Денис Юрин - Самый сердитый гном

Беседа о нелегкой судьбе выходцев из подземелий в наземном мире была неожиданно прервана легким толчком и раздавшимся скрипом, карета наконец-то пришла в движение.

Большинство посетителей гостиницы «Довольный купец» принадлежали, как нетрудно догадаться, к торговому сословию. Убранство комнат и залов было здесь намного проще, чем в апартаментах придорожного постоялого двора для знатных особ, да и постояльцы не отличались чрезмерной возвышенностью натур и брезгливостью по отношению к представителям других рас. Появление в холле робко семенившего за магом Пархавиэля не повергло никого в шок и не вызвало бури возмущений. Только один толстосум в красном парчовом халате презрительно хмыкнул при виде гнома и, ворча что-то себе под нос, сплюнул на пол, за что и получил в бок от своего более сдержанного соседа.

Хозяин гостиницы, упитанный седой здоровяк двухметрового роста по имени Праг, был настолько обрадован посещением его заведения богатым дворянином, что требований о выселении гнома не возникало. Казалось, хозяин вообще не заметил присутствия низкорослого нелюдя-слуги. Как Пархавиэль понял из непродолжительного разговора по пути к двери комнаты, находившейся на третьем этаже, хозяин усиленно пытался вывести заведение на совершенно иной уровень: обслуживать только самых богатых купцов и иноземных дворян.

Торговцы любили постоялый двор за удобство покоев, хорошую кухню и, что также немаловажно, за близость к Дому Гильдии и рыночной площади, а вот именитые вельможи жаловали сюда крайне редко, традиционно предпочитая селиться в находившихся неподалеку «Кариоте» и «Королевском дворе». Присутствие поблизости еще одного конкурента, постоялого двора «Негоциант», ничуть не смущало Прага. «Затхлый клоповник для разорившихся торговцев рыбой и подержанным барахлом», – кратко охарактеризовал разговорчивый здоровяк жилье для купцов средней руки.

Мило улыбаясь и лебезя перед посетителем, Праг наконец-то удосужился отпереть дверь и впустить измотанных дорогой постояльцев в номер. Наверное, он принял Мартина за очень важную особу, путешествующую инкогнито. Именно поэтому комната была великолепна и удовлетворила бы даже самого придирчивого, избалованного аристократа: широкая двуспальная кровать с мягкими перинами и дюжиной подушек, письменный стол, шкаф, гардероб и прочие предметы обихода были удачно расставлены, ничуть не загораживая льющийся в комнату через пару больших окон солнечный свет и не уменьшая жизненного пространства. Здесь были все мыслимые и немыслимые Удобства, включая кушетку для чтения лежа и маленький чуланчик для слуг.

«Отдыхайте, милостивый государь, отдыхайте!» – приветливо улыбаясь, пролепетал Праг и скрылся за дверью. Оставшись наедине с гномом, Мартин отстегнул перевязь и как подкошенный рухнул на кровать. Раздавшееся тут же сопение и причмокивание успокоили гнома: в течение двух ближайших часов судьбоносных разговоров не пред, виделось, и можно было немного отдохнуть. Со вздохом облегчения Пархавиэль взялся за ручку дверцы в чулан но раздавшийся из-под кучи смятых подушек голос остановил его:

– Не дури, кровать широкая, вдвоем поместимся. Еще не хватало тебе на собачьей подстилке в чулане спать.

– Уговорил, подвинься, – согласился гном после того, как все-таки приоткрыл дверцу и презрительно сморщился при виде не очень чистого топчана.

– Только двери запри, а то неровен час прислуга заглянет, неправильно поймет! – прошептал, погружаясь в дремоту, маг.

Пархавиэль выполнил указание предусмотрительного Мартина, а затем шлепнулся на край кровати и сразу же заснул.

Сны – существа своенравные и капризные. Порой они мучают людей кошмарами или тягостными видениями, а порой незаметно пролетают, оставляя в качестве свидетельства о своем посещении лишь слипшиеся глаза и легкое, приятное головокружение. Так было и на этот раз. Мартин быстро вскочил с кровати и беспомощный, как слепой котенок, пытался определить, что происходит вокруг.

В комнате было темно и тихо, из полураскрытого окна струился тусклый лунный свет, а откуда-то снаружи слышался заунывный дуэт флейты и скрипки. Но не эти нежные звуки стали причиной его пробуждения, а какое-то скрежетание, раздавшееся неподалеку. Маг прищурил глаза, сфокусировал взор и тщательно осмотрелся по сторонам. Ничего особенного: гном спал, свернувшись калачиком в углу кровати, вещи были на своих местах, в комнате никого.

«Почудилось», – облегченно подумал Мартин, но тут звук повторился. В дверь стучали, точнее, не стучали, не громко барабанили кулаками, а робко царапались, боясь потревожить кого-то еще, кроме обитателей комнаты. Осторожно, на цыпочках, Мартин подкрался к двери и прильнул ухом к ее гладкой поверхности. Слышно ничего не было: ни голосов, ни дыхания, ни шороха, но маг точно знал, что за дверью кто-то был. Не могло же ему почудиться?

– Откройте, мэтр Гентар, я одна, – раздался из-за двери незнакомый женский шепот. – Я пришла от графини.

Дальше продолжать не требовалось, маг отпер засов и распахнул дверь. В комнату бесшумно впорхнула женская фигура, с ног до головы закутанная в черный плащ. Девушка была высокой и стройной, лицо же посланницы графини надежно скрывал от пытливого взора Мартина плотный капюшон, опущенный до самой переносицы.

– Вы не хотите показывать мне вашего лица, сударыня, – прошептал на всякий случай Мартин, не зная, было ли тихое постукивание в дверь всего лишь мерой предосторожности или было вызвано другими, более вескими причинами.

– Что вы, мэтр, – виновато прошептала незнакомка и грациозным движением руки откинула капюшон.

От поступка вампирши Мартину не стало легче. Женщина стояла в тени, и он видел лишь длинные пряди светлых волос и расплывчатое пятно вместо лица.

– Зажгите свечу, вам же ничего не видно, мэтр, – прошептала незнакомка, потупив взор.

Канделябр оказался под рукой, а с огнивом маг не расставался даже во время сна, всегда носил его за голенищем высокого сапога. Прошло лишь несколько мгновений, и пламя пяти свечей превратило нечеткие, расплывчатые контуры в красивое девичье лицо и пряди вьющихся, пепельных волос. Упырица была очаровательна, тонкие черты лица и большие голубые глаза, полные невинности и природной добродетели, как нельзя лучше соответствовали образу безобидной овечки, под которым так любили скрываться кровожадные хищники, «дети ночи». Чуть-чуть продолговатое лицо, заостренные кончики ушей и утонченность бледных губ тут же выдавали опытному взгляду, что до превращения девушка была полуэльфом.

– Не бойтесь, я не голодна, – прошептало невинное создание, ошибочно приняв раздумье Мартина и его пытливый взор за испуг. – А если даже была бы, то никогда не осмелилась…