Марина Данилова - На старт, ведьмы!

– Чего рисует? – оживился алкоголик.

Ответом было молчание. Что рисовал не известный никому субъект, было неизвестно. Лично я считала, что дар рисования есть далеко не у всех. И бомжей с таким даром не так уж и много. Но, видимо, я ошибалась.

– Костян неплохо рисует Кресты. Он в них как-то отсидел, там и научился. Валерка жаб неплохо изображает. Говорит, как тещу бывшую представит, так руки сами контуры выводят, – пустился в рассуждения Сергеич.

– Вадик нужен!

– Вадика не знаю. Но может знать Игнатьич.

– Это кто?

– Мой глюк. Как перепью, так он ко мне и является. Разговорчивый, зараза, много чего знает. Может, и про вашего Вадика слышал.

Ага, тут становилось все интереснее. Лично я была за то, чтобы наливать Сергеичу до появления Игнатьича, и пусть два кента побеседуют. Моя компания, в принципе, не возражала против эксперимента, но в позу встал Ванечка, заявив, что у него тут отделение полиции, между прочим, а не кабак. И спаивать его клиента ему не позволяет как собственная совесть, так и жена Сергеича. А жена у алкоголика тетка массивная и зловредная, и связываться с ней Ванечка не советует никому. Переговоры зашли в тупик.

– А еще Игнатьич живет в доме напротив, – как бы в пустоту выдал алкаш. – Мне он сам говорил.

Бровь Алены резко поползла вверх. Эта информация была для нее понятней всего.

– Маленький такой? – пожелала уточнить она. – С лохматыми ногами. Глазки фиолетового цвета.

– Ну, ноги я его не разглядывал, а глазки да, фиолетовые, – обстоятельно ответил Сергеич.

– Женщина, вы тоже пили до глюков? – заинтересовался лейтенант.

– Бывало, – призналась Алена. – По молодости. Оттого и знаю местожительство некоторых из них. Идем, молодняк! – велела она нам.

– Подождите, сейчас по базе пробью, – тяжело вздохнул Ванечка. – Глюки Сергеича вещь ненадежная, и не факт, что они все напротив живут.

– Не факт, – поддакнул алкоголик. – Записано со слов самого Игнатьича. В гостях у него я не был.

– А я не хочу связываться с демоненком второй ступени, – почти прошептал Арсюша.

– А зря, они пронырливые, – пожала плечами Алена. – Особенно эти, с фиолетовыми глазками. Таких у нас в Питере всего трое. И все Игнатьичи. Знакома лично только с одним, но кто знает, может, как раз тот самый.

– Когда ваш Вадик пропал? – полез в компьютер лейтенант. – Вот не положено без заявления проводить разыскные мероприятия, на нарушения иду, – бурчал он.

– Так мы это, тоже на добровольных началах. С год как не видели.

– Не было у нас бомжей Вадиков, – вздохнул Ванечка. – Вообще.

Ага, все-таки придется идти к Игнатьичу. Как бы Арсюше ни не хотелось связываться с мелким бесом, а деваться пока некуда. Мы, может, тоже не в восторге, слишком уж непредсказуемый народ эти демонята, но раз мы тимуровцы…

– А вот один интересный объект был, – продолжал шерстить базу полицейский. – Только насколько он Вадик, непонятно. Мужика привели к нам как раз с год назад. Память потерял. Предположительно в драке ударили сильно. Ни имени, ни тем более прописки не помнил. И до сих пор не пришел в себя. Знаю, потому что он тут недалеко работает. Устроили его дворником. Потому что не пьет. И да, рисует. Красиво рисует. На Витю откликается. Может, как раз ваш?

Мы уставились на Арсюшу. Тот только пожал плечами. Фотографию разыскиваемого он взять не удосужился.

– Ну, Ваня, спасибо, выручил, – проникновенно сказала Алена. – Не знаю, может быть, и не наш, но признательны за помощь.

– Да не за что, – отмахнулся страж порядка. – Вы сходите, посмотрите на него. А то правда, ждет же мать.

– Вань, а хочешь, я тебе этого земноводного поймаю? – в пылу благодарности предложила Катька. – У меня получится!

– Нет! – тут же стал официальным лейтенант. – Ловить мошенников и контрабандистов это наша работа! А детям лучше всего учиться. И хорошо учиться!

Да и ладно, мы и не особо настаивали. Пусть себе плавает амфибия. Насколько мы тогда поняли, новое обличье дяденьке понравилось. Оставалась невыясненной личность загадочного рыбобрюха, но это, как нам казалось, тоже дело полиции.

На коротком совещании было принято решение, что за тетей Милой сгоняют мой Дима и Елисей. Последний торжественно поклялся больше сорока километров в час не гнать. Все-таки женщину повезет. Я чуть было не напомнила призраку, что когда он разгонялся на узких улочках и выделывал лихие пируэты на поворотах, то в салоне тоже сидела женщина, то есть я. Но потом решила промолчать, а то был шанс нарваться на отповедь, что я не женщина, а ведьма и ничего с такими не будет.

Сами мы решили подождать на лавочке, благо дождь уже полчаса как закончился и ближайшая тучка важно уплывала в противоположном от нас направлении.

– Мам, ну ведь все так просто! – возмущалась Катька. – Просто пойти в отделение полиции и узнать про сына! Зачем ставить свечки и ждать на ужин! Почему именно дядя Арсений должен был услышать эти молитвы?

– Потому что она не знала, жив ли он и в какое отделение идти, – устало отозвалась Алена. – Может, она и ходила. Да только искать не стали. Или так звезды выстроились. Кто знает. А вот Арсению выпала череда совпадений, через которую этот Вадик, может быть, и найдется. Не люблю я ангелов, но так устроен мир, что молитвы будут услышаны и кто очень ждет, тот обязательно дождется. Пусть через год, через десять лет, но планеты встанут так, что в результате глупейших совпадений мечта реализуется. Или ты не фея, чтобы не понимать этого?

Катька обиженно замолчала. Все эти «случайности» и прочие заморочки пока не укладывались в ее детской логике. Для нее все должно было быть предельно просто: захотел – получил. И как-то совсем не хотелось думать, что люди желают далеко не всегда хорошее и светлое. И хороших желаний и не очень где-то половина на половину. Этот мир держится на балансе черного и белого, так уж все устроено. И грань очень тонкая. То, что хорошо для одного, обернется полной катастрофой для другого. До этого наша фея должна была додуматься сама, как и обо всем важном в этой жизни.

Наши посланцы вернулись довольно быстро. И мы в который раз убедились, что если хочешь сделать что-то хорошо, то ни в коем случае не подпускай к этому мужчин. Никаких, ни живых, ни мертвых. Потому что едва мы принялись обсуждать, стоит ли сгонять в ближайший общепит за шавермой, так как от чаепития со сладостями аппетит только разыгрался, как из-за угла показался Елисей во всей своей средневековой красе и полуматериальном обличье. Через плечо у него была перекинута женщина, которая, может, и была бы рада трепыхаться, но то ли давно оставила тщетные попытки к этому, то ли изначально понимала, что дело это дохлое, так как вела себя спокойно и проявляла редкое смирение. За Елисеем неспешно вышагивал Дмитрий, заботливо неся в руках большую женскую хозяйственную сумку.