фигуры сторожили вход; выглядевшие издали рваными клочьями тумана, вблизи оказались ворохом полуистлевшей одежды, наброшенной на врытые в землю остроконечные колья с перекладинами. Но вместо кувшинов или шляп, коими обычно украшают огородные пугала, на верхушки кольев насажены отрубленные головы. Стараясь не вглядываться в мёртвые лица, он поспешил проскочить мимо. И. уже оказавшись внутри ограды, услышал за спиной шёпот: