Вадим Крабов - Заговор богов

Серьезный Рус плотно сжимал зубы. Губы превратились в ниточки, желваки выступили. На Флавия он, казалось, не обращал внимания. Вытянул правую руку и на ладони, вдруг, появилась дощечка. Спустя три удара сердца, тихо произнес:

— Здесь… Правее, на юго-запад. Куда ты и махал головой, Флавий. — Амулет, не взирая на то, что до берега моря было гораздо более ста шагов устойчиво тянул именно в том направлении. — Адыгей, я с Силой сольюсь. Ты за нашим другом проследи, чтобы не шумел.

— Господин Рус, господин Адыгей! — взмолился пастух, побледневший пуще прежнего. — Да я всеми богам поклясться готов…

— Да заткнешься ты или нет!!! — свирепым шепотом обратился к нему тиренец. — Тебе обещали, что ты сам отсюда уйдешь?! Обещали. Вот и не верещи, как загнанный глинот!.. Я не господин Рус, могу и передумать, — предупредил Адыгей, наклонившись к самому уху Флавия. — Помолчи, пока его не будет.

— А куда он… — Любопытство, как это часто случалось в жизни грамотного раба, на время отодвинуло страх и эритреец надумывал спросить «денется», как маг вдруг исчез. Не ушел «тропой», а его просто не стало. Будто и не стоял никогда в одном шаге от Флавия. — Ой… — тихо выдохнул он и с побегом решил повременить.

А задумывал скрыться при первой возможности, как только услышал, как Рус стал называть кушинга Дика варварским именем Адыгей. За пределами Понтинополя это было, когда все трое уже скакали сюда. Рус, обаятельно улыбаясь, тогда его успокоил. Флавий сделал вид, что поверил. Не такой он был дурак. В компаниях, где имена меняют как ножные обмотки — свидетелей не оставляют. И читал, и слышал.

Два трехмачтовых судна заокеанской постройки стояли на якорях в центре залива, по-видимому, в самом глубоком месте. К каждому была пришвартована шлюпка. На верхних палубах находилось по четверо матросов-охранников с арбалетами. Расстояние до берега Рус оценил приблизительно в полстатера. К сожалению, снизиться и залететь в дома, чтобы воочию увидеть в одном из них Гнатика, измученный отец, изнемогая от накрученной ярости, которую вызывал в себе специально (что выходило очень несложно) так и не смог. Только теперь, как чувствовал он, причина была не в «совокупной Воле», а в чем-то другом. Будто… да не «будто», а точно! теневики с лоосками какой-то хитрой неопределяемой структурой отгородились, всю бухту невидимым «колпаком» накрыли: ни координаты снять невозможно, ни пройти через Силу нельзя. Остается пешком, по скалам спускаться. Возможно, по террасе к роднику — он не охраняется… словно специально оставили, вроде приглашения. Сына держат скорее всего в самом добротном доме, который находился в окружении четырех других, поменьше. Но надо, конечно, проверять все, включая корабли. Они были чистенькими, ухоженными — то есть никуда за весь сезон штормов не ходили, а прятались здесь. С моря бухту можно было заметить только если о ней знать.

«Дигон, падаль! Надо было пришибить тебя, — мысленно взвыл Рус. — Лоос к тебе своих сучек направила, знает, кто меня ненавидит. Он же к ней в храм приходил, на меня стучал. А с другой стороны: суда никуда не отлучались, значит, не врет амулет, здесь Гнатик. И они подготовились, ждут меня. Специально манят. А идти придется. Все рассчитала, гадюка!», — впрочем, по-иному богиня и не могла.

Напрямую, с использованием всех своих способностей не руководила — это стало бы нарушением всех правил «невмешательства», которые небожители чтят. По крайней мере Рус на это надеялся. Вот аватаром своим, в виде какой-нибудь лооски, точнее, ланитки вполне может там сидеть. Наподобие Френома, когда он сам водил войско. Но и действовать она будет как человек, как простой воин. Как маг. Разве что бессмертный. Образ, разумеется, из плоти и крови, и его-то убить можно. Но эту оптимистичную мысль, как и упоминание о возможном нахождении в Проклятой бухте богини в человеческом теле, Рус ни до кого доносить не стал.

— …четыре бабы на берегу бездельничают. Расчесываются, ракушки собирают. Над ними Сила колышется — очень напоминает старую лоосскую, но… другая. Как та, которой структуру при нападении на Гнатика с Гелинией запитывали. Тебе не объяснить, Адыгей, да я и сам не очень понимаю. Мужиков видел всего восемь человек, шестеро из них вооружены.

— Ага, — догадался завязавший «ночной волк», — пара, значит, оборотни.

— Неизвестно сколько в домах. — Тяжело вздохнул Рус. — И еще странно: не заметил я там никакой военной организации. Ни постов, ни патруля. Скрытое наблюдение не исключено — с такой высоты, на которую я смог опуститься детали различить невозможно.

— Не ждут. Местные сюда не суются. Правда, Флавий? — Адыгей повернулся к эритрейцу.

— Так, — неуверенно подтвердил пастух, у которого от этого открытого, не стесняясь присутствия его, постороннего, обсуждения плана нападения — сильно засосало под ложечкой.

— Друг Флавий, что с тобой? — Рус заметил тревожно-трусливое ожидание эритрейца. — Дарки! Надо было тебя сразу отсюда отправить. Куда ты хочешь? Я тебя «тропой» в любое место могу. Только, извини, уже не сейчас. После… миссии. Да успокойся ты! Хочешь, поклянусь?

— Нет! — взвизгнул Флавий. Читал он, что после подобных слов часто следует не клятва, а убийство. — Я тебе верю, господин Рус. Вот как себе верю. Даже больше. В себе часто уверен не бываю, а тебе — как отцу родному доверяю. В младенчестве. — И снова попал впросак: услышав последние слова, по лицу Руса пробежала зловещая тень. Впрочем, лишь мелькнула. Флавий постарался убедить себя, что это ему показалось. Получилось не очень, но маг уже потерял интерес к ставшему ненужным проводнику.

— Ты кавалерию вызвал? — непонятно спросил Адыгей.

— Да, все описал и показал. Совещание провели. Скоро здесь появятся. Вон на той полянке. — Рус кивнул в глубину леса, на относительно чистую площадку шагах в десяти от них.

«Какая кавалерия?! — У эритрейца от любопытства дико защипало в носу. — Скоро — это когда? Через день? Два? А если единороги со скалы полетят? Ноги переломают, шеи посворачивают! Нет, они сумасшедшие…».

«А где единороги?!». — Примерно через полчетверти из возникающих на земле «троп» стали выскакивать вооруженные люди. Разумеется, без полу магических животных, в Звездных тропах теряющихся. А то Флавий, после слов тиренца, да после странной «разведки» господина Руса уже засомневался в непреложности книжных истин. И сейчас был этим немного разочарован. Невероятно же!

— А это кто? — Пробасил высокий мускулистый воин в шлеме и дорогущей кольчуге, показывая на бледного худого морщинистого эритрейца с горящим взором глубоко посаженных глаз, блестящими то ли от страха, то ли от нетерпения. Сидящий под деревом Флавий заерзал и с надеждой покосился на Руса.