Доминика Арсе - Хозяева Земли (СИ)

— Сестра дала клятву Мору, — говорю быстро, выходит это легко, когда чувствую его на своей коже. — А я отправилась за ней. Хочу забрать обратно.

Отпустил мою руку. Мягко, но неизбежно. Я под утренним сном в зиму, лишившаяся пухового одеяла. Смотрю на него с мольбой. Обними меня, или сама это сделаю.

— Она во дворце клана Мор, — прошептал с сожалением. — Вы лишили меня имени, я не могу даже рядом стоять с главами кланов. У меня нет права слова. Клан Эрей доживает свой век, без предводителя мы ничто.

Пытаюсь обнять. Поднимается, убирая крылья. Порыв мой выглядит глупо. Я одурманена им, а он смотрит хмуро, впился взглядом. В его голубых глаза укор!

— Не оставляй меня, — простонала, набравшись очередной порции смелости.

— Я должен быть со своим кланом, — говорит строго. — Эрей доживает свой век, мы должны с честью дослужить его своей королеве.

— У вас все так сложно и непонятно. Объясни мне…

— Нет, — обрывает строго, разворачивается, и уже из — за спины говорит: — Если бы ты не была человечкой, возможно, мы могли бы вернуть клану любовь Клесаны.

— Объясни мне! — Возмущаюсь.

Опускает голову и уходит. Понимаю, что не хочет смести меня порывом ветра от своих крыльев. Собирается взлететь, желает покинуть меня.

— Стой! — Кричу. Досада перерастающая в злость берет надо мной верх.

Останавливается. Бегу к нему, обходу, хватаю за руку, пытаюсь обнять, такого большого гиганта, обхватываю в районе пояса, прислоняюсь лицом и чувствую каменный живот. А он… ошарашен, неподвижен. Он в замешательстве!

— Поцелуй меня, — шепчу, уткнувшись носом в его шелковый кафтан. Запах цветов дурманит.

— Что? — Прохрипел Эрей без имени. Но так и остался неподвижен.

— Я приказываю, — шепчу, поднимая глаза к его склонившейся голове. — Целуй, сказала.

Отстраняет меня мягко. Его сила неоспорима. Я кукла в его мощных руках. Взгляд голубых глаз неотрывно принадлежит сейчас мне. Опускается ниже, склоняется. Его золотые кудри ласкают мои щеки. Губы приближаются к моим. Я чувствую его дыхание… Замираю каждой частичкой тела.

Наши губы касаются друг друга. И все вокруг уже не важно. Оно пустое. Весь мой мир сейчас на моих губах, что чувствуют мягкость и нежность, силу и величие. Мой Эрей Авель! Хватаю его за могучую шею. И беру свое. Целую страстно, осыпаю поцелуями его большие губы. Они сейчас в моей власти. Я… я достойна! Я заслужила! Я прошла через многое, чтобы ты был моим! Вспомни же меня!

Вспышка. На миг решила, что не чувствую больше тела. Сладость таит на губах, утекают ощущения нежности, безмятежности, волшебства, слово вода сквозь пальцы.

Эрей без имени смотрит на меня свысока. В его глаза ужас, непонимание. А я сижу на траве, пытаясь понять, как тут оказалась.

— Никогда больше так не делай, человечка, — говорит ровным голосом. А мне ножом по сердцу. Но я не собираюсь больше реветь. И бегать за ним тоже.

Вскакиваю, гнев прорывается изнутри.

А он пытается уйти.

— Куда ты торопишься, Эрей без имени? — Рычу, преграждая путь. — А? Какие у тебя дела? Какие могут быть у божка дела? А?!

— Защищать человечков от порождений Поляны миров! — Гремит человек — бабочка, накаляясь от гнева.

