Марина Ефиминюк - Тайны Истинного мира

Он хмыкнул и покосился на пленницу через стеклышки очков: ее осунувшееся бледное лицо расплывалось перед его не слишком трезвым взором.

– Маша, эта гадость подарила тебе очень замысловатые знаки на руке.

– У тебя они тоже будут, поверь, – пообещала она загробным голосом человека, потерявшего всякую надежду. – И ты не обрадуешься.

В этот момент, как в плохой пародии, кто-то стал спускаться по лестнице в подвальчик. Старые деревянные ступеньки визгливо поскрипывали, и вскоре на пороге появился один из давешних кухонных верзил. Эдик едва успел спрятать кристаллы в карман.

Молодчик встал в дверях и с недоумением из-под насупленных бровей начал разглядывать Эдуарда, на щеках которого заиграл испуганный лихорадочный румянец.

– У вас тут что? – прогудел охранник Владилены.

Эдик открыл рот, пытаясь выудить из глотки достойный ответ, но услышал слабый насмешливый голос Маши:

– Тайное свиданье, блин. Открой глаза, камни он у меня забрал, – подставила она Эдика на одном дыхании.

Тот почувствовал, как кровь теперь медленно отхлынула от щек, а руки сильно задрожали.

– Чего это она? – Молодчик относился к немногословным тупоголовым прихвостням и брал физической, нежели энергетической, силой. И пускай парень доставал Эдику до подбородка, но в плечах заметно превосходил. Одним словом, наступила замечательная пора рвать когти, сделав вид, что заблудился в родных пенатах.

Неожиданно даже для самого себя Эдик выставил вперед ладонь, чувствуя, как энергия послушно согревает подушечки пальцев, и проникновенно произнес:

– Не подходи ко мне!

Оппонент сильно удивился. Судя по его вытянувшейся физиономии, он и не собирался приближаться. Приказа же не давали…

Но Эдик заложил себя с потрохами и отрезал пути к отступлению.

Каратель растерялся окончательно, разглядывая подрагивающую выпестованную руку младшего, по пальцам уже пробегали голубоватые искорки и, похоже, нарастал отменный разряд.

– Ребята! – позвал охранник громко, и Эдик запаниковал. – Младший чокнулся!

– Младший?! – Эдуард впервые слышал, чтобы охрана называла его прилипшей с детства ненавистной кличкой.

На лестнице прогромыхали ноги в тяжелых армейских ботинках, и вот все трое карателей уставились на Эдика, выискивая в его облике признаки буйного помешательства. У несчастного от напряжения задергалась щека, и еще сильнее заложило нос. Энергетические разряды на пальцах стали выгибаться в дуги, весьма чувствительно покалывая током.

– Ты посмотри, как он дергается, – прокомментировал один.

– Это бешенство, – заключил второй.

– Думаешь, сейчас залает? – поинтересовался третий.

Неожиданно они в три глотки захохотали.

– С дороги, идиоты!!! – завизжал Эдик и выпустил в стену шаровую молнию. Не для устрашения – удерживать дольше не мог, слишком руку жгло.

Каратели шарахнулись в коридор, прикрывая бритые головы, и, столкнувшись, завалились на пол в замечательной куче-моле. Маша застонала, а Эдик бросился вон, с поразительной ловкостью перескакивая через распростертые тела. Перепрыгивая через ступеньки, он достиг коридора, где и рухнул на пол, наступив на собственный развязавшийся шнурок. Дико таращась, Эдуард вскочил на ноги и налетел на Елизавету, встревоженную шумом, разносившимся из подвала. Он едва не сбил девчонку с ног, споткнувшись. Та едва успела прижаться к стене, а Эдик опрометью бросился на улицу. В спину ему доносились крики:

– Лизка, держи его! Он камни утащил!

Выбравшись во двор, на злой мороз, Эдик даже растерялся. Побежал было в одну сторону, потом в другую, и тут они его настигли. Оглушающая боль и каратели.

Словно подкошенный он упал на колени, провалившись в черный котел преисподней, где закручивали жгутами сухожилия и выворачивали суставы. Кажется, Эдуард закричал и раскинул руки, не понимая сам, отчего пытается защититься.

Он выл так громко, что каратели не торопились к нему приближаться, наблюдая с уважительного расстояния. Мужчина действительно, словно бесноватый, катался по снегу, скручивался в крендель, а потом резко выпрямлялся, намертво сжимая в руках кристаллы силы.

– Думаешь, он в оборотня превращается? – вдруг прошептал один из троицы карателей, толкнув локтем приятеля.

– А сегодня полнолуние? – поинтересовался тот и запрокинул голову к черному небу с узкой долькой луны.

– Говорят, бесноватых нужно в прорубь опускать, чтобы очистились, – неожиданно вспомнил их коллега, следя на ломкой Эдуарда.

– Давайте в бассейне прорубим и туда его кинем, – предложил первый. Приятели закивали. Тут один приуныл:

– Бассейн на зиму откачивают.

– Бараны! – буркнула Елизавета, дрожа от холода. – Энергетическая ломка у него. Не дай бог сдохнет – нам Владилена головы снесет! – Она глянула на незабвенную троицу, одинаково глупо хлопающую белесыми ресницами. – Хотя для вас потеря головы не самая страшная в жизни. Нельзя отнять того, чего все равно нет.

Лиза подышала на озябшие пальцы. Уходить в дом не хотелось, не доверяла она «святой» троице. Вдруг, действительно, на соседний пруд младшего отнесут и утопят, как беспородного щенка? Удача, одним словом. Только в должность вступила, а тут такое…

Боль отступила от Эдуарда так же неожиданно, как и налетела. Сведенные судорогой мышцы отпустило, и по телу разлилась теплая волна. Он открыл глаза и понял, что совершенно трезв. Эдик быстро посмотрела на запястье, где вместо зеленых, светились черные квадраты, и радостно расхохотался.

Лиза крякнула. Похоже, младший действительно помешался.

– Слушайте, – прошептал один из молодчиков, глядя на захлебывающегося смехом парня, – да он, вообще, не «але»!

Эдик уже всхлипывал от радости и восторга. Чуть успокоившись, он, наконец, почувствовал, что по-настоящему замерз и поднялся на ноги, отряхнув свитер. Потом мужчина со вкусом потянулся, под пристальными настороженными взглядами карателей. «Вот она, вселенская мощь, что плещется в жилах! Кстати, – Эдик задумался, – а где она, собственно, плещется?» Впервые за почти тридцать лет жизни он не чувствовал энергии. Он насторожился, подозревая какой-то подвох.

– Эдик! – позвала его Лиза. – Послушай, отдай нам камни. Сейчас Владилена приедет и будет в бешенстве.

– А мне теперь сестрица-ведьма не указ! – заявил Эдик, все еще пытаясь прочувствовать хотя бы толику силы.

– Эдик? – Елизавета сделала к нему крохотный шажок.

– Не подходи! – Крикнул тот и выставил перед собой ладонь, словно защищаясь.

Он даже не сразу понял, как воздух в одно мгновение свернулся тугим прозрачным шаром и метнулся в сторону девушки. Лиза не успела ощутить опасность, только завизжала, уже отлетая на добрый десяток метров. Тут же соседские шавки захлебнулись лаем, еще возбужденные взрывами новогодних петард и фейерверков.