Слова проносятся как ураган и бьют в лицо, но я стою мужественно, упорно. И не таких на Поляне мочила, так, к слову. А он продолжает:

— Если не буду этого делать, человеческие короли перестанут приносить пыльцу. Мы итак лишились множества королевств, потеряв лидера. Наши подношения Клесане ничтожны. И вскоре последняя надежда на ее любовь будет утеряна. Тогда мы, клан Эрей, умрем мучительной смертью, лишившись солнца. Но даже после этих слов, человечке, пусть даже получившей дух Авеля, не понять сути Мироздания Клесаны.

Замолчал. Последние фразы говорил остервенело, зло, пренебрежительно.

Он — чужой… не мой Эрей Авель. Пыльца! Всюду эта пыльца! Начинает злить это высокомерие, возвышенность и превосходство.

— Что такое пыльца? Какой от нее толк? Красота?! — Рычу на него. — Кому она нужна! Если каждый может быть красивым от пыльцы, зачем так возвышать ее? Другое надо ценить! Другое…

Хмурится. Разжигаюсь изнутри, хочу высказать все, что о нем думаю.

— Это было к слову! — Продолжаю, набирая обороты. — Теперь об уменьшительно — ласкательном «человечка»! Это неверная интерпретация! Человек! Я — человек! Тебе ясно? Бабочка несчастная?! Не можешь помочь? Пыльца важнее? Ну давай, лети в свои королевства и подгоняй рабов, награбленных с других миров. А мне к королю надо. И знаешь! Я сама все сделаю. Чтобы ты понял, человечка в клане Эрей — это очень даже сильно! Ты будешь жалеть о том, что посмеялся надо мной! Пренебрег и не стал вникать в суть моих проблем. Эрей без имени!! А я — Эрей баронесса Валерия Балейская с Земли! Запомни это имя! Дам вам тут всем жару! Насекомые несчастные!!

Замолчала. Устала кричать. Стоит человек — бабочка, смотрит круглыми глазами. Вылила на него все, что наболело, теперь сомневаюсь, стоило ли?!

Не ответил ничего. Только крылья стали вырастать. Поняла, что не будет никуда уходить, так взлетит. Специально, чтобы в башню впечаталась.

Стою принципиально на месте. А он снова на меня с укором взглянул.

— Ты бы отдала жизнь за свою сестру, Эрей Валерия? — Спрашивает вдруг с некой иронией в голосе.

Сглатываю. Понимаю, о чем он говорит. Добровольно умереть, чтобы он стал главным и сумел поговорить с Мор по поводу моей сестры. А если Мор откажет? Сомнительный план.

— А Кселана знает, что Мор победил, нарушив ее правила? — Перевела тему.

Потупил взгляд.

— И не узнает, я не осмелюсь сказать… — говорит тихо.

— Даже не спрашиваю почему, — усмехнулась. — Мне, человечке, не понять.

Кивнул, развернулся и пошел прочь. А я кончилась, все, сил моих больше нет.

Стояла, пока не улетел.

Шла до дома, держалась стойко и не ревела. Погано на душе, ощущения, будто обидела его. Саму обида грызет и разочарование. Эрей Авель казался высшим существом. А этот… пыльца, пыльца, ублажить королеву, заслужить любовь. Не та ли это Кселана, что в записях раскаяний старика с Друма прозвучала? Они ведь все оттуда. И к башне не просто так прилетели. Чуют что-то свое. Вот и зацепки пошли. Надо будет как-нибудь собрать войско и вернуться в Друм, чтобы до центра управления добраться и расспросить подробнее их базу данных или оракула, или кто там у них за электронный мозг.

Мысли о деле отвлекли от наплывающих порывов истерики. Но стоило дойти до постели, все… прорвало. Ревела до самого утра. Он говорил одно, но чувствовала я другое. Наши объятия и поцелуи были так волшебны, так натуральны и искренни. Вспоминаю и бросает в дрожь, не хватает этого, ломка такая, что чувствую себя наркоманкой без дозы. Вдобавок, повела себя, как дура.